Наталья Солнцева - Натюрморт с серебряной вазой

– Ну да, – растерянно кивнула Руслана. – Это на Васильевской улице… – она назвала дом и номер квартиры.

– Не так уж далеко от тебя, – заметил Лавров.

– Макс пару раз приводил меня к себе, когда они с Ириной разъехались, – зачем-то объяснила Смолякова.

– Ладно, пока…

С этими словами Роман вернулся к машине, а блондинка торопливо скрылась за дверью.

– Несправедливо! – возмутился он, усаживаясь за руль. – Всю дорогу терпели эту фифу, а теперь оставляем вазу без присмотра? По большому счету мне все равно, что будет с Русланой, но…

– Почему без присмотра? – возразила Глория. – Как раз наоборот. Просто Смолякова не будет знать об этом «присмотре», вот и вся разница.

Ее заявление не обрадовало Лаврова, что он не преминул высказать.

– Следить за ней конечно же буду я? – уныло осведомился он. – Вместо того чтобы работать? Колбин меня уволит.

– Не нагнетай, пожалуйста. Твой отпуск заканчивается через неделю. Недели нам хватит на то, чтобы распутать этот клубок.

– Клубок существует исключительно в твоем воображении. Лично я считаю…

– Поехали, – перебила Глория, которую, видимо, не интересовало его мнение. – Отвезешь меня в Черный Лог и вернешься. Нельзя спускать глаз с Русланы.

– Ты имеешь в виду с вазы?

– Допустим.

Лавров решил говорить с Глорией на ее языке. Так будет легче и ей, и ему. Не важно, что он думает. Главное – избежать пустых споров. Бесконечные пререкания не идут на пользу их отношениям. В конце концов, Глория дважды спасла жизнь себе, ему и Руслане на трассе между Ростовом-на-Дону и Воронежем. Чего стоит авария под Миллерово, когда на встречную вынесло рейсовый автобус…

Он вспомнил, как отказывался делать привал. Но Глория настояла. Они нашли тихое местечко, остановились и спокойно перекусили на свежем воздухе. А потом поехали дальше.

Лавров перестал ворчать, когда на подъезде к Миллерово увидел автобус с разбитыми стеклами и три смятые легковушки. Понимание, что на месте пострадавших мог бы оказаться он и две женщины, которых он везет, молнией вспыхнуло в его уме.

– Послушай, а как ты догадалась, что загорится заправка под Рогачевкой? – спросил он.

– Хочешь услышать правду? – улыбнулась Глория.

– Да.

– Агафон подсказал.

– Иди ты! – не поверил Лавров. – Он же умер.

– Для кого умер, а для кого и нет…

– Разводишь меня? – покачал он головой. – И не стыдно?

– Сам же просил правду сказать, – рассердилась она. – Когда мы подъезжали к Рогачевке и ты решил заправиться, я почувствовала неладное. Затылок отяжелел, и голову назад тянет. Поворачиваюсь – а карлик устроился рядом с Русланой на заднем сиденье и делает мне знаки.

– Какие знаки?

– Как будто спичкой о коробок чиркает. Чирк-чирк! Передо мной картина возникла – разлитый бензин, искра и пламя.

– С чего бы взяться искре? – недоумевал Лавров.

– Не знаю. Это уж по твоей части.

После Миллерово Роман стал прислушиваться к словам Глории, и когда она предложила не заправляться у Рогачевки, согласился. Не успели они миновать заправочную станцию, как там что-то загорелось. Руслана долго оглядывалась, гадая, не пострадали ли люди. Через десять минут навстречу «Туарегу» с воем промчались две пожарных машины.

«Ничего себе, – пробормотала блондинка. – Да вы в самом деле провидица, Глория! Может, предскажете мое будущее?»

«Серьезные вещи на ходу не делаются, – отговорилась та. – Телефон Романа у вас есть. Будет надобность – обращайтесь».

«Вы мне свой номер дайте, – попросила Смолякова. – Зачем нам посредники?»

«Я сотовой связью не пользуюсь – не люблю!»

«Ка-ак? – поразилась блондинка. – В наше время без мобильника не обойтись».

«Я обхожусь!»

– Неужели это все из-за вазы? – не выдержал Лавров. – Авария, пожар на заправке. Чушь собачья!

Глория демонстративно промолчала. А у него в памяти вдруг всплыла беседа с экспертом по древностям, господином Кирчуком.

– Если Руслана не доживет до утра, кто будет виноват? – вне собственной логики брякнул он. – Только, чур, не мы.

– Разумеется, не мы. Каждый сам творит свою судьбу.

– Судьба – рулетка!

И поскольку Глория опять промолчала, он добавил:

– Я бы поговорил с Ириной Ордынцевой. Задал ей парочку неудобных вопросов.

– Придет время – задашь…

Черный Лог

Дома Глория первым делом обошла свои владения – каминный зал, кухню, библиотеку, мастерскую. Великан Санта [9]с благоговейным выражением на лице следовал за ней.

– В сад не желаете заглянуть?

– Сегодня уже темно. Завтра.

– Яблоки поспевают, – радостно сообщил слуга. – Я часть высушу, а часть на джем пойдет. Зимой пирожки будем печь, рогалики с джемом.

Лавров с трудом выносил присутствие Санты, который сразу же оттеснил его от Глории, как некий чуждый элемент. Здесь в деревне начальник охраны сразу почувствовал себя не в своей тарелке.

«Ты – лишний! – сверкало в глазах великана. – Неужели не видишь? Погостил – пора и честь знать!»

Между слугой и Романом подспудно тлела давняя вражда.

– Я, пожалуй, поеду, – сказал Лавров, не дожидаясь ужина.

– Куда ты на ночь глядя?

– Следить за Смоляковой, – съязвил он.

Разумеется, он не собирался до полуночи пилить в Москву, а потом до утра торчать под окнами упрямой блондинки. Дался ей этот чертов сосуд!

– Надо было забрать у нее вазу, – с сердцем произнес он.

– Как ты себе это представляешь? Отобрать силой?

Лавров в раздражении пожал плечами:

– Может, и силой. Ради ее же спокойствия. Впрочем, я скорее о себе забочусь. Послушай, какое нам дело до этой вазы, до Ордынцевых, тем более до Русланы? Пусть живет как считает нужным.

– Разве мы не обещали ей помощь?

В голосе Глории звучала фальшь. Словно она играла плохую роль в плохой пьесе. Похоже, у нее появился свой собственный интерес, о котором она помалкивает.

– По-моему, мы ей достаточно помогли, – не сдавался начальник охраны. – Она нам и так должна!

– Ты не понимаешь, – покачала головой Глория. – Смерть еще не отступила. Она просто ждет…

– Если что-то предопределено, нам не стоит вмешиваться.

– Это ты как бывший опер говоришь?

– Я давно не опер. Теперь у меня новый статус. Толком не разберу какой. То ли частный детектив, то ли ассистент колдуньи. Ты втягиваешь меня в свои темные делишки. А я не в силах оказывать сопротивление. У меня уже крыша едет! Я чуть человека не застрелил!

Глория рассмеялась.

– Не вижу ничего смешного, – обиделся Лавров. – Я реально мог сесть в тюрьму по твоей милости. Что на меня нашло в том отеле? А? Почему я видел то, чего не было? Слава богу, мой пистолет дал осечку.

Она продолжала смеяться, ничуть не раскаиваясь.