Марина Серова - Три места под солнцем

Бабулька в окошке удивленно таращила глаза, я же решила добыть у нее хоть какую-то информацию.

— Сегодня у вас забрали пациента из триста восьмой палаты. Вы не могли бы подсказать, когда и кто за ним приходил?

Бабулька успела прийти в себя и даже обидеться после обвинения Ариши:

— Конечно, знаю! Для того здесь и посажена. Только вам не скажу, а то ходят тут всякие, глотку дерут, а мне потом начальство замечания делает за распространение информации.

— Милочка, простите старого дурака, — решил исправить свою оплошность дед, — сорвался на невинную женщину. Все мы, мужчины, такие, у нас неприятности, а расплачиваетесь вы.

— Вот лиса, — хитро улыбнулась регистраторша, — ладно, записывайте. Забрали его в десять двадцать, расписалась в получении Алина Альбертовна Нечаева.

Увидев мое вытянувшееся лицо, женщина добавила:

— Ну, не сама, конечно, он пока в лежачих у нас, с ней ребята такие бравые были, они его и транспортировали.

Я присела на жесткий диванчик у стены. Ариша стоял рядом и нежно гладил меня по голове.

— Ничего не понимаю, — ответила я на его немой вопрос, — это абсурдно, нелогично, нереально, в этом нет ни смысла, ни связи. Даже если признать, что она все это время играла против меня, откуда у нее сведения? Я ничего не рассказывала, лишь иногда посвящала в незначительные детали, никак не комментируя их.

— Твоя подруга — чемпион по количеству глупостей на единицу времени. И самые отчаянные из них она делает по любви. Вспомни, не рассказывала ли она тебе об очередном головокружительном романе?

— Точно. Как я могла забыть? Она постоянно говорила о своей сумасшедшей влюбленности в какого-то успешного бизнесмена и даже рассказывала, что он живет в нашем поселке. А потом как-то замолчала, я думала, что они поссорились. Думаешь, это Синдяков? И он уговорил ее играть против меня? Дедуль, что делать?

Внезапно вспомнилось, как на днях, когда она обмеряла наш сад, Алина без особой причины прошлась по всем комнатам, заглянула даже на чердак и в подвал. Искала Марину? Водяникова? А в тот день, когда мы привезли Водяникова, она тоже была здесь, Ариша еще сказал ей, что мы положили в больницу своего знакомого, старого больного алкоголика. Я же консультировалась с ней и при покупке париков, линз, прочих предметов перевоплощения. А фотографии из «Техаса»? Она лично в руки дала мне те фотографии, которые появились потом в Интернете и на основе которых был сделан коллаж с участием прокурора. Постепенно всплывали и другие малозначительные эпизоды, которые приобретали сейчас совсем другое значение.

— Я думаю, в этой ситуации стоит выяснять все напрямую, без психологических тонкостей и прозрачных намеков. Звони ей, а лучше сразу встречайся. Так у нее не будет времени на подготовку. Учти, вопросы в лоб, заданные прямо и честно, ставят в тупик даже самого тонкого интригана, — посоветовал Ариша.

Правильно. Только где она сейчас может быть? Все-таки придется звонить. Я подошла к окну, набрала ее номер и вдруг увидела в больничном дворе Алину в сопровождении нескольких крепких парней. Не помню, как я оказалась на улице, подскочила к ней, схватила за плечи:

— Как ты могла? Ты же честная, неподкупная, добрая, как ты могла влипнуть во всю эту грязь? Ты же никогда теперь не отмоешься!

— Ты чего? — вытаращила глаза Алина. — Что-то я раньше не замечала за тобой такого чистоплюйства. Да, я добрая и честная, поэтому не боюсь грязи и страданий. Через страдания человек очищается, и еще неизвестно, кто из нас хуже — мы или они. К тому же работаем мы в перчатках, если особо много грязи.

— Хватит демагогии. Где Водяников? Говори быстро, пока я милицию не вызвала!

— Дядя Леша? Его мы в милицию не отдадим, он человек конченый.

— Отдадите.

— Нет.

— Подождите, — неожиданно вмешался Ариша, — девочки, давайте разберемся. Алиночка, если мы пообещаем, что не будем забирать у вас дядю Лешу силой, вы скажете, где держите его?

— В наркодиспансере, чего тут скрывать-то? Он сам согласился лечиться. Многие деградировавшие люди, побывав на пороге смерти, решают начать жизнь с чистого листа. Жаль, конечно, что он алкоголик, а не наркоман, но не бросать же человека на произвол судьбы из-за этого?

Все оказалось до смешного просто. Острую интоксикацию Водяникову сняли, но организм его был до такой степени отравлен алкоголем, что дальнейшее лечение решили продолжить в наркодиспансере. Как оказалась там Алина с единомышленниками? В прошлый раз, когда они явились выявлять случаи нарушения хранения наркотических веществ, главный врач больницы решил использовать их энергию в мирных целях и попросил поработать в наркодиспансере в качестве младшего медицинского персонала на общественных началах. Активисты движения «Нет — наркотикам» не имели ничего против такого редкостного шанса быть как можно ближе к объектам своего пристального внимания: пока не открыт приют, можно попрактиковаться и в муниципальном медицинском учреждении. Правда, им не приходилось ухаживать и за алкоголиками, но они решили пойти на этот компромисс: чем, в конце концов, алкоголики хуже? Поэтому санитары под руководством Алины и перевели Леху из корпуса в корпус.

Алина так увлеклась, расписывая мне прелести их работы, что не заставила меня объяснять мое ненормальное поведение, и это, естественно, было мне на руку. Она проводила нас до диспансера, отвела в палату, где теперь лежал Водяников, и убежала по своим делам. Мы с Аришей едва сдерживали смех.

— Да, не зря говорят, сумасшествие заразно. Раньше я думал, что меня, старого мудрого интеллигента, ничто не может заставить впасть в панику и устроить истерику на пустом месте. Оказывается, с помощью твоей подруги ничего невозможного не бывает, — смущенно крякнул дед. — Надо будет постараться поскорее забыть этот позорный случай.

Я долго думала, какие слова найти для того, чтобы убедить водителя Леху быть с нами откровенным. Я не следователь, никакого официального права снимать с него показания у меня нет. Вытянуть правду хитростью? Какая же должна быть такая хитрость, чтобы человек признался в участии во множестве уголовных преступлений? Так что никакого плана у меня не было, и шла я на встречу наудачу. В последний момент я позвонила Антону Ярцеву, тому самому Антону, журналистскими «корочками» которого я так беззастенчиво пользовалась. Антон приехал сразу, пообещал мне тихо сидеть в уголке и ничем не выдавать своего присутствия.

Когда мы вошли, Леха дремал. Я села на стул около кровати и стала ждать. От моего взгляда ресницы его дрогнули, и он медленно открыл глаза.

— Ты? Опять пришла? — обреченно произнес он. — А я надеялся, что в прошлый раз померещилось. Вот видишь, тогда не умер, а теперь? Теперь точно умру?