Марина Серова - Волшебные чары

– Пришли к Ие просить прощенья… – ерническим тоном продолжила я.

– Нет, они пришли ко мне, – покачал головой он. – Но они ничего не умеют делать. Я предложил им эту работу, и они с радостью согласились. Жена, конечно, сначала протестовала…

– Еще бы! – воскликнула я. – Уж она-то с сыном от них натерпелась так, что мало не покажется!

– Но потом согласилась, – закончил он.

– Лютует? – тихонько спросила я его.

– Уже нет, но сначала… – Он даже вздохнул.

– А как Арчил к ним отнесся? – поинтересовалась я.

– Не простил, – жестко произнес Лекоба. – Причем не из-за себя, а из-за матери. В упор никого из них не видит. Я говорил ему, что нужно быть мягче к людям, а он только гневно глазами сверкает. Знаете, они у него такие же, как у его отца были… У моего Арчила.

– А где сейчас маленький Арчил? – спросила я, переводя разговор на другую тему.

– В бассейне, с репетитором занимается, – ответил он.

– Странное место, – недоуменно сказала я.

– Зато у них там все очень хорошо получается, – развел руками Андрей Павлович.

– И по какому предмету не успевает мальчик? – поинтересовалась я.

– По всем, – исчерпывающе ответил Лекоба. – Он весь этот год дома занимался.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что он вообще никогда в школу не ходил. Совсем! – гневно ответил он. – Вот и пришлось ему, сидя дома, за все годы нагонять. По математике, физике и всему такому к нему учителя из школы приходят, Софико с ним музыкой, литературой, историей и прочими гуманитарными предметами занимается, а Самвел – химией, биологией и так далее.

Лекоба с детства любил Софико, и она об этом знала, а когда выяснилось, что у ее мужа Самвела, врача по специальности, не может быть детей, она обратилась за помощью к Андрею Павловичу, и именно так появился на свет Арчил-старший.

– Они здесь в отпуске? – спросила я.

– Они сюда вернулись, – объяснил он. – Разве они могут вдали от внука жить?

Вдруг он схватил меня за руку и отвел под деревья.

– Вы что? – удивилась я.

– Смотрите! – хитро улыбаясь, сказал он и кивнул на дорожку.

Тут и я увидела – из-за дома в длинном шелковом халате до пят вышла Ия. Нет, она не вышла, она выплыла павой. Она шествовала! Она несла себя! Ее лицо дышало покоем, она была полна чувства собственного достоинства и даже властности. Ее красота еще больше расцвела, и она была чудо как хороша! После родов она, естественно, пополнела, но это ее совсем не портило, а придавало в глазах кавказских мужчин особую прелесть. Она медленно двигалась по дорожке, иногда останавливаясь возле какой-нибудь согнувшейся фигуры в черном, и, наверное, что-то говорила, отчего фигура сгибалась еще ниже. Одна из женщин попыталась было заговорить с ней, но Ия отвернулась – и тут… Тут она увидела меня. Все ее величие мигом улетучилось, и она, по-девчоночьи взвизгнув, бросилась ко мне.

– Сестра! Сестра приехала! – радостно кричала она, повиснув у меня на шее и чуть не оглушив своими криками. – Сестра! – вопила она, целуя меня.

Но постепенно она успокоилась, и хотя и продолжала держать меня за руку, но взгляд ее обратился на мужа, и кротостью он отнюдь не светился. Ия начала ему что-то выговаривать, сердито сверкая глазами, на что он ей что-то кратко ответил, и она, смутившись, побежала в дом.

– Королева гневаться изволит! – с любовью глядя ей вслед, сказал Андрей Павлович.

– Вы не предупредили ее о моем приезде? – догадалась я.

– Хотел сюрприз сделать, – подтвердил он.

– Удался он, ничего не скажешь, – рассмеялась я. – А отчего она убежала?

– Так я ей сказал, что в таком виде дорогих гостей не встречают, – объяснил он и, кивнув в сторону фигуры в черном, которая пыталась поговорить с Ией, заметил: – Между прочим, это моя теща.

– А вы говорили, что Ия не лютует, – покачала головой я.

– По сравнению с тем, что было, уже нет, – ответил он.

– Представляю себе, что было раньше, – вздохнула я. – А ведь мать могла бы помочь ей с малышом.

– Близко к нему не подпускает, – сказал Андрей Павлович. – Разрешила только один раз на него взглянуть, да и то только после того, как та ее чуть ли не на коленях умоляла. Сказала, как отрезала: «Мой сын Арчил был вам не нужен, я была вам не нужна, а теперь вы все мне не нужны!»

– Да уж! С характером у нее все в порядке! – заметила я.

– Не будь у нее характера, она не выжила бы тогда, а и себя, и ребенка порешила бы, – печально ответил Лекоба. – Страшно подумать, через что ей пришлось пройти! Знаете, как они к ней теперь обращаются? Госпожа! – подчеркнул он. – А Арчила зовут «маленький господин»! Кстати, она с сыном тоже не особо миндальничает. Он же учиться не привык, вот и ленился поначалу. Так она его за ухо ко мне в кабинет привела и очень серьезно спросила: «Ты хочешь опозорить своего отца? Если так, то ты мне больше не сын!» Ушла и дверью хлопнула.

– Проняло мальчишку? – спросила я.

– Еще как! – выразительно сказал Андрей Павлович. – Он до конца дня за мной ходил и все спрашивал: «Папа! Я, правда, тебя позорю?» Ну, я объяснил ему, что люблю его и хотел бы гордиться им, а остальное уж от него зависит. После этого никаких вопросов с учебой больше не возникало.

– Между прочим, Андрей Павлович, вы так и не сказали мне, кто у вас родился, – напомнила я. – Я-то уже поняла, но все равно хотелось бы услышать.

– И что же вы поняли, Татьяна Александровна? – усмехнулся он.

– То, что у вас сын родился, – ответила я.

– Вот и ошиблись! – он хитро поглядел на меня.

– Что? Девочка? – растерялась я.

– Два сына! Близнецы у меня! Петр и Павел! – торжественно заявил Лекоба.

– Да-а-а! Роскошный подарок вам Ия сделала! То-то она королевой себя чувствует! – воскликнула я.

– Ну, я в этом тоже принимал некоторое участие, – скромно заметил Андрей Павлович. – Ладно! Пошли, я вам покажу, как Арчил вырос! Настоящим мужчиной стал!

За домом, в бассейне, играли двое: подросток – это был, естественно, Арчил – и мужчина, причем мальчик на английском языке вопил:

– Я сейчас плаваю! Я плавал вчера! Я буду плавать завтра! Птицы поют на ветках дерева! Они пели вчера и будут петь завтра! – И все в таком духе.

Все ясно: обучение в виде игры действительно куда более результативно, нежели тупая зубрежка.

– Виктор! Подойди к нам! – позвал Андрей Павлович.

Мужчина вылез из бассейна и направился к нам. При виде его мое сердце екнуло, остановилось, а потом провалилось куда-то в пятки – и было от чего! Этот Виктор был настоящим красавцем: высокий, смуглый, стройный брюнет с голубыми глазами и белозубой улыбкой. Он не выглядел слащавым красавчиком или брутальным мачо, он был просто красивым мужчиной и не старался никем казаться, что привлекало в нем еще больше, чем его внешность. Главным же было то, что при виде натуральной зеленоглазой блондинки с отличной фигурой, каковой, простите за нескромность, являюсь я, его глаза не подернулись масляной похотливой пленкой, а остались спокойными, а взгляд – приветливым, и не более того. Интеллигентный, воспитанный человек, сделала вывод я, и это стало еще один плюсом в его пользу.