Владимир Колычев - Убийца с маникюром

– Зачем?

– Нужно.

– Глеб Евгеньевич, мы же договорились, что вы ничего не будете от меня скрывать.

– К одной девушке заехать надо.

– К Кире Родичевой?

– Вот видите, вы все знаете.

– Ну, как не знать, если она подозревалась в убийстве вашей мачехи. Она ей мстила и вам может отомстить.

– За что?

– Возможно, она считает вас виновником своих несчастий.

– Но она не мстила Маргарите, не она в нее стреляла…

Глебу вдруг стало стыдно. Ведь это он сам заикнулся о том, что в Марго стреляла Кира. Козыреву заикнулся, этому борзому оперу с жестким мужским обаянием. Да и факты были против Киры. Но он сам же и просил Козырева освободить Киру. И она уже на свободе. В этом, скорее всего, была и его заслуга.

– А кто?

– А в меня кто стрелял? Там один почерк! И цель одна!

– Не буду с вами спорить, – покачал головой Рудаков.

– Не надо со мной спорить. Надо отвезти меня к Кире.

– Как скажете…

Кира жила с матерью в старой крупнопанельной высотке с единственным подъездом на весь дом. Глеб вышел из машины, а из подъезда к нему навстречу вдруг устремилась роскошная дива с распущенными волосами, в светлой шубке и черных легинсах. Она шла так быстро, что Рудаков суетливо сунул руку под полу своего пальто, но пистолет выдергивать не стал, потому что девушка стрельнула в Глеба только глазами. И еще соблазняюще улыбнулась ему. Ну да, видно же, что он парень при деньгах, если приехал сюда на «Майбахе» в сопровождении усиленной охраны. Вряд ли бы эта красотка отказалась уехать с ним куда-нибудь в теплые края от холодной русской зимы. А Глеб скоро туда и отправится, но без нее. Хорошо бы с Кирой…

Кира была дома. Только дверь она открыла не сразу.

– О! Да ты с охраной ко мне! Да не бойся, не буду я тебя бить! – Утомленная она какая-то, и ехидство ее такое же усталое.

– Девушка, вы или дверь закройте, или гостя в дом впустите, – сказал вдруг Рудаков.

Пока Кира думала, что ответить, он шагнул через порог, оттеснив ее в сторону, прошел в квартиру. И пистолет на ходу вытащил.

– Ничего себе! – оторопела от такой наглости Кира.

– Извини! – тихо прошептал Глеб. – Работа у него такая…

– Да это понятно, только я тебя в дом не собиралась впускать…

Рудаков стремительно вышел из квартиры, и снова Кире пришлось посторониться.

– Чисто! – сообщил он Глебу.

– Ничего себе, чисто! Натоптал здесь! Давайте проваливайте!

– Мне бы поговорить с тобой…

– Ну, пошли, раз уж натоптали…

Кира впустила его в квартиру, но Рудакова попросила подождать за дверью. Тот стал настаивать, но Глеб дал ему отбой.

– Наглый он у тебя, как танк, – сказала она.

Они прошли на кухню, и Глеб опустился на стул. Чувствовал он себя неплохо, но если долго стоять, начинала кружиться голова. И еще его стало подташнивать от запаха табачного дыма. Накурено на кухне, пепельница на подоконнике полная. Раньше Кира не курила, видно, тюрьма ее к этому приучила.

– Начальник охраны.

– Ментом, наверное, работал? – Она достала из шкафа пакет с молотым кофе и потянулась за туркой.

– Почему ментом?

– Потому что наглый… Когда нас на этап отправляли, был там один такой. Опомниться не успела, как уже в камере с ним. На нары завалил, юбку задрал и по самое не балуй… И в СИЗО такие же наглые. Чуть что не так, сразу раком ставят…

Глеб смотрел на Киру с открытым ртом. Не ожидал он от нее таких откровений.

– Чего таращишься? – грубо усмехнулась она. – Ты, наверное, думал, что в тюрьме нам цветы раздают? Нет, там только огурцы, аж по самые помидоры…

– И зачем ты это мне говоришь?

– А чтоб знал, куда ты меня отправил.

– Я отправил?

– Ну, а кто? Да ты не переживай, мне там с этими наглыми ментами понравилось. С ними даже лучше, чем с тобой…

– Зачем ты так? – обиженно спросил Глеб.

– А тебе не нравится? Так проваливай, никто тебя здесь не держит! – вызверилась на него Кира.

А ведь она права, после того, что он услышал, ему следовало уйти отсюда. Одно дело, если бы ее просто изнасиловали в тюрьме, и совсем другое, когда ей нравилось это дело. Ни капли раскаяния во взгляде. Кому нужна такая шлюха? Но Глеб не мог уйти, ноги словно приросли к полу.

– Я не отправлял тебя в тюрьму. Это Марго…

– Так я что, не крала брошь?! – с язвительной ухмылкой всплеснула руками Кира.

– Ты же знаешь, я осознал свою ошибку.

– Я рада за тебя!

– А я себе не рад… Это все Марго, она меня запутала…

– Запутала, затрахала… Извращенец хренов, мамку свою трахал!

– Кто тебе такое сказал? – растерянно захлопал глазами Глеб.

– Знаю!

– Марго не была моей мамой…

– Это ты своему начальнику охраны расскажи, а мне тут мозги поливать не надо. Меня твои половые проблемы не волнуют, мне все равно…

– Кира! – не выдержал он.

– Что, Кира? Да, я уже не та Кира! Та Кира осталась в прошлом. Здесь той Киры нет. Здесь есть злобная циничная сука… Такая же злобная и циничная, как твоя Марго. Только твои деньги мне даром не нужны!..

– Кира…

– Что, Кира?!! Пошел отсюда, козел! Или я тебя сейчас грохну!

Она импульсивно схватилась за нож, но тут же швырнула его в мойку. Опустилась на пол, села, прижавшись спиной к батарее за занавеской, закрыла лицо руками и разрыдалась. Глеб понял, что ее сейчас лучше не трогать. Выплеснула она всю свою злобу, и в образовавшийся вакуум хлынули слезы, так бывает. Слезы смоют грязь с души, надо всего лишь подождать, когда это произойдет.

И Глеб дождался, когда Кира успокоится. Она перестала плакать, какое-то время хлюпала носом, продолжая закрывать лицо, затем поднялась, повернулась к нему спиной и занялась кофе.

– Ты еще здесь? – без всякой колкости спросила она.

– Здесь.

– Ты должен был уйти.

– Почему?

– Потому что я не хочу тебя видеть.

– Сначала ты должна меня простить.

– Предателей не прощают, – зло, но без истеричного надрыва сказала Кира.

– Я не предатель… Просто я запутался. Марго мне голову запудрила…

– Легче всего свалить все на покойницу.

– Меня тоже собирались сделать покойником.

– Я в курсе. – Она старалась казаться равнодушной, но голос-то дрогнул. Значит, ей не все равно.

– И ты даже не спросишь, как мое здоровье?

– Ну, я же не спросила, почему ты не сдох, – хмыкнула она.

– Спасибо и на этом…

– Пожалуйста.

– Я тебя люблю.

– Врешь.

– Зачем мне врать?

– Не знаю… – не оборачиваясь к нему, пожала она плечами. – Ты всегда врешь.

– Когда всегда?

– Ты мог бы сказать, что это не я украла брошь…

– Я сказал, что брошь не очень дорогая, и тебе дали условно…

– А то, что меня надзиратели в тюрьме трахали, ничего?

– Э-э… – замялся Глеб.

– Что, не нравится? Не было ничего такого. Это я со зла наговорила. За нами женщины надзирали, не было мужиков…