Анна Малышева - Дом у последнего фонаря

Светлана вдруг порывисто подняла голову, будто услышав мысли прятавшейся в сарае художницы. Но смотрела она в другую сторону, в направлении переулка. В следующий миг и Александра услышала то, что первой различила Светлана. Шум подъезжающей машины.

Женщина старалась не прислоняться вплотную к двери, чтобы ее не заметили снаружи через многочисленные щели, и лишь вытянула шею, пытаясь рассмотреть что-то за оградой. Машина остановилась чуть поодаль, и увидеть ее не удалось. Зато, когда мотор смолк и хлопнула дверца, до нее донесся знакомый голос, звучавший, как ей показалось, с наигранной бодростью:

– С добрым утром! Неплохая прогулка в такую рань!

«Олег!»

Мужчина, войдя во двор, повел себя непринужденно, в отличие от Светланы, которая казалась скованной льдом. Подойдя вплотную к застывшей женщине, он заключил ее в объятия, бегло поцеловал в щеку. Светлана при этом смотрела куда-то в небо.

– Мир? – спросил мужчина, стараясь говорить шутливо. Но Александра, пристально следившая за этой сценой, видела, что ему на самом деле сильно не по себе.

– Как скажешь, – безучастно произнесла Светлана, не отрывая глаз от какой-то точки в небе, видимой и ведомой ей одной.

– Куда ты смотришь? – Олег тоже взглянул на небо и неискренне засмеялся. – С инопланетянами общаешься?

– Смотрю, будет ли снег, – все с тем же мертвенным безразличием ответила женщина.

– А тебе какая разница?

– Никакой…

Сделав над собой усилие, от которого ее лицо чуть не свело судорогой, Светлана посмотрела наконец на Олега. Тот в этот миг разглядывал ворону и не заметил взгляда, остановившегося на нем. Зато Александра видела все. У женщины возникло отчетливое ощущение, будто вдоль ее позвоночника, от копчика к затылку, быстро провели острым холодным предметом. Такого концентрированного выражения ненависти, какое излучало лицо Светланы, художница не наблюдала еще никогда.

– Смотри, еще ворона сдохла, – озадаченно сказал мужчина. – Спустя столько дней?

– Осенью это бывает, – пожала плечами Светлана. – Осенью и весной. С ними что-то творится… Ну, идем в дом.

Последние слова она произнесла неожиданно низким голосом, словно он вдруг оборвался, и упал в яму. Олег не замечал того, что было очевидно для притаившейся в сарае наблюдательницы: со Светланой происходило неладное. Казалось, женщина все время прислушивается к звуку, которого никто, кроме нее, не слышит.

Они поднялись на крыльцо, Олег первым, Светлана за ним. Склонив голову, женщина рылась в сумке. Отыскав ключи, протянула их спутнику:

– Открой.

– Разве это никак нельзя было решить в Москве? – Взяв ключи, Олег возился с тугим замком. – Тащиться на край света…

– Здесь лучше, – кратко ответила женщина.

– Ну, раз так, я не спорю… – Олег галантно распахнул перед ней дверь. – У вас, мадам, своя, эксклюзивная логика.

Раздраженно мотнув головой, Светлана вошла в дом. За ней последовал Олег. Дверь закрылась.

Александра перевела дух. О том, чтобы убежать, она не думала. По дороге к городу ее обязательно нагнали бы возвращающиеся с дачи машины, возникла бы масса неприятных вопросов. «Не могу же я напроситься в попутчицы к Олегу! Нельзя обвинять человека во всех смертных грехах и при этом просить его о помощи!» Пережидать где-то за углом, пока неожиданные визитеры отправятся восвояси, ей тоже не улыбалось. Они могли пробыть здесь сколько угодно долго. Погода между тем стремительно портилась. С запада непрерывно тянулись тучи синюшного, угрожающего оттенка. Налетавший порывами резкий ветер морщил лужи. Сарай служил хоть скверным, но укрытием.

Женщина прислушивалась, вглядывалась в окна дома, но двое людей растворились в нем бесследно и беззвучно.

«Какие у них могут быть дела? Что они приехали решать и почему в таком уединении? Даже Олегу это кажется непонятным. И как странно они разговаривали… Как люди, давно друг другу надоевшие, сохраняющие последние остатки приличий. Словно разведенные супруги, вынужденные вступить в переговоры…»

Художницу осенила догадка, заставившая ее иронически улыбнуться. Ей вспомнился рассказ Олега о том, как он познакомился с семьей Лыгиных, о том, как эта семья вскоре по неизвестным причинам распалась. «По неизвестным ли? Он утверждал, что Светлана подала на развод из-за маниакальных пристрастий мужа. Но сдается мне, могла быть и другая причина… Олег ведь не скрывал, что Светлана вешалась ему на шею. Сейчас они говорили как бывшие любовники, между которыми еще остались счеты… И то, как он ее обнял, поцеловал, и как она при этом держалась – будто ей к лицу жабу поднесли… Люди, равнодушные друг к другу, не так эмоциональны!»

На крыльце бесшумно возникла Светлана. Даже дверь не скрипнула, так легко женщина отворила и прикрыла ее за собой. Светлана спустилась по ступенькам, двигаясь скованно, будто ноги одеревенели и не гнулись. Казалось, она вот-вот запнется и упадет, но женщина походкой заржавелого автомата прошагала к луже. Склонилась над вороной, кончиками пальцев подхватила ее за крыло, подняла мокрую взъерошенную птицу и…

«Идет сюда!» – содрогнувшись, поняла Александра. Ее охватила паника, природы которой женщина не постигала. Она была вне себя от одной мысли, что дверь отворится и на пороге покажется Светлана с застывшим, отрешенным от всего происходящего лицом, устремит на нее взгляд, обращенный куда-то внутрь себя…

Но Светлана не торопилась открывать дверь. Склонившись над трухлявой сгнившей скамеечкой, притулившейся под стеной, она что-то перебирала, чем-то звенела. А потом Александра отскочила вглубь сарая: лицо Светланы показалось вплотную к двери. Раздались глухие отрывистые удары, наносимые с неожиданной силой. Вся ветхая постройка так и тряслась, с поленницы на земляной пол упало несколько чурок. Александра стояла в дальнем углу, с ужасом гадая, что творит Светлана, и что будет, если крючок отскочит и дверь распахнется?

«А вдруг она сообразит, что дверь-то заперта изнутри?!» Запоздалая мысль пришла ей в голову, когда удары уже стихли. Спустя минуту раздался шум заведенного мотора. «Уезжает!»

Решившись снова заглянуть в щель, Александра уже не увидела за оградой перламутровой спортивной машины. Олег на крыльце так и не появился. Поколебавшись, женщина откинула крючок и вышла во двор.

Она сразу обернулась на дверь сарая, желая понять, зачем Светлана наносила удары. От увиденного художница оцепенела. К двери длинными ржавыми гвоздями была прибита ворона.

Александра вынуждена была опереться о стену сарая, чтобы устоять на ногах. Она не хотела смотреть на распятую взъерошенную птицу, но ее взгляд словно тоже прибили гвоздем к трухлявым доскам. «Один гвоздь в грудь, по одному в каждое крыло. Ужасно! Зачем?!»