Евгения Михайлова - Испить чашу до дна

— Можете брать пробы. Не нужны никому такие люди, как Лерка и эти двое. Я ее скинула.

— Тоже из-за квартиры? Мотив-то в чем?

— Ну да. Менты. Мотив. У меня этих квартир, сами видели… Виктор — первый мужчина в моей жизни, который от меня отказался. Да еще другую нашел. Я хотела, чтобы он сам жить не захотел из-за своей прекрасной семьи. И почти получилось. Ну, любовницу с того света вытащили, но он же стрелялся… Если б не этот… — она посмотрела на Сергея. — Ненавижу!

— Странно, — пожал плечами Сергей. — Я думал, что тебе нравлюсь, Земфира.

Второй раз Масленников вошел молча и просто кивнул.

— Вот и все, Розовская. Вам предъявлено обвинение в убийстве Валерии Осиповой. Как минимум. Остальные свободны, — сказал Земцов.

Марат Сейфулин вызвал начальника охраны Никиту Козлова.

— Я что-то чувствую, Никита, — сказал он. — Какое-то странное шевеление вокруг. Мне сказал один источник, что запросили из архива документы по офису, который я когда-то сдавал в аренду Семенову. Наводят справки по расформированному детскому дому. Вроде бы опять открыли дело по нападению на директрису, психопатку, которой пробил голову монтировкой дворник в ее же дворе. Тебя все это не настораживает? С какой стати? И почему я это не от тебя все узнаю?

— Не вижу ничего удивительного. Сейчас многое проверяют, у нас есть дела посвежее и поважнее. Там уже поезд ушел. Ничего доказать невозможно.

— Да? Знаешь, Козлов, о чем я сейчас подумал. Кто-то перекупил Тамасова и Бритова, грохнул Семенова. Или не грохнул? И никто ничего об этом до сих пор не слышал. Не странно? Ты везде ползаешь, всех знаешь, все сведения собираешь. Может, ты тоже работаешь не только на меня?

— Мания преследования? — широкое, добродушное лицо Никиты Козлова расплылось в открытой улыбке. — Болезнь времени. Я кое-что слышал, конечно. Но ничего конкретного. Просто не знал, что это для тебя так важно. Тут каждый день — новые опасности, риски…

— Так что ты все-таки по этому поводу слышал?

— Некоторые люди считают, может, даже знают, что Тамасова и Бритова перекупил сам Семенов. Причем по их же предложению. Они так поступали не однажды, просто на этот раз чего-то испугались, попрятались. Найти их — не проблема. Какой только в этом смысл?

— Тут смысла нет. Но что говорят про Семенова? Кто его…

— Просто предположение. Есть новый человек с очень большими понтами… Авторитетов убирает. В короли идет, причем не только в криминал, но и в политику. Люди ему нужны. Не говно типа Тамасова и Бритова. Говорят про лагеря подготовки. Есть случаи похищения сильных, умных, выносливых людей. Которых потом нигде не находят — ни среди живых, ни среди мертвых.

— Ничего себе! Это кто тебе такую сказку поведал?

— В общем, кто надо. Тот, кто сказки не рассказывает.

— Ерунда. Семенов — не бандит.

— А ты? А мы? Мужик сильный, видный, стреляет метко. С наукой — пшик, он есть хочет, в бизнес его никто не пустит, сам понимаешь: он — головная боль. А боец, может, и хороший. И дорогой.

— Получается, что Семенов может быть жив?

— Какая разница? Если он вписался в такую историю, ты его точно не интересуешь. Там работа вообще по всему миру.

— Что значит, какая разница? Он мне не нравился. Его не должно быть на этом свете. И что, никто не знает, кто такой крутой возник?

— Ну почему, знают, наверное. Но, говорю ж, это человек новый. Проявится — узнаем.

— Ладно. Иди. Нет, подожди. Марысю надо отправить отдыхать. В Словению. В ее дом. Она устала. Я тоже.

— Она согласна?

— А вот это никого не интересует. Просто нужно все оформить и довезти ее до места. Я тебе доверяю.

— Вполне приятная командировка, — улыбнулся Никита. — Осталось убедить Марысю, что она мне доверяет.

— Убеди. Потом скажешь, сколько я тебе должен.

Вечером озабоченный Козлов вошел в кабинет Марата.

— Проблема, хозяин. Марыся пьяная, вся в синяках, сейчас в клубе кричит, что ты онанировал на фото голой Лили Семеновой. Кстати, откуда у тебя ее фото? В клубе полно баб. И не только баб. Я пытался ее увести, она дерется. Слушай, откуда у нее синяки? Это ты?

— Тебе сразу на все вопросы отвечать? Я не онанирую, снимка голой Семеновой у меня нет. Она вообще чуть ли не помирает и беременная. Синяки случились, потому что Марыся свихнулась. В чем ты только что убедился. Нужно выгнать баб и не баб, закрыть клуб, вытащить Марысю и…

— Ты что!

— Я думал, ты умнее. Ее надо отвезти в Словению, с чего мы и начинали. Я не понял, почему у тебя столько проблем? Ты мог все это решить сам.

— Я не мог решить сам. Марыся — твоя женщина. Для начала попробую ее отвезти в твой дом. Нужен похметолог, мне сдается. Она сейчас не транспортабельна в смысле выезда за рубеж.

Сергею Кольцову ночью позвонила его гламурная приятельница Моника Ступишина, мужей которой он иногда отлавливал с другими своими гламурными приятельницами.

— Привет. Я тебя не разбудила?

— Обижаешь. Я, как вся элита, в этом время только бриллианты надеваю, чтобы выйти в свет.

— Шутишь, да?

— Нет. Моника, если ты скажешь, что и твой последний то же самое, — я не вынесу.

— Да нет. Этот спит все время. У него сонная болезнь.

— Или антидепрессанты.

— Да? Какой ты умный. Я поищу. Слушай, я тебе такое расскажу, умрешь со смеху. Сегодня в клубе пьяная Марыся Липская, вся в синячищах, орала, что ее Марат что-то делает — слово забыла, — на снимок натурщицы Семеновой. И что эта Семенова должна была от чего-то помереть, но не померла. И самое главное, из-за чего я звоню. Она вопила, что ее подружка видела в самолете из Парижа мужика, похожего на Андрея Семенова, ну, мужа этой Лили. Офигенного красавца. Я спросить хотела: он что, правда, появился?

— Он утонул больше полугода назад, Моника. Если я это говорю, значит, так оно и есть. Вы от своих денежных мешков одичали и решили, что на свете есть только один красивый мужик.

— Почему? Два, — закокетничала Моника. — Ты тоже. Но он лучше, если честно. Был. Жалко, что утонул. Слушай, а почему эта Семенова должна была умереть?

— А почему Марыся в синячищах? — ему легче было разговаривать с Моникой: вопросом на вопрос.

— Почему… Да гонит ее Сейфулин. Размечталась она: замуж, все дела. Кому такое чучело нужно, скажи?

— Не знаю.

— А он ничего, правда?

— Кто?

— Сейфулин.

— Не знаю. Я к нему безразличен.

— Да? А он очень богатый?

— Это не ко мне. Это в «Форбс». И ты определись: тебе нужен самый богатый или тот, кто не спит постоянно.

— Что?

— Неважно. Я просто тебя озадачил. Извини, звонит второй телефон. Когда тебе покажется, что твой муж спит не один, звони, как всегда.

Сергей разъединился и глубоко задумался. Плохая информация. Они выпустили из виду этих вечно снующих по миру баб, смысл жизни которых обо всем увиденном сообщать друг другу. Интересно, кто еще, кроме Моники, обратил внимание на слова Марыси о человеке, похожем на Андрея? Вряд ли это серьезно, конечно, но все-таки стремно.