Галина Романова - Семь лепестков зла

– Ну! Сережа!

– Альбина… Ну давай вместе, а? Я тебя в машине подожду, если ты не хочешь, чтобы я присутствовал при ваших разговорах о Владе.

– О господи! – Она закатила глаза, нервно улыбнулась и выдернула сумку из его рук. – Не смей ревновать, Иванцов! Ничего личного, поверь! Только дело. Только дело. И справедливость! Я с первой минуты знакомства с этой кроткой красоткой не могу отделаться от ощущения, что нас очень искусно водят за нос.

– А если у нас ничего не получится доказать? – Он стащил с себя футболку и вытер пену с лица. – А если снова пустышка, что тогда?

– Тогда… – Она задумчиво взглянула на календарь. – От отпуска у меня осталась неделя. Тогда рванем с тобой куда нибудь отдыхать.

– Ты смиришься?! – Иванцов недоверчиво хмыкнул.

– Не совсем так, Сережа, не совсем так. Я не смирюсь, я… я усмирюсь! – И она рассмеялась. – Эта банда все равно на чем то спалится. Рано или поздно, но это случится. А я стану ждать… Сколько понадобится. Я стану дышать им в затылок, Сережа. Только ты уж тоже не подведи. Побеседуй с соседями нашей красотки. Может, кто то что то да видел тем поздним вечером?

– Видели бы, рассказали, – огрызнулся он. – Я же был там. Беседовал.

– Был!

– И результат ноль!

– Но ты пришел неофициально. И конкретно даже не знал, что спрашивать. Поблеял, потоптался да ушел. А теперь у нас с тобой вещдок на руках. И показать фото, думаю, стоит той неприятной даме с сизыми кудряшками.

– Зачем?! – Иванцов обхватил затылок ладонями. – А если она пожалуется на нас в отдел?! Нас с тобой шеф… Он просто растопчет, пыли не оставив! Плохая идея, малыш.

– Идея просто замечательная, поверь мне. – Она распахнула дверь, шагнула за порог. – Тетечка с сизыми кудряшками сто процентов любит посплетничать. А тут такое!.. Покажи фотку непременно, Сережа. Разговори ее!

– А больше то и некого разговаривать. Только из окон ее дома виден тот проулок, где журналист машину ставил, – ворчливо отозвался Иванцов и успел поймать ее за руку, прежде чем она упорхнула.

Прижал к себе, влез губами за высокий толстый воротник свитера.

– Обещай мне быть осторожной, малыш, – прошептал он со странной тоской в голосе.

– Да что ты, в самом деле! – возмутилась Альбина, принявшись вырываться, ей было жарко и неудобно в куртке и свитере. – Я иду на встречу к уважаемому человеку, а не к убийце!

– Встреча не назначена, раз, – он ее не выпускал, хотя видел, что она начинает злиться. – И любой уважаемый человек может оказаться кем угодно.

– Кем?!

Она его отпихнула, отпрыгнула. Одернула куртку и неуверенно показала язык. Вдруг стало жаль его. Иванцов выглядел каким то потерянным, встревоженным. Он хорошим был все же, заботливым. И ей было хорошо с ним, не сложно, скажем так. Не приходилось выдумывать что то, чтобы было веселее. Не нужно было заранее прокладывать маршрут вечерних прогулок, если они случались. Просто шли и шли, куда глаза глядят. Она бы и дальше согласна была с ним сосуществовать, и не только в интересах дела, и не только в отпуске.

– Прекрати накручивать, Сережа! – попросила она чуть мягче, потянулась к нему, поцеловала в щеку. – Лучше возвращайся с результатом. Я позвоню…

Позвонил он, не она. Станет он ждать целый час, как же! Он успел за десять минут побриться, умыться, одеться и влезть в машину. И доехать до района, где проживала вдова Рыкова, еще за десять. И что делать оставалось, если ее соседки не оказалось дома? Просто сидеть и смотреть в небо? Так хмуро там, облачно. Вокруг тоже не лучше. Голые деревья. Голые черные ветки на сером фоне. Красотища! Он и позвонил.

– Сережа, я еще даже не доехала! – возмутилась Альбина, ответив на третий звонок. – Ты чего?

– Так… Ты как вообще?

Он мямлил, понимая, что ведет себя глупо. Но поделать ничего с собой не мог. Он прикипел к этой девушке. Прирос костями с мясом. Он жил ее жизнью, думал ее мыслями, горевал ее печалями и расставаться с этим приобретением не собирался. Оно ему нравилось! Очень, очень!!!

– Нормально я, – вдруг смягчилась она, и слышно было, что улыбается. – Ты как?

– Мне плохо, – Иванцов снова глянул на осеннюю черно-серую палитру за окном автомашины. И повторил: – Даже хуже, чем ты думаешь.

– Что такое?

– Плохо без тебя, – Иванцов зажмурился, вспомнив сегодняшнее жаркое утро рядом с ней в кровати. – Вот ты рядом – и все отлично. Тебя нет – тоска! Наверное, Альбинка, это любовь! Как ты на это смотришь, а?

– На что – на это?

– На любовь?

И у него внутри вдруг все заныло. Да так ощутимо, будто он больной зуб снова шевельнул.

Что ответит? Как рассмотрит? Он ведь ей почти предложение делает. Вдруг высмеет? Вдруг пошлет? Вдруг не поймет и снова напомнит, что они при деле важном, и не время, и все такое. Но она вдруг проговорила серьезно:

– На любовь я смотрю положительно, Иванцов. Но!

– Что?

– Твоих баб я не потерплю. Так и знай!

– Понял. – Он просиял, вдруг обнаружив солнечный отсвет на черной, влажной после дождя коре облетевшего клена. – Только ты!

– Ладно, не сильно там радуйся. Я тот еще подарочек. И к тому же я приехала. Пока… О, кажется, господин Смирнов дома. Его машина… Так, стоп, либо отъезжает, либо только что подъехала. Все, Сережа, я помчалась, мне некогда!

Если бы к воротам нужного ему дома не подкатила старенькая малолитражка, он точно, невзирая на запрет, помчался бы к жилищу Смирнова. И стал бы верным псом дожидаться возвращения своей хозяйки. Просто сидел бы и ждал. А потом смиренно выслушивал упреки. И ничего страшного, ему с ней нравилось быть подкаблучником. Приятно было ощущать свою внутреннюю уверенную силу, способную защитить милое разбушевавшееся создание.

Но пока…

Малолитражка остановилась. С водительского сиденья выбралась та самая пожилая женщина с сизыми кудряшками, крепко сжатым бесцветным ртом и недобрым подозрительным взглядом непроницаемо темных глаз.

«Такой на глаза лучше не попадаться, – вдруг подумал Иванцов. – У нее заранее готова для тебя оценка при встрече. И такая наверняка все всегда видит, и все про всех всегда знает».

Странно, что в прошлый его визит она отмолчалась. И когда после смерти Виталия Рыкова с ней говорили, тоже молчала. Хотя что то да должна была рассказать. Хотя бы каким то недобрым словом отметила бы молодую вдову. А то ведь полный молчок.

– Степанида Гавриловна, день добрый, – Иванцов шустро подхватил два больших пакета из супермаркета. Улыбнулся прямо во вспыхнувшие злобой глаза. – Позвольте, я помогу?

– Вы прямо как бандит или вор подкрадываетесь! – проскрипела та до невозможного неприятным голосом. – Все вынюхиваете? Говорю сразу: доносить на соседей не стану! Последнее дело – на соседей доносить! У меня от таких доносов семьи не стало. Деда с бабкой по соседскому доносу в лагеря сослали. Мать – в детдом. Там она выросла идиоткой чертовой. Меня родила и оставила с отцом. Алмазы уехала в горы искать, идиотка чертова! А папаша пил! Дрался! Пришлось выходить замуж рано.