Евгения Михайлова - Испить чашу до дна

— Жертва аборта он, а не раба любви, — буркнул Слава. — Вот я взял бы и оторвал ему тупую башку. Ну кем или чем надо быть, чтобы из-за бабы… — ты меня понял, — одну девушку пытаться убить, изувечить, а другую подставить. И тоже, наверное, потом — гирей или молотком, который бы «случайно» подвернулся, или вазой…

— Слава, мне понравилась твоя речь, — Сергей сел на стол перед другом, сочувственно посмотрел ему в глаза. — Только даже ты идеализируешь. При чем тут баба? Александр Васильевич объяснит это лучше. Дело именно в башке, которую включают на преступление, как электрочайник, не испытывая никаких сомнений. И все такие башки не оторвешь. Более того, всех их владельцев — не переловишь, вот в чем беда.

— А как ты все-таки догадался про Розовскую? Ты что-то насчет Назаровой бормотал.

— Понимаешь, когда я был у этой дивы с зелеными, как ты верно заметил, глазами, черными волосами, она мне между делом сказала о том, что в ней есть цыганская кровь. Я решил, она просто кокетничает. Кадрится. Назарова напомнила мне, что Земфира — это героиня поэмы Пушкина «Цыганы». Света Иванова ни в жизнь бы до такого не додумалась. Ну и потом Света мне сказала, что Селин ее во дворе дома подсадил. Дома Осиповых и Розовской. Не мог он там случайно оказаться среди ночи.

— И к тебе Софья кадрилась… Ох, если б не Назарова, твоя мать-начальница, ты бы у нас тоже попал в мышеловку.

— А ты бы плакал? — Сергей с надеждой взглянул Славе в глаза. — Но скажу, чтобы тебя успокоить. Я из другой сказки. Я — Колобок. И от бабушки ушел, и от дедушки… Стасика вызвал?

— Да. На завтра.

На следующий день Света читала протоколы допросов, терла глаза в изумлении, сморкалась, вздыхала, молчала… Пока Славе это не надоело.

— Иванова, вы поняли, о чем речь в документах, которые я вам дал для ознакомления? Петр Селин и Софья Розовская обвиняют вас в попытке мошеннического отъема недвижимости у соседки вашего знакомого Селина.

— Это я не поняла, — сказала Света. — Очень много написано. Но я другое прочитала. Может, мне показалось. Стасик и эта его училка, эта грымза соседка, они живут, что ли? Это он про нее — «настоящая женщина, будем вместе»?

— Ну да. Что именно вас удивляет? Вы вроде верность друг другу не хранили.

— Так он об меня ноги вытирал? Пока она типа очередь олигархов раскидает? И они будут вместе? А я в тюрьме из-за какого-то отъема — не пойму чего? — Света стала багровой, она явно рассвирепела.

— Вытирал, Светик! Точно вытирал! — спрыгнул с подоконника Кольцов. — Кинуть они тебя решили все, включая Селина, который по наводке этой Розовской тебя подобрал и под подозрение подвел. Так что, если тебя мучает какая-то невысказанная информация, — а она тебя мучает, я не ошибаюсь, — то мы те самые люди, которые жаждут тебя вытащить из этого дела. Так что, Света? Скажи, что ты знаешь, пока мы в силах тебе помочь. Понимаешь, криминальные сведения — это как снежная лавина, на каком-то этапе тебя завалит, если не прояснишь все сразу. Ты что-то скрываешь. Ты расстроена не потому, что Стас тебе изменял, а потому, что тебе точно что-то обещали, так?

— Я скажу. — Света закинула нога за ногу. — Я тоже не пальцем делана. Я такое пережила… Спать перестала. Но, думала, все это ради меня…

— Сначала, пожалуйста, — включил диктофон Земцов.

— Когда Лерку убили, Стас пришел ко мне на следующий день, мои родители были на работе. Послал меня за водкой. Напился. Блевал. Пить он не умеет. «Я, говорит, из-за тебя на такое пошел… Ты хотела, чтоб мы жили отдельно, так я все сделал. Сам не могу своих мамашу-папашу терпеть», — она опять надолго замолчала.

— Что он конкретно сказал, Света?! — щелкнул пальцами у нее над ухом Сергей.

— Тогда он мне и сообщил, что Лерке отец квартиру шикарную купил, она сама ему рассказала. И он… Он столкнул ее с подоконника, где она курила.

— В трезвом виде он повторял тебе эту версию? — уточнил Земцов.

— Когда его мать безумная на меня накинулась, он не шутил! Он сказал, что помнит все, что говорил мне. И если я кому-нибудь хоть слово… То он и меня. Стас стал меня толкать, я боролась. Вот что там было.

Слава быстро вышел из кабинета, дал распоряжение привезти Станислава Осипова. По повестке он должен был явиться через час, но в такой ситуации лучше не ждать.

Через сорок минут Стаса ввели с заломленными сзади руками. На его совершенно белом лице застыли побелевшие глаза.

— Садитесь, Осипов, — велел Земцов. — Вы, я вижу, уже поняли, какие показания дала Иванова. На всякий случай включаю запись. Прослушайте. Так дело было? Вы признаетесь в убийстве своей сестры?

— Я… Я нечаянно… Мы поссорились.

В кабинет вошел эксперт Масленников. Он поставил чемоданчик на стол, повернулся к Стасу.

— Анализ крови. Я немножко вас поцарапаю. Нужен образец кожи. Это не больно. Для того чтобы вы поняли зачем, объясняю. У вашей покойной сестры под ногтями остались фрагменты чьей-то кожи и кровь. — Закончив работу, он направился к выходу. — Я в лабораторию. Это недолго. Вам, наверное, есть, о чем поговорить.

— Ради чего ты на это пошел, Стас? — Сергей подошел к парню и встряхнул его за плечи, чтобы вернуть во вменяемое состояние. — Ты обманул Светлану? Дело не в ней? Дело в Софье Розовской? Или твоя мать не сказала нам чего-то?

— Мама ничего не знала. Только потом, когда отец нас бросил… Светке я брякнул по пьяни. Потом испугался. Соня ничего такого не говорила, просто всегда повторяла: «Нужно совершать мужские поступки и бороться за свою женщину».

— За кого ты должен был бороться?

— За нее… Кто я против всех, кто у нее был…

— Достоевского тут не хватает, — развел руками Сергей.

— Не дорос он до Достоевского, — сказал вошедший в кабинет Масленников. — Врет Стас. Не он ее бросил!

— Ну ты даешь, Осипов, — произнес Слава. — Давай уж, колись. Деваться тебе некуда. Кто убил твою сестру? Может, ты кого-то попросил?

— Он не ответит, Слава, — сказал Сергей. — Он в ступоре. Мне кажется, нужно вызвать Розовскую.

Софья вошла с высоко поднятой головой, окинула Стаса и Светлану брезгливым, холодным взглядом, посмотрела на открытый чемоданчик эксперта и вдруг расхохоталась.

— Этот бедолага сказал вам, что совершил мужской поступок и выбросил сестру в окно? И вы поверили? Он долго у меня спрашивал, какой именно поступок я сочту мужским? Что ему сделать, чтобы я с ним была вечно? Я предложила: «Выкинь в окно свою сестру, которая сейчас торчит на площадке. Никто не узнает. Ты станешь мужчиной с квартирой». Он пошел, придурок! Я поднялась посмотреть. Лерка сидит, дымит, этот — площадкой ниже — трясется. Такое зло меня взяло. Весь в папашу. Обсирается, как до дела доходит.

— Что дальше? — спросил Земцов.