Элизабет Хейнс - Где бы ты ни скрывалась

— Не думаю, там обычно ветрено, так что она тебе пригодится.

Он оказался прав. В Брайтоне было жутко ветрено и жутко холодно. Мы спустились к морю — там ветер дул еще свирепее. Я нахлобучила шапку на самые брови, надвинула капюшон, а Стюарт на всякий случай держал меня за руку, чтобы не унесло ветром. Море бурлило — волны роняли клочья белой пены, которую ветер поднимал в небо и швырял нам в лицо. Мы постояли, держась за сине-белые поручни брайтонского пирса, поражаясь мощи морской стихии.

Стюарт что-то сказал, но ветер унес его слова за горизонт. Тогда он молча взял меня за руку и повел в спасительное убежище боковых улочек. Несмотря на раннее время, магазины были заполнены туристами — начались новогодние распродажи. Мы зашли в один из таких магазинов, и я купила себе теплую синюю шапку, к которой прилагались бесплатные перчатки, отдала Стюарту его ушанку. Мы немного погуляли, а затем забрели в знаменитые «Лейнз» — торговые кварталы. По узеньким улочкам бродили толпы, зато ветра там почти не ощущалось и атмосфера царила самая праздничная.

Но меня не покидало чувство, что Ли где-то рядом.

Пару раз я уже схватилась за сердце: сначала мимо прошел светловолосый мужчина в синей куртке — я спряталась за спину Стюарта. А потом, когда мы стояли у моря, увидев молодую пару, выгуливавшую пекинеса, я чуть не грохнулась в обморок от испуга. И ведь прекрасно понимала, что Ли никак не может идти рядом с женщиной и ее — господи! — крошечной собачкой, но ничего не могла с собой поделать.

Приближалось десять часов, мне пора было пить чай, и мы зашли в кафетерий рядом с маленькой площадью, где пожилой уличный музыкант замерзшими пальцами играл на гитаре, немудреный такой мотив. Мы забрались в угол, сели за деревянный стол и заказали свежих булочек и чай в чайничке.

Тут в кофейню вошел высокий мужчина, сердце мое снова ухнуло куда-то в желудок.

— Что с тобой? — спросил Стюарт.

С огромным трудом я взяла себя в руки:

— Ничего… Так что ты говорил?

— Это ты его так боишься? — спросил он, понижая голос.

Я кивнула:

— Все в порядке… п-пожалуйста, не беспокойся.

— Как его звали?

Я промолчала. Я не хотела говорить об этом, но Стюарт буравил меня взглядом, и я понимала, что он не отстанет, пока не услышит ответ. Он меня не торопил, просто терпеливо ждал, когда я заговорю снова.

— Ли… — выдавила я наконец. — Его звали Ли.

Он кивнул:

— Понятно. И тебе кажется, что ты везде встречаешь его.

— Да. — Губы у меня задрожали, я опустила глаза. Сама того не замечая, я так сильно сжала руки, что на ладони отпечатались красные следы от ногтей.

— Успокойся, — сказал Стюарт. — Все нормально, это часть процесса выздоровления. Не надо сопротивляться ему. Просто расслабься, не борись со страхом, осознай, что он живет в тебе.

— Да я все время видела его, все эти годы, пока он сидел в тюрьме.

Через мое плечо Стюарт глянул в зал.

— Слушай, тот мужчина заказал себе кофе, сел за столик и сейчас читает газету, — сказал он. — Хочешь посмотри сама.

Я взглянула на него как на сумасшедшего, но он только ухмыльнулся.

— Не бойся, — сказал он. — Я с тобой. Никакой опасности. Обернись и посмотри.

Сама не веря тому, что я делаю, я повернулась и пробежала взглядом по сумрачному залу: ряды столов темного дерева, несколько посетителей, семья с маленькими детьми, заказавшими мороженое, а в самом дальнем углу — высокий блондин, просматривающий «Дейли экспресс».

Сердце привычно подскочило к горлу, внутренний голос вскричал: «Опасность! Беги!» — и я схватила Стюарта за руку. Я уже знала, что это не Ли, но это не останавливало ужас, не уменьшало панику. Только невероятным усилием воли я заставила себя не отводить глаза. Этот мужчина был значительно старше Ли, волосы скорее седые, чем русые, кожа вокруг глаз покрыта сетью морщин, лицо более вытянутое. Да и весил он фунтов на двадцать меньше, чем Ли.

Мужчина почувствовал мой взгляд и поднял глаза. Наши взгляды встретились, и он вдруг улыбнулся. Моя паника тут же прошла — он сразу превратился в обычного незнакомца, наслаждающегося чашкой горячего крепкого кофе. Я тоже нерешительно улыбнулась и опустила глаза.

— Ну что, лучше стало? — спросил Стюарт, наливая мне чай.

— Да, спасибо.

— Знаешь, а ты храбрее, чем кажешься, — заметил он. — Не всякий бы смог вот так взять и уставиться на совершенно незнакомого человека.

— Может быть.

Я откинулась на стуле, отпила глоток чая. Он показался мне восхитительным.

Мы бродили по торговым улочкам, и я улыбалась. Даже солнце ненадолго вышло из-за туч, чтобы порадоваться вместе со мной. Мы отправились назад к морю, нашли на берегу небольшой навес и, спрятавшись от ветра, наблюдали, как чайки, сидящие на перилах причала, пытаются удержать равновесие. Над морем висели черные тучи; на фоне мрачного горизонта солнечные лучи казались особенно яркими.

— Немного ветрено, не находите? — сказал проходивший мимо нас пожилой мужчина. Он низко надвинул шапку, из-под которой выбивались седые волосы, а его очки все были в брызгах воды.

— Находим, — весело согласилась я.

Мужчина крепко держал под руку жену. Руки их были морщинистые, со старческими коричневыми пятнами, тоненькое обручальное кольцо жены болталось на худом пальце, под распухшим от артрита суставом. Голова ее была аккуратно обвязана теплой шалью, щеки раскраснелись от холода, голубые глаза лучились. Старик показал рукой на молодую, в коричневых пятнышках чайку, с трудом державшуюся на огромных по сравнению с телом лапах, — вот порыв ветра оторвал ее от перил и понес в море, и она отчаянно замахала крыльями, пытаясь найти равновесие уже в воздухе.

Мы побрели по пляжу. Парк развлечений был закрыт, карусели с намокшими лошадками стояли грустные, одинокие. Когда мы зашли с другой стороны пирса, ветер, взревев с новой силой, обдал нас ледяной пеной, сорвав ее с гребня ближайшей волны. Вдалеке, похожий на скелет какого-то доисторического зверя, маячил остов сгоревшего Западного причала.

Погуляв еще немного, мы нашли симпатичное кафе на берегу. Пробившись сквозь толпу туристов, отряхивавших намокшие плащи, мы взяли пакет картофельных чипсов, сели снаружи на лавочку и, прислонившись к стене, съели их, доставая пальцами из пакета. Чайки с резкими криками носились вокруг нас, явно надеясь поживиться, на бреющем полете подлетая настолько близко, что я боялась, что они выхватят чипсы у меня из рук.

Стюарт рассказывал мне разные истории о своем детстве: как они с семьей приезжали в Брайтон на выходные, как забредали в магазинчики со всякой всячиной, стоившей очень дешево, как он вечно обгорал на солнце, как ловил огромным сачком рыбу.