Евгений Сухов - Тайга мятежников любит

– Вы хотите сказать, Леонид Осипович, – нахмурился Максим, – что ребята из моей группы уже сдали свою часть работы?

– Вчера, – кивнул профессор, – подкопаться было не к чему. Приди вы, скажем, позавчера, а не сегодня, разгром бы вашим товарищам был обеспечен.

«Сволочи», – подумал Максим, убрал в карман подписанную матрикулу, распрощался с Загорским и покинул кафедру истории.

– Да ладно, не обижайся, – перехватила его у бюста великого адмирала благоухающая духами Алла и потащила в укромный уголок с лавочкой. Но там уже было занято – какими-то остряками с биофака.

– Не лавочка, а гильотина, – хихикала блондинка, – такая неудобная, что даже пыль на нее не садится… Да не тяни ты манипуляторы к моим молочным железам! – зычные шлепки по рукам. – А то как врежу хелицерой по педипальпе!

– Пошли дальше… – шепнула Алла и потащила его в какую-то открытую дверь. Кабинет, слава Эросу, оказался незанятым. Она обвилась вокруг его шеи и очень долго не отпускала. Он что-то думал о мирном существовании двух нервных систем, о том, что мало кто верит в настоящую любовь… до первого приступа, что обижаться на некоторых представительниц человечества просто глупо – все равно потом выкрутятся…

Их спугнула стайка девиц, с хохотом промчавшаяся по коридору. Сессия на носу – плакать надо, а не смеяться.

– Пойдем, – сказал он.

– Куда пойдем? – она прерывисто вздохнула.

– Ко мне… И до первого экзамена из квартиры ни ногой… Учить не буду… Все равно получу отметку на балл выше.

Но в парке перед университетом их уже поджидали двое. Чеснокова чистила коготки и была задумчива, как десять Диогенов. Генка кушал эскимо и смотрел на подходящих так, словно выискивал на них схему расположения жизненно важных точек.

– Мужчина, – оторвалась от дум Чеснокова, – не могли бы вы остановиться и оказать небольшую услугу скромной девушке из бедного негритянского квартала?

– Молчи, женщина, – прошипел Генка, – говорить буду я… Знаешь, Максим, – Генка судорожно полез во внутренний карман, – мы тут с Чесноковой составили план первоочередных мероприятий по одному важному делу, которое уже не в силах обходить молчанием…

– Нет, – отрезал Максим.

– Хорошо, – покорно вздохнул Генка. – Зайдем под другим углом. Допустим, клад приносит несчастье тому, кто первым берет его в руки. Эту тему мы с Чесноковой переспали и обзавелись интересной задумкой – нам вовсе не обязательно первыми прикасаться к сокровищам. Вчера я навестил кружок водолазов на Пятницкой… хм. Нам достаточно лишь…

– Нет, – отрезал Максим.

– Хорошо, – вздохнул Генка. – Зайдем под третьим углом. Имеется мнение, что духи-охранители не трогают человека, нашедшего клад, если он не собирается им воспользоваться в корыстных целях. Мы же не собираемся так поступать, верно? Мы хотим сдать клад в Художественный музей и получить скромное вознаграждение на бедность, а заодно покрыть свои имена неувядаемой сла…

– Нет! – рявкнул Максим, обнял помалкивающую Аллу и зашагал дальше по аллее. Все уже были в курсе, что вчера ему звонили по телефону и вкрадчивым голосом пригласили в кабинет на улице Державина. В кабинете сидели трое и задавали вопросы. Он рассказал буквально ВСЁ… Правда, прикусил язык, когда история подошла к финалу и тихому омуту, в котором что-то водится. Почему он так сделал? Он врал с такой расторопностью, что ему поверили. Действительно, кому придет в голову, что испуганная молодежь кинется в погоню за серьезными мужчинами из военной контрразведки?

– Совсем сдурел, – сказала в спину Чеснокова. – Твоему психологу срочно требуется психиатр, понял?

– Поедем сами, – сказал Генка. – На кой нам сдался этот упаднический тип? Соберем команду, поступим по-умному. Утрем ему нос.

Максим застонал, сделав вынужденную остановку. Трудно сопротивляться жизненной энергии молодых. Ну как им объяснить элементарную вещь?

– Я знала, что мы заразим его оптимизмом! – возликовала Чеснокова. – Только ничего не говори, Казаченко! Топайте, куда топали. Сдадим экзамены, а потом поговорим. И не смотри так злобно, идите уж, полночь близится…

– Пойдем, – потянула его Алла, – Чеснокова права – тема требует разрешения. Мы не сможем жить под этим грузом. Вот только про Художественный музей… не знаю. С коллекцией умел ладить только купец Шалимов – и тот погиб от комиссарской пули. Мы же не хотим, чтобы в одну прекрасную ночь музей сгорел дотла? Или чтобы на него обрушился самолет?

Зеленые глаза, в которых что-то вспыхивало, смотрели пристально, без понимания. Неужто и она туда же?.. В глубинах организма зарождался страх. Пока еще комочек. Но что ему мешало превратиться в полноценную опухоль?

Он сбросил наваждение и повлек девушку на остановку, где было много людей и загорались витрины большого города…

Зачетная книжка.

Заграничное шампанское.

Шнурок для нательного крестика.

Метис от русского племени с бурятами, тунгусами, монголами.

Малярийные комары.

Эмблему в виде серпа и молота ввели значительно позже.

Небольшая столовая.

Спокойное, безучастное отношение к жизни.

Резкая, желчная речь с нападками личного характера.

Слезоточивое отравляющее вещество.