Дарья Калинина - Обещать – не значит жениться

Инга хорошо знала, как гордится Соня своими «дворянскими» корнями. Как трепетно пестует в себе мысль, что когда-нибудь ей удастся поехать на родину предков, своими собственными глазами увидеть те земли, что когда-то принадлежали ее роду.

Лично сама Инга полагала, что земля эта была никак не больше детского одеялка. Но Соне нравилось думать иначе. И как знать, не вырос ли в устах Михаила тот кусочек земли, давно проданной за долги, до размеров целого поместья в окрестностях Лондона?

Участковый встретил подруг с восторгом. Его легко можно было понять – дела с фотороботом у Татаринцева не заладились с самого начала. Свидетельницей баба Варя оказалась никудышной. До такой степени, что составленные с ее помощью фотороботы вызывали то смех, то жуткую оторопь у тех, кто приходил на них взглянуть.

– Женщины с таким лицом просто не может быть! – заявил следователь Фискалов, заглянувший в кабинет, чтобы проверить, как движется дело. – Это какой-то монстр! Появись она на улице в любое время суток, ее бы сопровождала целая толпа зевак.

Но когда Алена сунула под нос бабе Варе распечатанную и увеличенную до приемлемых размеров фотографию с телефона Инги, соседка немедленно воскликнула:

– Да вот же она, эта гадина! И зачем было меня полдня мучить, коли у вас ее фотография и без того была?

Обиженная до глубины души баба Варя отправилась заполнять протокол. А Татаринцев озабоченно почесал затылок:

– Ну что? Будем брать голубушку?

– Неужели Соня – убийца?

– Если даже и не сама убила, могла знать подробности. Не случайно ведь она подговаривала Михаила, чтобы он вас охомутал. И потом не просто так заявилась к вам домой среди ночи. Нет, думаю, что надо ее брать!

– Делайте что хотите. Но я все равно не верю в Сонину вину, – тихо пробормотала Инга.

И все же ей пришлось поверить. Алена настояла на том, чтобы они трое остались в отделении и дождались прибытия Сони с конвоем. Первым в коридоре отделения появился участковый Татаринцев. В руках у него покачивался прозрачный пакет, на дне которого белой змейкой свернулось длинное жемчужное ожерелье. То самое ожерелье, украденное в ночь убийства Михаила из квартиры Инги.

– Узнаете бусики? – почти весело поинтересовался Татаринцев у обомлевшей женщины. – На квартире вашей подружки изъяли. У нее, кстати говоря, там целый алтарь в вашу честь. Ожерелье, я так понимаю, было своего рода боевым трофеем.

Больше он ничего не прибавил и оставил Ингу в полнейшем замешательстве. А когда и Соню доставили в отделение, Инга сперва даже не узнала своей приятельницы. Худенькое личико Сони буквально перекашивали ярость и гнев. А когда уж она увидела свою врагиню – Ингу, то на лице у нее отчетливо проступила ненависть.

– Чтобы ты сдохла, стерва! – выкрикнула Соня прямо в лицо подруге, когда им разрешили пообщаться в кабинете следователя. – Всю жизнь ты мне погубила! Из-за тебя я и работы лишилась, и мужа, и семьи… Всего ты меня лишила!

– Соня, о чем ты говоришь? Чего я тебя лишила?

– Дима должен был жениться на мне! Я все спланировала для нас с ним. У него квартира, у меня квартира, вместе мы могли бы обменять их на одну хорошую просторную жилплощадь. Или же жить у меня, а его квартиру сдавать. И у нас было бы двое детей, мальчик и девочка. Я всегда мечтала, чтобы у меня сначала родился мальчик – защитник и верный друг, а потом девочка – маленькая и с рыжими кудряшками. А ты… ты все это у меня украла!

– Но я же не знала, что у вас с Димой все так серьезно. Вы мне не говорили.

– Дима и не знал! Зато я знала!

Инга с ужасом смотрела на Соню и думала о том, а здорова ли ее подруга психически? Такого пылающего ненавистью взгляда у нормального человека просто не может быть! И за что Соня ее ненавидит? Той истории, когда Дима предпочел Ингу, а не Соню, исполнилось уже двадцать лет. Неужели все эти годы Соня вынашивала в себе семена ненависти и лелеяла мечту о мести? Похоже, что да. Но так же и свихнуться недолго!

– Соня, но почему ты решила мне отомстить именно сейчас? Ведь мы с Димой уже развелись!

– Вы-то с ним развелись, но на мне он так и не женился. Уехал в Лондон… без меня.

– Но и без меня тоже.

– И потом, все равно он продолжает тебя любить…

– С чего ты взяла?

– Вы с ним развелись, а подарки он тебе продолжает делать! Значит, любит! И не ври мне, что это не так!

– Подарки он мне делает по его меркам совсем грошовые. Да и их он дарит только лишь для того, чтобы хорошо выглядеть в глазах нашего сына и знакомых. Ты ведь не знаешь, какой Дима показушник! Если напоказ, то он и звезду с неба готов достать.

– Вот то-то и оно, что звезду он для тебя готов с неба достать. И подарки он тебе дорогие делает. Я сама видела, как ты ожерелье покупала!

– Так оно копейки стоит!

– Копейки? – даже задохнулась от ярости Соня. – Двести сорок тысяч со скидкой – это для тебя копейки? Хотя я понимаю, конечно, в магазине это же ожерелье на все четыреста бы потянуло!

– Какие четыреста тысяч? Соня, о чем ты говоришь?

– Не прикидывайся дурочкой. Я видела, как ты его щупала. И я потом разговаривала с продавщицей, она и назвала мне его цену. А ожерелье это я потом у тебя видела! Думаешь, ты самая хитрая?

– Соня, тут какая-то ошибка. Я купила дешевую имитацию жемчуга.

На какое-то время Соня заколебалась, явно не зная, верить Инге или нет.

– У меня и чек сохранился. До сих пор в сумке его таскаю. Вот, взгляни!

Соня изучила чек со всем пристрастием, на какое только была способна.

– Ты просто ошиблась. Я смотрела совсем иное ожерелье. А купила дешевую подделку в другом месте!

– Все равно, – кинула Соня чек обратно Инге, – пусть даже ожерелье и копеечное, ты накупила на выставке других украшений!

– Да. И что с того?

– А то, что купила ты их на деньги Димочки! Моего Димы! Эти украшения должны были стать моими! Ты присвоила себе мужчину, которого я уже выбрала для себя. Вот этого я тебе не прощу! Никогда! Дрянь! Высокомерная дрянь! Я и Михаила этого, альфонса по вызову, специально для тебя пригласила. Все свое золотишко в ломбард отнесла, все вещи распродала, чтобы только денег на него наскрести. А потом встретилась с ним и задачу перед ним поставила: влюбить тебя в себя, а потом бросить. А еще лучше – мужу ваши с ним фотки послать, где вы голые, в постели! Чтобы Дима наконец понял, что всю жизнь прожил со шлюхой! Ненавижу тебя, дрянь! Убью! Пустите, куда вы меня ведете? Да пустите же меня! Я ей все сейчас скажу!

Соня так бушевала, что ее пришлось увести из кабинета. Инга осталась вдвоем со следователем. Она пребывала в полнейшем замешательстве. Видя ее состояние, даже следователь проникся к ней сочувствием.

– Хотите воды? – предложил он Инге.