Евгений Сухов - Мертвец – это только начало

– Ах, вот оно что. Этот молодой человек с ехидной улыбкой тоже из ваших? – посмотрела она на Алексея, который откровенно пялился на ее коленки.

– Да. Мы работаем вместе. Но с этим парнем можете быть вполне откровенны, как с врачом. Он сохранит любую вашу интимную тайну.

Зоя презрительно хмыкнула.

– Да уж. Знаю я таких, насмотрелась. Все вы, от сержантов до полковников, красивой бабе норовите в трусы залезть. – Васильчиков откровенно усмехнулся. – А я сразу подумала, что вы из уголовки, едва только порог перешагнули.

– Да вы и не смотрели в нашу сторону, – попытался возразить Алексей.

– Это вам так показалось, молодой человек, а на самом деле я разглядела даже цвет ваших носков. Когда идете в ресторан, не надевайте носки красного цвета, они вам не к лицу, – чуть раздраженно заметила она.

Алексей приподнял одну штанину и с восторгом согласился:

– Действительно, красные! Вы думаете, у меня их целый гардероб? Какие были, такие и напялил.

– А что касается Ольги Крачковской, то здесь нет никакой тайны. Мы с ней вместе работали два года назад. Это сейчас она превратилась в барышню, а тогда работала по звонку и была рада каждой сэкономленной десятке.

– А как она попала в Москву?

– Сюда ее привез какой-то парень, вроде они были из одного района… Отношения между ними были странные. Не понять, не то он друг ее, не то сутенер. Возможно, и то, и другое. Кажется, однажды он проигрался в карты и отдал ее в качестве долга. Потом он куда-то сгинул… темная история. По мне, лучше во все это не влезать.

– Вы с ней были подруги?

Зоя неопределенно пожала плечами.

– Что вы подразумеваете под словом «подруги»? – спросила она, еле сдерживаясь. – Если то, что мы спали с одними и теми же мужиками, жили в одной квартире и ели из одних тарелок, то да!

– Вы квартиру снимали?

– Сначала снимали на двоих, а позже она выкупила эту квартиру, меня же выставила.

– А из-за чего вы с ней разругались?

– Хотела у нее денег немного взять. Шубу мне нужно было купить, говорю, попроси у своего фраера хотя бы тысячу баксов, так она мне такого наговорила. – Девушка потянулась за сигаретами, но потом, раздумав, сцепила пальцы в кулак. – Вопросы еще будут?

– Будет. Единственный. Как найти Ольгу Крачковскую? Мы знаем, что вы с ней встречались в последнее время.

– Ах, вот как! А я думала, вы будете меня спрашивать, сколько я зарабатываю в месяц. Что-то глазенки у вас жадные. А о том, что мы с ней встречались, это Григорий Моисеевич вам напел? – И, не дождавшись от капитана подтверждения, продолжила: – Да, виделись мы с ней. Только это трудно было назвать встречей.

– А что, собственно, произошло?

– Сначала поговорили, а потом она мне едва лицо не расцарапала. Конечно, после всего этого видеться с ней мне больше не хочется. Хотя, конечно, чисто по-человечески расставаться с ней было жаль. Пускай пути наши разошлись, но когда-то нас многое связывало. Не все же время мы в золоте ходили. Вот ее адрес. – Зоя вытянула из вазочки узорчатую салфетку и на краешке размашисто начеркала. – Это недалеко от Кутузовского проспекта.

Капитан Васильчиков взял салфетку, прочитал и, аккуратно сложив, втиснул ее в накладной карман.

– Ладненько.

– Только прошу вас, не надо передавать ей от меня никаких приветов.

– Об этом можете не беспокоиться, – вернулся Олег к официальному тону.

– Теперь я свободна?

– Как никогда, – заулыбался капитан.

– Тогда не мешайте мне работать, каждый кормится, как умеет.

Зоя вскинула острый подбородок, отчего тяжелая прядь каштановых волос рассерженно взмыла и волнующе успокоилась на прямой спине.

Она решительно поднялась и поспешила к двери изящной пантерой, будто двигалась

не по ресторанному залу, где могли разместиться несколько десятков танцующих. И Олег с Алексеем восхищенными взглядами проводили ее гибкую тренированную фигуру. Оба одновременно подумали, что только крепкая нужда способна спихнуть волевую и красивую женщину на обочину жизни.

На Виолетте был ярко-красный шелковый халат с какими-то каббалистическими знаками. Она любила все броское и таинственное, возможно, это одна из разгадок их странного романа.

– Я приготовила борщ, есть будешь? – ласково пропела девушка.

Голос у нее был особенный и обладал завидным сексуальным зарядом. В нее можно было влюбиться, даже не видя ее, скажем, заочно, по телефону; впечатление усиливалось, если заглянуть ей в лицо. Длинные ресницы, правильный аккуратный ротик, большие темно-синие глаза и неправдоподобно белая кожа делали ее похожей на Дюймовочку, только что спустившуюся с цветочного лепестка. И каждый, кто видел ее впервые, невольно поражался скрытой эротической силе, спрятанной за самыми обыкновенными словами. Виолетта спрашивала так, словно приглашала отведать не овощного супа, а вмиг, прямо с порога, окунуться в океан плотского греха.

На губах Шевцова появилась довольная улыбка.

– А может, подождем с борщом, куда он от нас денется-то?

Его рука, видимо, подчиняясь языческим знакам, которыми был расшит домашний халат, потянулась к отвороту, под ним призывно выглядывала верхняя часть груди. Виолетта никогда не носила лифчика, и поэтому при каждом шаге ее телеса возбужденно колыхались.

– Но-но! – запротестовала Виолетта, отстранившись. – Ты даже ботинок не снял.

Улыбка Шевцова сделалась еще шире:

– Для этого совсем не обязательно снимать ботинки. Разве не так?

– Господи, ты невыносим, – нахмурилась Виолетта. – Неужели у вас в милиции все, как это сказать… такие озабоченные?

– Нет, я единственный, – признаваясь, прошел в комнату Шевцов.

Из кухни шибануло запахом борща. Еще пахло разваренным мясом и специями. В Виолетте красивая внешность очень гармонично сочетались с даром обыкновенной домохозяйки.

– Не забудь помыть руки! – строго наказала она.

Наверняка в начальных классах она была санитаркой и перед занятиями придирчиво осматривала руки озорников-мальчишек и заглядывала им в уши.

– Будет сделано, – охотно согласился Шевцов, направляясь в ванную комнату, чувствуя, как от усилившегося аппетита рот наполнился липкой слюной.

– Когда я выгуливала Графа, ко мне подошел мужчина и представился твоим старинным другом.

Из-за напора воды слов было почти не разобрать, Шевцов распахнул дверь и поинтересовался:

– Как его звали?

Из кухни раздавался стук кухонного ножа – наверняка Виолетта шинковала какую-то зелень, до которой Вадим был особенно охоч.

– Он сказал, что зовут его Стась Куликов.

Смысл произнесенных слов дошел до Шевцова не сразу. Виолетта по-прежнему стучала ножиком, раза два громыхнула посудой, видно, раскладывая тарелки на столе. Но теперь все это было несущественно, опасность просочилась через порог некогда спокойного и мирного дома и замерла где-то в углу дремлющей гадиной.