Галина Романова - Свидание на небесах

– Замечательно.

Саша хлопнул блокнотом о стол, прислонился к стене у входа, там мониторов не было. Внимательно посмотрел на нахохлившегося великана.

– Тогда вы-то мне и проясните ситуацию.

– Какую именно?

– У вас ведь здесь парковочные места сдаются на несколько дней, а то и недель?

– В смысле? – Снова огромный лоб пошел морщинами.

– Ну вот, к примеру, улетает человек за границу или в другой город, оставляет машину. Так?

– Так.

– Потом прилетает, машину забирает, оплачивает и уезжает. Так?

– Не совсем. – Толстые пальцы с аккуратно подстриженными ногтями поскребли гладко выбритый подбородок. – У некоторых постоянных клиентов куплены абонементы на месяц, полгода, год.

– Ага! А у Лагутина Сергея Ивановича как с этим обстояло дело?

– В смысле?!

И вот тут Хаустов себя невольно выдал. Он не побледнел, не покраснел, не покрылся потом, нет. Он будто окаменел на какой-то краткий миг. Будто пылью цементной покрылся. Остановилось все в нем, это Воинов стопроцентно почувствовал. Остановился взгляд, замерло дыхание, замерли пальцы у подбородка, перестав терзать его.

Он испугался? Он испугался! Вопрос – чего? Того, что его пришли допрашивать по факту гибели их постоянного клиента? СМИ уже трубили. Секрета в гибели Лагутина не было. Или чего-то еще?

– У Лагутина был постоянный абонемент?

– Да. – Громадных размеров мужик сжался, сгорбился, уставился на один из мониторов в дальнем углу, потом ткнул туда пальцем. – Вон пустотку видите? Это его ячейка.

– Пустует?

– Так ведь… Знаете же… – Хаустов опустил голову со вздохом. – Жалко… Хороший был мужик. Щедрый…

– Часто премировал?

– Случалось, – кивнул Хаустов лобастой башкой.

– А за что?

– Ну… Машина чистая, без единой царапины. Ждет хозяина. Разве мало? Мы ведь ухаживать за тачками не обязаны. Просто наблюдаем. А для него… Для него старались.

– А с территории без ведома хозяев почему машины уезжали? – решил не юлить Саша.

И снова Хаустов окаменел, молчал непозволительно долго. Потом встряхнулся так, что застонало все под ним, стул, пол, край стола, на который он опирался.

– Если неисправна тачка была, хозяин просил в его отсутствие отогнать в сервис. У кого-то запись была предварительная, у кого-то без записи. Всякое бывает.

Врет или говорит правду? Вряд ли врет, говорит уверенно, да и проверить легко. Ладно, идем дальше.

– Посмотрите по журналу, – предложил Саша, хотя никакого журнала не увидел. – Кто и зачем гонял машину Лагутина приблизительно месяц назад, может, чуть меньше. Я сейчас вам число назову…

Он сверился с записями, назвал число. Хаустов и правда достал журнал откуда-то из-под крышки стола. Долго листал, мусоля страницы толстым пальцем. Потом покачал головой и швырнул журнал по столу в сторону Воинова.

– Никуда машина не выезжала в этот день.

– Это неправда, – Воинов внимательно изучил записи, в регистрации выезд не значился.

– Дурака из меня делаете?! – зашипел вдруг Хаустов и встал со стула, почти упершись башкой в потолок. – Я тут… Я тут уже десять лет работаю! И все у меня чики-чики… Короче, господин полицейский, если есть что-то, вызывай повесткой. Больше трещать мне с тобой некогда.

– Ладно, – Воинов смиренно улыбнулся, свернул блокнот, шагнул к выходу. – Вы мне, Илья Иванович, вон по той своей рации ребяток позовите. Их ведь у вас четверо должно быть в смене, так? Вы пятый.

– Трое, – поправил Хаустов, нависая черной скалой над его макушкой. – Четвертый из этой смены больше не работает. Уволился.

– Давно? – затеплилась надежда на возможный след.

– Полгода почти, – обрубил сразу все хвосты громадный мужик.

– А-аа, ладно. Так позовите ребят-то.

Они подъезжали по очереди. Трое приличных, хорошо подстриженных, гладко выбритых парней в униформах с иголочки. Смотрят серьезно, спокойно, без нервозности, которую он ощутил в Хаустове. Оно, может, и понятно: ответственность за все хозяйство на нем. Говорили с Воиновым почтительно, но не боялись и не каменели, как их начальник. Про машину Лагутина ни один ничего сказать не мог.

– Мы ведь не знаем, когда заедет, когда выедет. Наше дело периметр стоянки. Чтобы все тихо, без воя сигнализации, без царапин и скрытых ДТП, понимаете? Вся регистрация у Ильи. Он впускает и выпускает машины. Раньше у нас четвертый был, он уволился.

– Как выглядел этот четвертый? – спросил он так, на всякий случай.

Ответ снова разочаровал. Мужику было хорошо за пятьдесят, и уволился он по причине слабого здоровья.

Все понятно. Представить себе шикарного плейбоя с косой челкой, который умело обрабатывал наивных дурочек, работающим здесь, среди скучных рядов пыльных автомобилей, было практически невозможно.

Но как же тогда машина попадала к нему в руки, черт побери??? И не единожды!!!

– А другая смена? Там кто работает? Когда они заступают?

Заступали они через три дня. Там работали все четверо. И по описаниям ни один не подходил под внешность, которую нарисовала тетя Зина – соседка пропавшей Лены Воробьевой.

Через три дня уже наступит Новый год, с тоской подумал Воинов, закрывая блокнот с адресами сотрудников другой смены. Ева подруги не дождется, будет сидеть в углу деревянной скамьи, смотреть полными слез глазами на мерцающие игрушки на елке и молчать. Уж лучше бы она орала, металась. Материлась, бесилась как раньше. Уж лучше бы он горя хватил от ее неуемной энергии, чем от ее тихой точки.

Он сел в машину, включил телефон, сразу повалили сообщения о звонившем ему абоненте. Сева! Звонил девятнадцать раз! Последний раз просто написал: отзовись, падла! Был звонок от Власова. Он набрал ему и коротко рассказал о результатах. Вернее, об отсутствии результатов. Власов тут же сник.

Пришлось набирать и Севе.

– Что там? – спросил тот, прекрасно зная, где его напарник пропадает.

– Не поверишь, пусто! – Саша кисло улыбнулся молодой барышне, въезжающей на стоянку на шикарной красной машинке. – Никого, кто бы хоть отдаленно был похож на парня Воробьевой.

– Не печалься, ступай себе с богом… – пропел гнусаво Сева и вздохнул. – Ладно, дуй сюда. У меня для тебя две новости: хорошая и плохая.

– Говори!

– А вот хрен тебе, будешь знать, как на звонки не отвечать! Чем быстрее приедешь, тем быстрее узнаешь.

Обратная дорога показалась Воинову длиннее, хотя и ехал он всего ничего, каких-то полчаса. Осторожно, чтобы не попасться на глаза старшему следователю, он пробрался к себе в кабинет, сбросил куртку, пригладил волосы и тут же кинулся к чайнику. Сева наблюдал за ним с ехидным оскалом. И как только Саша сел за свой стол с чашкой чая, поинтересовался:

– Считаешь, что если ты сидишь за столом с чашкой, то все станут думать, что ты тут весь день был?