Евгения Грановская - Демоны райского сада

– Он охотился за моей семьей, – сказал Вольский. – Я не мог их ему отдать.

– Поэтому предпочли сжечь? – спросил Стас.

Старик не удостоил его ни ответом, ни взглядом. Тогда Маша сказала:

– Есть и другой вариант, более реалистичный. Вы устроили этот пожар, чтобы инсценировать гибель жены и дочек.

Вольский продолжал молчать, однако Маша увидела, как сузились его черные зрачки.

– Как зовут вашего дьявола? – спросила она. – Как зовут черного человека с картинки?

Старик долго молчал, потом разомкнул губы и с трудом проговорил:

– Спас. Его зовут Спас.

– И где он сейчас?

Вольский посмотрел ей в глаза, чуть подался вперед и, насмешливо сощурившись, прошептал:

– Здесь.

Семен Скряба отпил глоток кофе из китайской фарфоровой чашки и сказал:

– Денис Люблинский был негодяем. Я думаю, это он украл печать и подделал платежные документы. Из-за него наша компания потеряла сто миллионов долларов.

Лицо Лизы вытянулось.

– Сто миллионов долларов?

– Включая те десять, которые мы должны вернуть банку «Омега», – мрачно сказал Скряба.

Лиза отпила кофе, держа чашку двумя руками.

– Не мог бы ты отзываться о нем… не так жестко.

Скряба пожал плечами:

– Как скажешь. Но сути это не меняет!

Лиза подумала и сказала:

– Но Денис не хотел, чтобы я подписывала гарантийный договор.

– Этот прохвост просто отвел от себя подозрения, чтобы – случись что – переложить ответственность на твои плечи. Он воспользовался тобой, прокрутив немыслимо рискованную комбинацию.

Лиза помолчала.

– Я не хотела устраивать этот спектакль, – тихо проговорила она. – Но Денис убедил меня, что это будет полезно и хорошо для Ольги.

– Да, убеждать он умел! – Скряба нахмурил широкий лоб и некоторое время размышлял. Затем сказал: – Вот как мы поступим: я найду Ольгу, а затем мы вернем все на свои места.

– Но все ведь разрушено, – с горечью проговорила Лиза.

– Ольга Князева, конечно, стерва порядочная, но одного у нее не отнимешь – она умеет держать удар. И никогда не сдается. Она обязательно что-нибудь придумает!

Семен вдруг замолчал, некоторое время о чем-то размышлял, потом поставил чашку и достал телефон.

– Кому ты звонишь? – спросила Лиза.

– Одному очень ушлому журналисту, который знает все про всех и, несмотря на это, до сих пор коптит воздух.

Он набрал номер и прижал трубку к уху. Гудок… Второй… Третий…

– Да, – отозвался абонент.

– Здравствуй, Глеб. Это Семен Скряба. Ты продолжаешь свое журналистское расследование?

– Здравствуй, Семен. А ты почему интересуешься?

– Хочу купить у тебя информацию.

– Какую именно?

– Мне нужен адрес больницы, в которой лежит Ольга Князева.

Несколько секунд длилась пауза, а затем Глеб сказал:

– С чего ты решил, что я его знаю?

– Я знаю тебя. У тебя очень богатое прошлое, и я до сих пор удивляюсь, как это прошлое не лишило тебя будущего.

Глеб засмеялся.

– Отлично сказано! Кстати, знаешь анекдот про Чака Норриса? [5]

– Нет.

– «Чак Норрис уже давно умер. Только смерть боится ему об этом сказать».

Скряба усмехнулся:

– Смешно. Так как насчет сделки?

– Эта сделка не имеет смысла, Семен.

– То есть?

– Ольги Князевой в больнице нет.

– Откуда ты знаешь?

– Я был там. Беседовал с врачом, который ее лечил. Некий доктор Брунов. Довольно жалкий тип. Стоило мне его чуть-чуть прижать, и он все рассказал. Несколько дней назад Ольга сбежала. В тот же день в клинике была перестрелка. Приехавшая полиция ничего путного установить не смогла, кроме одного – два трупа с огнестрельными ранениями при жизни были бойцами известного вора в законе Усачевского. Ты наверняка его знаешь.

– Знаю, – хмуро проговорил Скряба. – Кто их пришил?

– Понятия не имею. Но, судя по показаниям свидетелей, Ольга сбежала одна. Села в машину и уехала. Быть может, кто-то прикрывал ее бегство, но точных сведений на этот счет у меня нет.

– А у полиции?

Корсак усмехнулся:

– И у полиции тоже.

– Это точно?

– Абсолютно.

Скряба хмыкнул.

– У тебя и там есть связи?

– У меня везде есть связи, Семен. Это одно из преимуществ моей профессии.

– Знаешь, Корсак, ты мог бы стать богатым человеком, если бы распоряжался полученной информацией толково.

– Спасибо, что проявляешь заботу о моем благополучии, Семен Иванович! Но я и так не бедствую.

Скряба отключил связь и задумался.

Глеб Корсак был темной личностью. Обычно при его образе жизни люди долго не живут, а он жил припеваючи, меняя женщин как перчатки и просаживая (хотя чаще выигрывая) в карты огромные суммы денег. То ли у него были могущественные покровители, то ли он относился к тому редкому разряду счастливчиков, которых даже пули облетают стороной. В любом случае Скряба уважал подобных людей – живучих, как кошки. Глядя на них, он обретал уверенность в том, что в мире действуют не только разрушительные силы, но и те, что отвечают за созидание и жизнестойкость. Из этого следовало, что в мире есть силы, которые постоят и за него самого.

– Пока все наши неприятности замыкаются на Марате Гарееве, – сказал он Лизе после паузы. – Думаю, пришло время нанести ему визит.

– А если он не захочет встречаться? Но даже если согласится – вряд ли он нам что-нибудь расскажет.

– Ну, значит, я попробую его разговорить.

Скряба поднялся из-за стола.

– Ты поедешь к нему прямо сейчас? – спросила Лиза.

– Да.

– А что делать мне?

– Дождись моего возвращения.

Губы Лизы дрогнули.

– Я устала быть затворницей. Можно мне выйти в город?

– Это опасно.

– Семен, я схожу с ума!

Он помолчал, подумал, затем сказал:

– Знаешь что… На первом этаже нашего офисного здания есть фитнес-клуб, сауна, бассейн и парикмахерская. Здание надежно охраняется. Думаю, там ты будешь в безопасности.

Лиза улыбнулась бледными губами и тихо сказала:

– Это мне подходит.

– Вот и хорошо! Одевайся, я завезу тебя в офис по пути.

Майор Любимова поймала губами соломинку и с наслаждением сделала первый глоток из бокала с безалкогольным коктейлем мохито.

– Ну, как? – спросил Стас Данилов, который потягивал из кружки пиво, заедая его солеными орешками.

– Класс! – сказала Маша.

Он подождал, пока она сделает еще пару глотков, и сказал:

– Марусь, ты мне наконец расскажешь, что это за чертовщина?

– Легко. Но начну я издалека. Пока наши демократы первой волны в начале девяностых «свергали» тоталитарный строй, за их спинами группа людей проворачивала серьезные дела. Вольский был одним из этих серьезных людей. Его противники – тоже.

– Под «серьезными делами» ты подразумеваешь дележку наследства, которое оставил после своего развала Советский Союз?