Гай Адамс - Шерлок Холмс. Дыхание Бога

Одеваюсь и быстро доедаю то немногое, что осталось от индейки карри. Я люблю стряпать. Хорошее блюдо — как удавшееся волшебство: всё зависит от выбора ингредиентов и готовности к подвигу. Погрузив багаж, еду на вокзал Сент-Панкрас. Искушение проделать весь путь на машине велико — даёт знать о себе моя самостоятельность (терпеть не могу от кого-то зависеть!). Но путешествие поездом предоставит мне время для чтения, и в Шотландию я прибуду отдохнувшим.

В очереди за билетом я почти впадаю в отчаяние, потому что застреваю за леди настолько древней, что некоторые из встреченных мной привидений покажутся в сравнении с ней младенцами. От компаньона старушки проку мало, но у меня возникает ощущение, что я откуда-то его знаю. Сверяюсь с часами (прекрасный экземпляр, я выгравировал на крышке символ Кроноса, так что мои часы не только отличный швейцарский хронометр, но и мощное оружие против суккубов). Вероятность опоздать на поезд вот-вот станет реальностью, и мои приготовления — насмарку! И всё из-за какой-то выжившей из ума старухи и её компаньона!.. Подобная перспектива меня совсем не радует. Я поторапливаю парочку и, купив билет, выскакиваю на платформу всего за несколько минут до отправления поезда.

Среди отъезжающих замечаю пару знакомых лиц. Интересно, их присутствие пойдёт мне на пользу или только всё усложнит?.. Первый — Джон Сайленс. Этот человек работает почти в той же области, что и я, только в менее активной манере. Из того, что о нём известно, можно заключить: он скорее предпочитает слушать, чем действовать. Второго также можно классифицировать как конкурента, хотя, насколько я знаю, сфера его интересов — мир материальный. Шерлок Холмс, знаменитый консультирующий детектив. Ну конечно, теперь я понимаю, что компаньон пожилой леди из очереди — Джон Ватсон, биограф Холмса. Трудно представить, с чего бы это он взялся сопровождать стоящую на пороге смерти старушку.

Появление этой троицы — простое совпадение или они следуют по тому же маршруту?..

Я устраиваюсь в купе с небольшой стопкой книг под рукой. Ответ на мой вопрос даст только время.

Когда глаза перестают различать выцветшие буквы апокрифа, я убираю книги в сторону. Пожалуй, пора поесть. Опыт научил меня не возлагать большие надежды на качество пищи в пути, но я рад возможности немного размять ноги.

Усаживаюсь за столик в вагоне-ресторане и делаю заказ. Еда оказывается даже лучше, чем я ожидал, в особенности гусиный паштет. Можно сказать, он вполне заслуживает вина, на которое пал мой выбор.

Входят Сайленс и Ватсон. Не затеять ли беседу, чтобы выяснить цель их путешествия?.. Пока что я не готов оторваться от вина и десерта. К тому же светские разговоры никогда не доставляли мне удовольствия.

Окончив ужинать, я собираюсь вернуться в свой вагон и помедитировать пару часов. Но внезапно начинается вторжение. Резко падает температура. Похоже, кроме меня, этого никто не замечает — все слишком увлечены беседой. На стекле в углу окна появляется тонкий, похожий на паутину слой инея. Я хочу дотронуться до него, но иней снаружи; следовательно, то, что оказывает на нас воздействие, довольно внушительных размеров и накрыло весь вагон. Уровень псионической энергии, которая требуется для подобного проявления, способен внушить ужас. А всё моё снаряжение, естественно, осталось в купе — только параноик вооружается, прежде чем отправиться на ужин.

Не сбегать ли за саквояжем?.. Пока я раздумываю, половина пассажиров в вагоне-ресторане подвергаются спиритической атаке. Они умолкают, их головы откидываются назад, и между ними медленно формируются эктоплазменные мосты. Тягучие нити образуют каналы для передачи жизненной силы атакованных пассажиров тому, что желает о себе заявить.

Я вижу, что Ватсон намерен перерезать десертным ножом одну из нитей эктоплазмы. Господи, спаси меня от любителей!..

— Не трогайте это! — Я встаю, чтобы призвать всех пассажиров к осторожности. — Никто из вас не должен это трогать!.. Делайте, что я говорю, сохраняйте спокойствие, и у нас будет шанс освободиться.

— А кто вы такой? — Ватсон раздражён.

— Эксперт, — коротко отвечаю я. — Томас Карнакки.

Боковым зрением я замечаю неугомонную старушку (это из-за неё я чуть не опоздал на поезд). Она тянется рукой к нитям эктоплазмы, выходящим изо рта её компаньона.

— Я сказал — не трогайте!

Но уже поздно: пальцы нарушили тонкий канал связи.

Мужчину, сидевшего напротив старушки, начинает трясти — это силы за пределами вагона пытаются восстановить потерянную связь. Эктоплазма вибрирует и петлёй охватывает шею несчастного. Он на секунду приходит в себя, крик ужаса вырывается из горла, и беднягу резко подбрасывает вверх. Нити эктоплазмы наматываются на тело мужчины, вращая его под потолком вагона. Раздаётся слабый треск: это душа покидает тело, служившее ей домом. Опустошённая оболочка падает на стол, опрокидывая кофейник, а эктоплазма заглатывает душу своей жертвы. Нить раздувается, продвигая добычу всё дальше, и это зрелище напоминает мне питона, поймавшего кролика.

Старушка вопит от ужаса и падает в обморок. И слава богу…

— Надеюсь, теперь мне не надо повторять? — говорю я. — Если вы к этому прикоснётесь, вы убьёте того, к кому эти нити ведут. Не двигайтесь, если не хотите привлечь к себе внимание и тоже лишиться жизни. Не разговаривайте, потому что я пытаюсь сконцентрироваться. Я ваш единственный шанс выйти из поезда живыми, так что проявите уважение.

— Невыносимый человек, — бормочет себе под нос Ватсон.

Мне остаётся только улыбнуться: полагаю, доктор смягчится, когда я разберусь со всем этим.

Вагон слегка потряхивает, но я не могу определить, что служит причиной — нечто находящееся снаружи вагона или неровные стыки рельс. За окнами темно, и чем дольше я в них вглядываюсь, тем больше убеждаюсь: эта темнота не следствие наступившего вечера. Окна непроглядно-чёрные: не видно ни огней городов, ни звёзд. Я даже начинаю сомневаться в существовании внешнего мира за стенами вагона-ресторана.

— Сейчас я пойду по вагону…

Наверное, мне следует информировать пассажиров о своих действиях, чтобы они не поддались панике и не побежали, — иначе гибель неминуема.

Сеть из нитей эктоплазмы постепенно приходит в движение. Вся эта желатиновая конструкция плавно покачивается, подобно змеям, танцующим под дудочку заклинателя.

Теперь я говорю почти шёпотом:

— Оно знает о моем присутствии, однако, если я буду двигаться тихо, не нападёт на меня. Оно только что насытилось, но стоит как-то себя проявить — и аппетит может проснуться. Прошу вас всех, не возбуждайте его больше.

Очень медленно, не отрывая подошвы от ковра, я пробираюсь вперёд и наконец оказываюсь рядом с дверью, ведущей в соседний вагон. За спиной раздаётся чей-то робкий голос: