Марина Серова - Волшебные чары

– Не знаю, – пожала плечами я. – Это мой клиент решит, но я уверена, что твоей крови он не жаждет: грешно наказывать за любовь, пусть даже и такую нелепую.

Я встала, собираясь уйти, но в это время распахнулась дверь, и в палату вошли Журавлевы, Лада и, как я поняла по описанию Доронина, Гурьянов. Он действительно был маленький, толстенький, лысый и постоянно утирал багровое – от ярости – лицо большим носовым платком. Но вот смешным он совсем не выглядел – он был страшен в своем гневе, да так, что я поняла: для Галины и Ларисы эта история закончится очень и очень печально. Как и для Доронина.

– Лежачих не бьют, но с каким бы наслаждением я набил тебе морду! – гневно сказал Николай Николаевич.

– Ну, а я хорошим воспитанием отнюдь не обременена, – заявила Наташа и, подойдя к койке, крепко врезала Доронину – по одной щеке, по второй, да еще и плюнула ему в лицо. – Гнида ты! Что ты вообще можешь о любви знать?!

– Успокойся, Наташа, – попросил ее муж, но она еще какое-то время бормотала что-то гневное себе под нос, бросая на Степана злые взгляды.

– Слушай меня внимательно, сволочь! – жестко сказал Гурьянов. – Убивать я тебя не собираюсь, хотя ты это сто раз заслужил. Но из города не выпущу: как говорится, держи друга близко, а врага – еще ближе. Жить и дышать будешь так, как я скажу! Но если ты хоть когда-нибудь, хоть словом единым заикнешься об этой истории, я тебя уничтожу! Веришь?

– Верю, – ответил Доронин, опуская глаза: не выдержал степени накала ненавидящего взгляда Гурьянова, он Степу просто прожег – насквозь!

– Ладно! Со всем прочим мы потом разберемся, а пока – долечивайся и учти, что отсюда тебе не убежать, – предупредила его Лада.

– А куда мне теперь бежать-то? – невесело, криво усмехнулся Степан. – Да и зачем?

Мы вышли из палаты. Гурьянов, пристально глядя на меня, спросил:

– Я могу рассчитывать на ваше молчание?

– Лада может подтвердить, что я умею держать язык за зубами, – ответила я.

– Хочу в это верить, – процедил он и повернулся к Ладе: – Права ты была, когда предупреждала меня насчет Галины! Но она казалась такой… – Продолжать он не стал, но нам и так все было понятно. – А ведь верно мне мама говорила, что никто и никогда не полюбит меня по-настоящему, потому-то и поклясться заставила, что я не женюсь никогда. Боялась она, что окрутит меня какая-нибудь… – в его голосе впервые послышалось что-то теплое, человеческое. – Ладно! – Взяв себя в руки, сказал он и, резко повернувшись, ушел, не простившись с нами.

– Татьяна, мы в неоплатном долгу перед вами, – сказал Журавлев, протягивая мне руку. Я пожала его ладонь. – Если у вас возникнут какие-нибудь проблемы, обращайтесь без всяких сомнений.

– Коля! – рассмеялась Наташа. – Ну, какие у нее могут быть проблемы, раз она даже чужие так легко решает?

– Строительно-монтажные, – объяснил он. – Вот захочет она вдруг в своей квартире ремонт сделать, так я ей его и организую – в лучшем виде и совершенно бесплатно.

– Я не привыкла, чтобы за меня платили, – повторила я любимую в их семье фразу, и все рассмеялись.

– Ну, уж свой гонорар-то ты заработала честно, – заметила Лада и протянула мне конверт.

– Кстати, а мы в Сухуми дом купили, – сказала Наташа. – Теперь будем туда наведываться, за ремонтом следить, а потом и отдыхать там станем.

– Мы очень рады, что благодаря вам эта мерзкая история так благополучно для нас закончилась, – сказал Николай Николаевич и, переглянувшись с женой, очень недобро усмехнулся: – А вот кое для кого все еще впереди!

– Вы о Коробове? – спросила я.

– Да! И поверьте: когда его найдут, он сполна ответит за все свои художества, – заявил Журавлев.

– А вы не боитесь, что он может о вашей семье что-то лишнее рассказать? Ведь Наталья изо всех сил старалась избегать малейшего упоминания вашей фамилии, иначе вся эта история могла бы закончиться гораздо раньше? – удивилась я.

– А при чем тут мы? – делано удивился Николай Николаевич. – Он за производство порнофильмов сядет, но – на полную катушку, я для этого никаких денег не пожалею, все свои связи подключу. Я к этому мерзавцу, – он кивнул на дверь палаты, – своего адвоката пришлю, не сомневаюсь: он на эту тему вытрясет из Доронина все, что только можно.

Журавлевы ушли, держась за руки, и мы остались вдвоем с Ладой. Улыбаясь, она спросила меня:

– Как я понимаю, тебе срочно нужен билет до Адлера, на первый же завтрашний рейс?

– Хотелось бы, – не стала отказываться я.

– Он тебя уже ждет, лежит в кассе аэропорта. Отдыхай со спокойной душой, – пожелала она мне.

Домой я поехала с чувством честно выполненного долга. В дороге не удержалась и позвонила Виктору.

– Я завтра возвращаюсь, как и обещала, – сообщила я ему.

– Я тебя обязательно встречу! – радостно воскликнул он.

Счастливая и довольная, я решила все-таки узнать, как будут развиваться наши отношения с Виктором, и бросила кости. Увидев комбинацию: 2+ 18 + 27, я застыла от неожиданности, потому что это означало: «Если вас ничто не тревожит, готовьтесь к скорым волнениям». Вот тут-то я призадумалась! Но, хорошенько поразмыслив, решила, что волнения ведь и приятными бывают, и успокоилась.

Первое, что я увидела в аэропорту Адлера, был огромный букет роскошных роз. Виктор был во всем белом и впечатление производил просто неотразимое. Естественно, что в присутствии водителя и охраны он вел себя сдержанно, но всю дорогу до Сухуми мы хоть и говорили о разных пустяках, но за руки держались крепко. Когда мы въехали в город, он сказал:

– Таня, я для тебя квартиру снял.

– Зачем? – удивилась я.

Я прикинула – так действительно удобнее, все-таки у Лекобы семейный дом, мать, дети, жена; и хоть Виктор и родственник им, но наше поведение вполне могут счесть предосудительным, особенно – мать Андрея Павловича.

– Сколько я тебе должна? – автоматически спросила я.

Виктор уставился на меня с самым оскорбленным видом и с какой-то нехорошей вкрадчивостью в голосе спросил:

– Ты настолько переутомилась?

– Витюша, я не привыкла, чтобы за меня кто-то платил, – объяснила я ему.

– Считай это моим подарком тебе по случаю успешного завершения дела, – предложил он.

– А ты откуда знаешь? – удивилась я.

– Нет, ты точно переутомилась, – рассмеялся он. – Ты ведь не приехала бы, если бы не закончила расследование!

Тут уже я не выдержала и расхохоталась:

– Знаешь, Виктор, кажется, твое присутствие пагубно на меня действует – я стремительно глупею!

– Это нормально! – усмехнулся он и шутливо сказал: – Все-таки женщина не должна быть такой же умной, как мужчина.

– Ох, сказал бы ты это в Америке! – возмутилась я. – Да тебя феминистки с башмаками бы слопали! Это ты, живя здесь, так распустился!