Алексей Макеев - Роковая неверность

Наверное, много мужчин пожелали бы рассказать медсестре о своих вопросах, причем не только в стенах «Андромед-сервиса», однако Жорик к их категории не принадлежал.

– Нет, девушка, к моему огорчению, вы ничем мне помочь не сможете. Скажите, пожалуйста, Олегу Игоревичу, что его желает видеть Георгий Привольнов. Он меня ждет.

– Ну, хорошо, я доложу.

Девица встала и пошла, нет, скорее гордо пронесла мимо носа Привольнова к двери свою, как оказалось, роскошную фигуру на точеных ножках, едва прикрытых мини-халатиком.

Пару минут спустя она вновь появилась в холле.

– Олег Игоревич примет вас через несколько минут, – сообщила она, хлопнув длинными ресницами, и простучала каблучками к столу.

Вскоре прозвенел мелодичный звонок, и медсестра, встрепенувшись, сказала:

– Вы можете пройти. Вам прямо по коридору и направо.

Жорик поднялся, прошел в указанном направлении и оказался в квадратном кабинете с большим компьютерным столом и диваном. При появлении Привольнова с дивана встал немолодой мужчина, попрощался с сидевшим за столом человеком и удалился. Жорик остался наедине с хозяином «Андромед-сервиса». Им оказался молодой мужчина довольно приятной внешности: чернобровый, большеглазый, с ежиком густых волос на голове, со щеточкой щегольских усиков. Одет с иголочки: в превосходно сидевший на нем костюм, светлую рубашку и галстук с продуманно-небрежно завязанным узлом. Мужчина был падок до всякого рода украшений. На пальце у него красовался перстень, на запястье – часы, на манжетах рубашки – запонки, а на галстуке – заколка. Наверняка и на шее под рубашкой у хозяина кабинета висела цепочка. Разумеется, все аксессуары дорогие, элегантные, со вкусом подобранные.

– Георгий? – полувопросительно-полуутвердительно спросил мужчина.

– Все верно, Привольнов. Я могу сесть?

– Конечно, – хозяин кабинета указал глазами на стул. – Прошу вас. Григорьев Олег, приятель Мирослава. Я в курсе, зачем вы пришли, так что давайте не будем терять время и сразу приступим к делу.

– Пожалуйста! – Привольнов сел напротив Григорьева и тотчас погрузился в исходивший от Олега запах тонкого одеколона и дорогих сигарет. – Скажите, куда вы отправились двадцать второго августа после того, как вышли из дома Мирослава?

– Извольте, – андролог открыто взглянул в глаза Жорику. – От Дементьева я отправился к матери. Она живет в Подмосковье. Я довольно часто к ней езжу, проведать.

Шпарит как по нотам.

– В котором часу вы вышли из дома приятеля?

Олег сцепил холеные руки в замок, хрустнул пальцами. Не спеша заговорил:

– Я этот день отлично запомнил. Неприятно, когда тебя подозревают в краже. Когда подозревает друг, неприятно вдвойне. Чувствовал я себя как оплеванный. Да и Вадька тоже. Мы сами предложили себя обыскать. После этой процедуры посидели еще немного у Славки, а затем с Митяевым ушли. Время было половина шестого. Я это точно помню, так как взглянул на часы. Мы покурили с Вадимом, потом отправились каждый к своей машине.

– Когда вы приехали к матери?

– Дайте-ка сообразить, – вспоминая, Григорьев покусал губу. – От дома Дементьевых до дома матери, – стал рассуждать он вслух, – часа полтора езды. Выехал я в половине шестого, по дороге в пробки не попадал, значит, значит…

С математикой у Григорьева, по-видимому, были нелады.

– Пять тридцать, плюс час тридцать – получается семь часов, – подсказал Привольнов.

– Да-да, – охотно согласился Олег. – Примерно в это время я должен был быть у матери.

И у этого, похоже, есть алиби.

– У вас есть под рукой карта Москвы и Московской области? – поинтересовался Жорик.

– Да, была где-то. – Григорьев выдвинул ящик стола, отклонился, чтобы лучше видеть его содержимое, и, поковырявшись среди бумаг, достал карту. – Вот, пожалуйста.

Жорик взял протянутую Олегом карту, развернул ее.

– Покажите, где находится дом Мирослава и дом вашей матери.

Хозяин кабинета склонился над столом. Поискав глазами нужные точки, ткнул сначала в одну, потом в другую.

– Здесь и здесь.

Жорик уже отыскал на карте улицу, где жила Наташа. Она находилась в стороне от линии между точками, на которые указал Олег. Если бы Григорьев по дороге к матери заехал к Наташе и убил ее, ему пришлось бы сделать приличный крюк, и времени на поездку у него ушло бы на час больше, чем он говорит. Выходит, не мог андролог совершить преступление, при условии, конечно, что алиби у него не липовое.

– Ну, и?.. – Григорьев с любопытством и надеждой взглянул в глаза Привольнова.

Тот развел руками.

– Получается, что вы не виноваты. Однако наговорить все что угодно можно. Ваши слова должны быть подкреплены доказательствами.

Хозяин кабинета выпрямился в кресле.

– Чтобы снять с себя обвинения, я готов на все. Что нужно?

– Поехать к вашей матери.

– Вы хотите, чтобы она подтвердила, что я приехал к ней в семь часов?

Жорик кивнул:

– И ни минутой позже.

– Хорошо. Когда вы хотели бы прокатиться к моей маме?

– Прямо сейчас. Причем на вашей машине и именно по тому маршруту, которым вы добирались до нее в интересующий меня день.

Григорьев заколебался.

– Вы извините, Георгий, но у меня прием. Должны прийти солидные люди.

– Что же делать, Олег Игоревич, – в голосе Привольнова прозвучали нотки сожаления. – Придется чем-то пожертвовать. Вы и ваша мама – ближайшие родственники. Я уйду, а вы договоритесь.

– Вы думаете? – Григорьев слегка округлил глаза.

Тоном рассудительного человека Жорик заметил:

– Дело не в том, что я думаю, а в том, что если мы отложим поездку, вашему алиби будет грош цена. – Он сложил карту и помахал ею в воздухе. – Я могу на время забрать?

– Да, да, конечно.

Сначала поехали к дому Мирослава. Там Жорик засек время, и машина стартовала к дому матери Григорьева. Автомобиль у Олега был классный – новенький «Крайслер» последней модели. Жорик сидел на переднем сиденье, с интересом поглядывал по сторонам и время от времени заглядывал в карту, сверяя, не уклонились ли они от проложенного им мысленно на карте маршрута. Жорик не знал местности, а потому его вполне могли завезти в местечко, расположенное поближе, чем то, которое указал на карте Григорьев. Но нет, пока ехали правильно.

Привольнов глянул на промелькнувшую на доме табличку и сверился с картой. Ехали по Рублевскому шоссе.

– У меня вопрос, – сказал он. – Почему вы не заберете жить маму в Москву? Вы же вроде не бедный человек, могли бы обеспечить ее жилплощадью.

– Да предлагал ей, и не раз, – сосредоточенно глядя на дорогу, откликнулся Олег. – Не хочет. Старуха. Привыкла к своему дому, хозяйство у нее там кое-какое. В город ни за что не заманишь. Сестра тоже приглашала к ней переехать, но мать не согласилась. Вот и мотаемся теперь по очереди к ней, присматриваем.