Анна Малышева - Дом у последнего фонаря

– «Онегин, я тогда моложе, я лучше, кажется, была…» Правда, в Питере я носила волосы длиннее и красила их в странный красный цвет. Но удивительно, что ты это вообще заметил!

– А я часто на тебя смотрел, только ты внимания не обращала. – Придя в себя, Олег отступил вглубь прихожей, делая пригласительный жест. – Ведь ты была самой красивой девушкой среди художниц!

– О, это сомнительный комплимент. – Александра переступила порог, сама себе удивляясь. Немыслимо – она слегка кокетничала с этим мужчиной, находя его интересным. – Там все были такие уродины!

– Я на других не заглядывался. – Хозяин повесил ее мокрую куртку на вешалку. – Идем, выпьем чего-нибудь, а то ты заболеешь. Я тоже намерзся сегодня зверски… Мотался целый день… Погода собачья.

Он ронял отрывистые фразы, а сам не сводил глаз с ее лица, словно никак не мог к нему привыкнуть. У Александры даже возникло ощущение, что Олег чего-то от нее ждет. Каких-то действий, объяснений. Она вопросительно подняла брови, и мужчина тут же спрятал взгляд в угол. На миг перед ней мелькнул прежний Буханков. Но только на миг. Александра даже решила, что это смятение в его глазах ей померещилось. Почему он должен был смущаться?

Единственную комнату в квартире загромождала мебель, частично спрятанная под целлофаном. Повсюду стояли не распакованные коробки и сумки. Олег тут же пояснил:

– Недавно переехал, а разбирать вещи времени нет. Но кое-что я для тебя все равно откопаю.

– Я тоже прихватила несколько пустяков, – призналась женщина, присаживаясь на диван. – В основном ерунда, конечно, но есть одна загадочная вещь. Она попала ко мне от Лыгина, он просил продать.

– Ты близко его знаешь? – Олег высунулся из серванта, держа в зубах пробку от бутылки. Он слегка шепелявил: – Всерьез с ним завязана?

– Всерьез… – Александра отмахнулась, принимая низкий пузатый бокал, на треть наполненный коньяком. – Нет, это громко сказано. Но я распродавала его имущество, целых пять лет подряд. Потом был еще один эпизод… И, в общем, на этом все.

– Так это ты помогла старику пустить по ветру все его знаменитые тайные сокровища? – Олег присел рядом. Он покачивал в сомкнутых ладонях бокал, согревая коньяк. – Небось, гордишься тем, что участвовала в этом безумии.

– Я еле выбралась из депрессии, когда все закончилось!

Александра сделала маленький глоток и закрыла глаза, откинувшись на спинку дивана. В квартире было тепло и тихо, в окна ритмично барабанил дождь. Как будто некто набирал воду горстями и через равные промежутки времени швырял в стекла. Где-то за стеной, у соседей, слышалась приглушенная музыка. Александра вспомнила, что перевалило за одиннадцать, подумала о ледяной мансарде, которая ждала ее по возвращении, и тяжело вздохнула.

– Что вдруг замолчала? – осведомился Олег, ставя опустевший бокал на журнальный столик и закуривая.

– Накатило… Задумалась, почему я не живу, как все люди. Не могу жить, как все, или не хочу?

– А я даже не задумываюсь ни о чем, – фыркнул Олег. – Прежде тратил время на эту ерунду, только и спрашивал себя: а что обо мне подумают, что скажут, нравлюсь я кому-то или не нравлюсь?.. А как только перестал мучиться впустую, жизнь наладилась. Уехал в Москву и все начал с чистого листа.

– Может быть, мне тоже надо уехать подальше, – тихо проговорила Александра. – Засасывает какая-то черная трясина. Весной умерла лучшая подруга, тогда же я ввязалась в историю, которая едва меня саму в могилу не свела… И вот сейчас опять происходит что-то странное, и мне это не нравится, очень не нравится.

– А что конкретно происходит? – после паузы спросил мужчина.

Александра вдруг испытала сильное желание расплакаться, излить душу. Это испугало ее. «Неужели я настолько одинока, что готова откровенничать с человеком, который мне даже не близок?» Она встряхнулась и постаралась как можно более естественно улыбнуться:

– Ерунда, чепуха. Ты же в курсе, наверное, какой мерзкий характер у Лыгина? Он меня вчера, на ночь глядя, позвал в гости, а сам куда-то уехал. Ни записки не оставил, ничего.

– Меня он отродясь не звал в гости. – Олег рассматривал женщину в упор, с бесцеремонной пытливостью, будто пытаясь прочитать ее мысли.

И на этот раз глаза опустила Александра. «Как же он изменился! Невероятно изменился!»

– Ты говорила, старик дал тебе для продажи какую-то вещицу? – Буханков продолжал сверлить гостью взглядом. – Любопытно взглянуть. Знаешь, а я вот никогда не бывал у него в гостях, он меня и на порог не пускал. Сам ко мне заглядывал. Последний раз это случилось, помнится…

Александра, усердно копавшаяся в своей сумке, в этот миг повернулась к нему с молитвенником в руке. Газета, шурша, упала на пол, и Олег тут же замолчал. Мужчина высоко поднял брови, часто моргая, до смешного напоминая прежнего, нелепого парня. У Александры даже от души отлегло. Ее почти пугало его удивительное преображение, из-за этого мужчина казался ей едва не оборотнем.

– Вот, представь, молитвенник 1553 года. – Она протянула книжку Олегу, все еще сидевшему совершенно неподвижно. – И я никак не могу его продать. Не буду скрывать, есть небольшой недостаток…

– Я знаю, – кивнул мужчина, с трудом стряхнув оцепенение. – Там одна заставка нарисована дважды.

– Прости? – Теперь настала ее очередь удивляться.

– Дорсетширское аббатство нарисовано дважды, в начале первого раздела и в конце, перед заупокойной мессой. – Олег взял молитвенник. – Но я никогда не считал это недостатком. Скорее, интересный изъян, увеличивающий ценность в разы. Так бывает у почтовых марок – надпись кверху ногами или опечатка.

– Но я имела в виду нечто иное…

Александра не договорила. Олег заглянул в молитвенник, и книга открылась как раз на месте вырезанных страниц. Она услышала короткий хриплый выдох, вырвавшийся из груди мужчины.

– Господи Иисусе… – прошептал Олег, лихорадочно перелистывая остальные разделы. – Старик сошел с ума… Он же чуть не на коленях ползал передо мной, умоляя продать этот молитвенник, и все ради того, чтобы его изуродовать!

– Это ужасно. – Александра передернула плечами, будто на них вновь оказалась насквозь промокшая куртка. – Просто нож в сердце!

– Я ему этого не спущу! – Олег страшно изменился в лице. – Старик ответит за каждую страницу! Я упрячу его в сумасшедший дом, ему давно туда пора!

Он повернулся к женщине, запальчиво потрясая книгой перед самым ее лицом:

– Жемчужина моей коллекции! Я держался за этот молитвенник, я не расстался бы с ним ни за какие деньги! А старый могильный червяк вполз мне в душу, ныл, упрашивал, предлагал вещи на обмен… И нашел-таки, чем взять… Но если бы я подозревал… Если бы знал…