Валерия Вербинина - Аквамариновое танго

– Нет.

– Нет? Что ж, вы правы. Вы держите меня за горло и можете диктовать условия. – Одетта устало вздохнула, ее плечи опали. – Хорошо. Сто тысяч.

Анри задумался. В это мгновение Одетта ненавидела его, как никого на свете – его белую наглаженную рубашку, его серо-голубые глаза, его невыносимое хладнокровие, весь его сосредоточенный, опрятный вид, – но изо всех сил старалась, чтобы на ее лице ничего не отразилось. Она понимала, что в это мгновение решается ее судьба. Она убила двух человек и ни капли об этом не сожалела. Эти люди угрожали спокойствию ее и ее мужа, никчемного человека, плохого художника, которого она тем не менее любила, как можно любить только того, о ком знаешь, что он несовершенен, но все равно – твой. Боже, как она ревновала его тогда к этой твари, Лили Понс…

– Вы очень любезны, – промолвил наконец Анри, и по легкой улыбке, тронувшей уголки его губ, она поняла, что он не поддастся. – Но, боюсь, вы принадлежите к людям, которым нельзя доверять. Ашиль Герен тоже думал, что вы заплатите ему, и где он теперь?

У нее пересохло в горле. Она представила себя в суде, словно воочию увидела лица зрителей, исполненные жгучего любопытства, себя на скамье подсудимых, фотографов с невыносимо яркими вспышками, судей, прокурора… заголовки в газетах… Этот мерзавец собирается разрушить всю ее жизнь…

– Мне нужны гарантии, что вы не обойдетесь со мной, как с ним, – сказал Анри. – Очень веские гарантии.

Не веря своим ушам, Одетта подняла голову. Инспектор сунул книжечку в карман и снова принялся деловито печатать.

– Куда вы дели револьвер? Строго между нами, не для протокола.

– Я… – Одетта облизнула губы. – Он в камере хранения на вокзале Монпарнас.

– Номер ячейки?

– Двести сорок три. Позже я собиралась его выбросить.

– Как вы думаете выплатить мне сто тысяч – акциями или наличными?

– Как хотите, – говоря, она вспомнила, что ее муж недавно купил несколько картин, среди них изумительного Ренуара, и истратил больше, чем они могли себе позволить.

– А теперь расскажите, как именно вы убили Ашиля Герена.

– Зачем это вам?

– Должен же я себя подстраховать… Ну же, мадам, не стесняйтесь! Как он назначил вам встречу?

И Одетта рассказала все – как она ответила на странный телефонный звонок, как поняла, что одной выплатой Рошарам дело не ограничилось и надо платить еще шоферу…

– Муж, конечно, узнал о звонке, – скорее утвердительно, чем вопросительно заметил Анри.

– Нет. Я ничего ему не сказала.

– Почему?

– Он все равно не мог бы ничем мне помочь.

Она описала, как застрелила Герена, и назвала место, где закопала его тело. Анри печатал, время от времени задавая уточняющие вопросы. Наконец он вытащил лист из машинки, присоединил его к отпечатанным ранее листам и протянул Одетте. Она подняла на него удивленные глаза.

– Это моя страховка, – спокойно пояснил Анри. – Подписывайте.

– Я не могу, – пробормотала она. – Вы пошлете меня на эшафот.

– Не говорите глупостей. Ваша смерть не принесет мне ни сантима. Я просто хочу быть уверен, что вы меня не обманете.

Она взяла ручку, которую он ей протянул, и, ничего не видя перед собой, негнущейся рукой подмахнула подпись.

– На каждой странице, пожалуйста.

Одетта выполнила то, о чем он ее просил, и Анри, сложив протоколы, убрал их в карман. Неожиданно ужас охватил ее. Что она наделала? Она же сама, собственной рукой подписала себе смертный приговор! У мужа нет денег… а если бы и были, этот гнусный инспектор потребовал бы сто тысяч, потом еще сто, и еще, и еще… Не все же такие покладистые, как Рошары, один раз взяли мзду, вняли предупреждению, что это не повторится, и исчезли… Брат мужа еще говорил тогда, что им сказочно повезло… Но теперь она не сможет раздобыть деньги, а раз так, Лемье наверняка пустит протоколы в ход и уничтожит ее… Как она могла так сглупить и пойти у него на поводу? У этого сопляка, ничтожества, паршивого маменькиного сынка…

Неожиданно она вспомнила кое-что – и приободрилась.

– Я… – пролепетала она, роняя на пол меховую накидку. – Простите, мне нехорошо… голова кружится… Не могли бы вы дать мне стакан воды?

Анри посмотрел на ее смертельно бледное лицо, молча кивнул, встал и подошел к столику в углу, на котором стоял графин и два стакана. Налив воды, он обернулся, и слова замерли у него на губах. Одетта стояла напротив него, держа его револьвер, который он еще до начала беседы убрал в ящик стола. И, хотя ее руки ходили ходуном, он не сомневался, что она найдет в себе силы выстрелить.

– Записную книжку, – прошипела она. – Давай ее сюда! И те бумажки, которые я только что подписала, тоже!

– Осторожнее, мадам, – холодно сказал Анри. – Это оружие, и здесь не Булонский лес. Кругом полно свидетелей.

– Отдай мне бумаги по-хорошему, – прошипела Одетта, поудобнее перехватывая тяжелый револьвер. – Отдай, и разойдемся! Иначе тебе не жить! Мне и так грозит гильотина, убью одним больше, одним меньше – все равно!

Она отчаянно храбрилась и все же надеялась, что до этого не дойдет. Пусть он отдаст мне бумаги, молила она кого-то невидимого. Пусть отдаст, и я его не трону! Только заберу их и уйду…

Но Анри молча покачал головой и выплеснул воду ей в лицо. Задохнувшись от ярости, Одетта нажала на спуск…

Жером и Бюсси, пререкавшиеся в соседнем кабинете, одновременно услышали выстрел. Комиссар подпрыгнул на месте.

– Черт побери! – заорал он. – Лемье! – И быстрее молнии метнулся к двери, выходящей в коридор.

Жером Делотр, не понимая, что происходит, но учуяв, что творится что-то скверное, кинулся следом за ним.

В кабинете Анри Лемье пахло дымом от выстрела. Одетта с пятном крови на груди, против сердца, скорчилась на полу. Правая рука стиснула револьвер.

– Что это? – рявкнул Бюсси, наливаясь кровью. – Инспектор!

– Она подписала признание, а потом передумала, – мрачно ответил Анри. – Притворилась, что ей плохо, и попросила воды… Когда я отвернулся, она взяла из моего стола револьвер и потребовала отдать ей протокол. Я не смог на это пойти, выплеснул воду ей в лицо и резко толкнул ее руку. Револьвер выстрелил…

Жером Делотр, застонав, рухнул на колени. Бюсси, кусая губы, о чем-то мрачно раздумывал.

– В чем она призналась?

– В убийстве Жанны Понс и Ашиля Герена.

– И шофера тоже? Ну… ну…

– Он хотел ее шантажировать. Она выманила его на встречу и застрелила. Кстати, она описала, где зарыла его тело…

– Это ложь! – закричал Жером. – Моя жена не убийца! Вы ответите за все!

– Я ничего не выдумываю, месье, – холодно ответил Анри, возвращая стакан на место. – Я не знаю, собиралась ли ваша жена меня убить, но у меня не было времени гадать. Я крайне сожалею, что все так получилось…