Галина Романова - Семь лепестков зла

– Виталий твой муж. Он же умер во сне! – Он старался изо всех сил изобразить удивление, старался подавить острое желание сомкнуть руки на ее хрупкой шее и давить, давить, давить. – Все говорили!

– Во сне, не во сне! – огрызнулась она и вдруг рассмеялась озорно, как маленькая девчонка. – Дэн был мастером таких штучек! Никто и никогда бы не докопался. Никто!!! Он просто перепоил Виталика этого. И последней рюмкой стал мятный ликер, от которого Витальку всегда рвало. А когда его и стало рвать прямо в кровати, он просто придержал этого жирного упыря, и все.

– И все… – эхом отозвался Володя.

Все, он мог уходить. Признание получено. Оно записано и покоится теперь в его кармане. Но Настя вдруг сделалась на редкость разговорчивой и снова злой. Может, правда приняла что то запрещенное?

– И все! А журналистик этот пронырливый вдруг стал ходить за нами по пятам! – начала она надрываться во все горло, осматривая комнату пустыми глазами. – Стал наблюдать, снимать. И его Дэн улопатил! Вернее, сначала мамаша его приложила. А потом уже Дэн все обставил под ДТП. Дэн… Господи, как же мне его не хватает!!! Чего уставился, придурок??? Пошел вон из моего дома!!!

Володя отпрянул не от испуга, а от отвращения. Встал с кресла. Дошел до двери. Потом вдруг обернулся и как ни в чем не бывало сказал:

– Приводи себя в порядок. Ужин будет вовремя. О том, что ты тут орала, никто не должен знать. – Он заметил ее оцепенение и прикрикнул так, что она вздрогнула. – Никто! Мы вместе! Навсегда! Настя! Поняла меня???

Она вдруг зажмурилась, сжалась, часто-часто закивала. Улыбнулась жалко, заискивающе.

– Ужин в восемь? – вдруг спросила.

– Успеешь все?

– Да, да, Володечка, конечно. Я сейчас…

Через двадцать минут Володя нервно расхаживал по кабинету Смирнова в его офисе и снова и снова прослушивал запись, которую они тут же размножили.

– Все! С этим можно в прокуратуру! – восклицал он без конца. – Какие суки!!! Господи, какие твари!!! Надо срочно в розыск этого Дэна. Срочно! Он исполнитель!

Смирнов сидел, спрятав лицо в ладони. Он слушал, слушал, перематывал, снова слушал. А потом вдруг спросил:

– А это что?

– Что? – Володя прекратил нервное хождение, уставился на босса.

Тот тыкал пальцем в диктофон.

– Это? Это я решил записать наше общение с Марией. Так, на всякий случай.

– Это я понял, я слышал. А вот этот стук?

Он поставил запись на начало. Включил. И вот в тот самый момент, когда – Володя тут же вспомнил – он свисал с перил лестницы, ведущей в котельную, стал слышен едва различимый, но все же стук.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Что то внизу.

– Это я понял. Что внизу?

– Котельная, пара подсобок.

– Ты мне, твою мать, не рассказывай про мой дом ничего!!! – хлопнул ладонью по столу Смирнов так, что хрястнуло то ли в столешнице, то ли в руке. – Что за стук??? У меня там ничто никогда не стучало!!! Что это может быть?

Они уставились друг на друга, молчали какое то время, потом взгляды у обоих одновременно наполнились диким ужасом, и они в один голос прокричали:

– Альбина!!!

Машину ее они обнаружили по дороге в соседнем с домом Смирнова проулке. Сомнений больше не было: она в доме.

– Заперто! – уперся лбом во входную дверь Володя. – Ведьма уже умчалась куда то!

– Я велел ей ехать к дочери и помочь. Надо же было продолжить то, что началось при тебе. Все же там пишется! На ключи, отпирай. Что то у меня сердце прихватывает.

Смирнов тяжело налег плечом на стену. Потом шагнул в отпертый дом, дошел до дивана, упал кулем. Глаза его неотрывно смотрели в проем, ведущий вниз. Там топал, орал, вопил Володька. Вскоре он выскочил оттуда, как черт из табакерки, с Альбиной на руках.

– Она…??? – Голос Смирнову изменил, сорвался на писк, испуганный, странный.

– Жива, жива. Сил хватало на то, чтобы еле еле шевелить рукой, постукивая. Она еще тогда не успела окончательно отключиться. Господи!!! Врача надо, срочно! – Он положил Альбину рядом со Смирновым на диван, глянул в посеревшее лицо босса и проворчал: – Да и не ей одной, кажется…

– Он вернулся, Сереж! Никогда бы не думала, что такие бездушные звери могут что то чувствовать! – Альбина снова и снова просматривала запись с камер слежения, установленных повсюду в доме Насти Рыковой. – Неужели он способен на чувства, этот страшный монстр? Дэн… Денис…

– То чувство, которое заставило его вернуться, ничего общего с любовью не имеет. Это месть, милая!

– Считаешь?

– Уверен! – Иванцов поцеловал голое плечо своей невесты, выскользнувшее из под одеяла. – С чего бы тогда ему их убивать?

– Но он и себя убил тоже! – возразила она, прильнув к нему. – Наверное, любил?

– Наверное, просто боялся судебного процесса и пожизненного заключения. Слава богу, эти два Пинкертона не сунулись туда. Умники тоже!

– Да… Тут вот счастья не было, да несчастье помогло. Меня снотворным накачали, а думали, что ядом. У Смирнова сердечный приступ как раз вовремя случился. Иначе все бы там были.

– Да, уложили вас в одну больничку, и просидели мы там потом с Володей три часа, ожидая результатов.

Иванцов аж зажмурился, вспомнив дикий страх, переворачивающий его внутренности, когда он мчался к больнице. Это уже когда их туда обоих доставили. Когда Володя порылся в сумке Альбины, нашел там телефон, включил его.

Господи! Такой был переполох!

– И Сучков от страха за тебя тоже чуть на больничную койку не попал. Ужас!

– Ужас! – повторила она и сладко улыбнулась. – Но как этот Дэн эффектно появился, да?

– Да. Тут он мастер! Сказалось его участие в киносъемках. Дамы сидят, ждут своих кавалеров. Перед этим обсудили все, потаскали друг друга за волосы. Помирились вроде. Сидят себе за столом. Тут дверь открывается – и Дэн собственной персоной. Здравствуйте, говорит, девочки. Скучали?

– Мамаша чуть со стула не упала, – хихикнула Альбина, зарываясь лицом в подушку.

– А Настя обрадовалась, пока у него в руках ствол с глушителем не увидела. «Все произойдет быстро, вы даже не почувствуете». Так он сказал?

– Вы даже не успеете испугаться и ничего не почувствуете, – поправила его Альбина. – Но они испугались, конечно. И уж на мамаше он отыгрался. Всю обойму почти на нее использовал.

– Один патрон достался Насте в лоб. Последний он себе в рот выпустил. Да, все получили по заслугам. Бр-рр, хватит об этих чудовищах. Ты мне лучше скажи, когда Сучкову скажем про свадьбу? Ну? Чего молчишь?

– Завтра, – Альбина высунула нос из под одеяла, зевнула, на часах была половина третьего ночи. – То есть уже сегодня. Давай обрадуем его утром. Утро, оно такое доброе…