Наталья Солнцева - В храме Солнца деревья золотые

— При помощи искуснейших механизмов. Почему ты меня расспрашиваешь?

Ангелина Львовна закрыла глаза и вздохнула:

— Он меня пугает.

— Кто?

— Этот пациент…

— Не вижу ничего страшного, если кто-то увлекается культурой инков. Начитался, насмотрелся картинок, потом во сне увидел.

— Плавучие сады у индейцев были?

— Кажется, да.

— Хорошо. Ты сможешь мне еще рассказать об ацтеках, инках и майя?

— С удовольствием…

За окнами совсем стемнело. Морозная ночь опустилась на город. Луна ледяным блюдцем застыла на черной карте неба. В ее свете снег казался синим.

— Ну что, еще по одной?

— Давай…

Илья и Саня понимали друг друга с полуслова. Им не нужно было много говорить. На маленькой кухне горел соломенный светильник, пахло жареным мясом и солеными огурцами.

— Огурцы вкусные, — похвалил Вересов. — Теща делала?

— Не… Валька моя. Она насчет всяких солений и варений — мастерица на все руки. И не только. Светильник видишь?

Вересов поднял голову, посмотрел.

— Ну.

— Это она сплела. Из соломы. У нас таких штук полно — из бересты, из трав засушенных, из лозы. Типа икебана.

— Хобби, что ли, такое? — поинтересовался Илья.

Аксельрод засмеялся.

— Профессия у нее такая: фитодизайнер.

— Ух ты! Я и не выговорю. Кстати, а где она сама?

— В Одинцово уехала, к матери.

— Надолго?

Саня смешно наморщил лоб и сразу стал похож на себя юного. Точно так же он морщил лоб, когда его вызывали к доске, а он не знал урока.

— Не знаю. Заболела теща, одну ее оставлять нельзя.

— Чего ж к себе не заберете?

— Не хочет, — вздохнул Аксельрод. — Она к своему дому привыкла. Курочки у нее, собачка, кошечка. А у нас тут, сам видишь, четырнадцатый этаж. Вот Валентина и мотается. Ей каждый день приходится ездить из Одинцова в Москву, на работу.

— Ты извини, Саня, я никогда не спрашивал… вы с женой ссоритесь?

Аксельрод медленно налил в стаканы еще водки.

— Бывает. Но редко.

— Она не возмущается, что ты постоянно в разъездах, что горы для тебя важнее семьи?

— Кто, Валька? — Саня так заразительно хохотал, что Вересов тоже невольно улыбнулся. — Да ты что, брат? Она только рада, когда меня дома нет. Валька же, кроме своего сена, никого и ничего не видит. Усядется какое-нибудь панно плести, и к ней не подходи. Знаешь, какие слова я слышу от нее чаще всего?

— Какие?

— «Не мешай!»

Теперь настала очередь хохотать Вересову.

— А я-то голову ломаю, какой ты секрет знаешь, что Валентина тебя до сих пор не выгнала? — отсмеявшись, сказал он.

— Выгнала! Скажешь тоже… Да она едва замечает, есть я рядом или нет!

— Значит, вы друг другу подходите. За это и выпьем?

Они выпили и снова налили.

— Я у тебя поживу недельку? — вскользь спросил Илья.

— Живи, сколько хочешь, братуха. Комнат у нас много, и все пустые. Поместимся.

Валентина и Саша Аксельрод жили в огромной четырехкомнатной квартире с высоченными потолками. Раньше это были владения дедушки Аксельрода, доставшиеся в наследство внуку.

— А жена не будет против?

— Во-первых, она всю весну и лето проведет в Одинцове, — объяснил Саня. — Во-вторых, даже если ты ляжешь в постель вместо меня, она это обнаружит только утром. Если вообще обнаружит.

— Ты серьезно?

— Более чем, — улыбнулся друг. — А твоя семейная лодка, видать, пошла ко дну?

— Ага, — кивнул Илья. Он уже изрядно опьянел. — Дала течь и… ко дну! Аминь…

Аксельрод больше ни о чем расспрашивать не стал. Он не любил «лезть в душу».

— Какие у тебя планы? — перевел он разговор на другую тему. — Не передумал Памир штурмовать?

— Не-а. Дней десять отдохну и начну собираться.

— Куда именно?

Вересов закрыл глаза и потер лоб. Ни с того ни с сего разболелась голова.

— Не решил пока… — неопределенно ответил он.

— Кого возьмешь с собой?

— Тебя и еще нескольких ребят.

— Я их знаю?

— Должен знать. Надежные парни… Пойдешь с нами?

— Эх, Илюха! Задел ты меня за живое, — вздохнул Аксельрод. — Я ведь на Памире только раз был. С тех пор он мне снится. Закрою глаза и вижу… по всему горизонту, от края до края в солнечном безмолвии громоздятся покрытые снегом хребты… А посередине, как граненый рубин, пылает пик Коммунизма… Я такой красоты в жизни больше не видел.

— Так ты пойдешь или нет?

— Хочу отказаться, но не могу, — усмехнулся Аксельрод. — Опыта у меня для Памира маловато. Да и снаряжение туда абы какое не подойдет.

— Снаряжение есть, — сказал Илья. — И отличные кошки, и закладные титановые крючья, и страховочные веревки, все есть. А опыт, сам знаешь, дело наживное. К тому же мы не покорять вершины едем. Будем тренироваться, отрабатывать навыки. Я двух новичков беру, на «обкатку».

— Тогда я точно еду! — решился Аксельрод.

— Ты Женьку Голдина помнишь? Его тоже взять надо. Я ему год назад обещал.

Саня откинулся на спинку стула и поднял глаза к потолку.

— Опоздал, братец. Жека раньше тебя на Памир сиганул.

— Как это? — опешил Илья. — Он ведь «сырой» совсем.

— «Сырой»! — передразнил друга Аксельрод. — Скажешь тоже… Жека теперь святым заделался. Штурмует вершины духа.

— Чего?

Вересову показалось, что он ослышался. Женька Голдин, хулиган и забияка, которого то и дело приходилось выкупать и вызволять из ментовки, — святой?

— Он того! — покрутил пальцем у виска Аксельрод. — Сбрендил парень. Короче, хана Жеке. Я его маму недавно на Петровско-Разумовском рынке встретил. Плачет, опухла вся. Совсем, говорит, мой сыночек Женя ума лишился. И так мозгов было не много, а теперь, значит, последние отшибло. Попал Женя в страшную секту…

— Что еще за секта?

— Она не знает. Приехал, говорит, какой-то Женин кореш, с которым они вместе в армии служили, и… все. Задурил парню голову всякой белибердой. Просветление, нирвана, высшие силы, летающие тарелки… В общем, клюнул наш Женя. Поехал с этим корешем.

— Куда? Зачем?

— На Памир. Контактировать с представителями Высшего Разума.

— Не хило…

— Вот и я говорю.

— А что, эти… представители, встречу ему назначили или как?

— Черт их разберет! — пожал плечами Аксельрод. — Мамаша Жекина говорит, будто бы кореш рассказал, что на Памире объявился некий гуру. Он-де разные фокусы показывает и вступает в контакт с инопланетянами. Но одному ему, видать, скучно в горах. Поэтому он решил сколотить компанию. Там у них целая община просветленных. Тусовка, значит. Живут в доме, а в горы ходят молиться. То есть… подожди-ка, у них это по-другому называется…

Саша задумался, пытаясь вспомнить нужное слово.

— Медитировать, что ли? — пришел ему на помощь Вересов.

— Во-во! Медитировать! Правильно. Там у них пещера в горах… как бы особенная. «Точка пересечения миров»… что-то такое. Там они медитируют и общаются.