Ольга Баскова - Раб всех моих желаний

– У вас забирают дело?

Юрий Геннадьевич кивнул:

– И черт с ним. Жалко потраченных усилий. – Он скривил в улыбке тонкие губы. – А впрочем, толковой версии у меня все равно не было. Пусть разбираются мои коллеги из Малаховки, родины Красовской.

– Из Малаховки? Где это?

– Маленький городок на границе России и Украины, – процедил Юрий Геннадьевич.

– Мне она говорила, что проживает в России.

– Наверное, женщина не была чересчур откровенной ни с кем. И не случайно. Тамошние опера, оказывается, давно следили за Красовской. Честно признаться, это та еще дамочка! В принципе, ее мог убить кто угодно. Ребята говорят, Диана вовремя скрылась в неизвестном направлении, и малаховская милиция не успела распахнуть ей свои объятья. – Он откашлялся и продолжил: – Я сообщил им ваши координаты. Не удивляйтесь, если они найдут вас. У них есть фотографии подозреваемых. Мужчина, на которого вы небеспричинно обратили внимание, вполне может оказаться их клиентом. Ну, удачи.

Они пожали друг другу руки, и Алексеев со своей командой погрузился в микроавтобус. Гоголев смотрел вслед машине, пока та не скрылась за поворотом. Теперь ему казалось: вместе с отъездом следователя его шансы избежать тюрьмы не увеличиваются, а уменьшаются. Может, надо было все ему рассказать? Алексеев – мужик явно неглупый. Он бы посоветовал, что делать, как Владимиру вести себя с теми, другими.

Ладно, жизнь покажет. Гоголев отправился в свой номер. Увиденное в Голубой бухте начисто отбило у него охоту входить в воду, еще недавно омывавшую труп его подруги. Может, это пройдет со временем. А может… Он сел на стул и обхватил голову руками. Вот как бывает… Его отдых только начинался, а ему уже хотелось бежать отсюда. Лучше проводить время в душной маленькой квартирке. А не здесь. Бежать, бежать, и как можно скорее!

Владимир вскочил со стула, открыл шкаф, вытащил сумку и принялся лихорадочно бросать в нее свои вещи. Красная папка, неожиданно попавшаяся ему на глаза, заставила его вздрогнуть. Роман Дианы! А он про него совсем забыл! Дрожащими руками Гоголев сунул папку в сумку. Потом он решит, что с ним делать. Упаковавшись, мужчина отправился к Кристине Рудольфовне. Она сидела в холле за конторкой и читала «Натали». Женщина уже пришла в себя после свалившегося на нее несчастья: щеки ее порозовели и округлились, густые волосы не висели неопрятными прядями, как вчера, а были уложены в красивую прическу.

– Здравствуйте, – сказал он, и она подняла на Владимира удивленные глаза. – Я вас покидаю.

Ее лицо вытянулось.

– Но все уже утряслось. Почему же вы решили…

Он отмахнулся:

– Мне позвонил начальник. Я очень нужен на работе.

– Позже вы догуляете отпуск?

– Нет, – твердо ответил Гоголев.

Женщина замялась:

– Но я не возвращаю деньги. В первый раз меня покидают вот так…

Владимир поспешил успокоить ее:

– И не надо.

Кристина Рудольфовна повеселела:

– Тогда я займусь вашими документами.

С этой работой хозяйка гостиницы справилась быстро. Вскоре Владимир шагал на остановку маршрутки. По дороге он принял решение: не попадаться на глаза Арсену, пока не кончится отпуск, а провести оставшуюся неделю дома. На пляж можно ездить и в парк Героев. А остальное время он будет работать над романом.

Через час Гоголев уже входил в пыльную квартиру, показавшуюся ему милее роскошного гостиничного номера. «А вообще, – подумал он, – чем не курорт! И вид из окна прекрасный, и каждый куст не напоминает мне о трагедии с Дианой. Новый роман скорее появится в таких условиях».

Окрыленный радужными надеждами, Гоголев впервые за последние дни заснул безмятежным крепким сном…

Он проснулся в хорошем настроении, с аппетитом сжевал холостяцкий завтрак – яичницу – и придвинул к себе ноутбук. О чем же написать? Взять что-то хорошее из жизни, что-то поучительное или просто интересное? Но что? Стенные часы мирно отстукивали минуты, а в окне на дисплее не появилось ни строчки. Ни строчки до конца отпуска…

В последний день отпуска Владимир сидел на поляне в парке Героев и уныло смотрел на покрытое барашками море. Дул легкий ветерок. Парусники, как огромные белые птицы, резали зеленоватую воду. Отдыхающие с удовольствием катались на волнах, громко смеялись и кричали. Всем было весело, кроме него.

«Я бездарность, – думал Владимир. – За две недели ничего не воспроизвести! Свидетельство полного отсутствия таланта!»

После таких откровенных признаний жизнь потеряла для него свою привлекательность. Он лихорадочно стал искать оправданий, и они нашлись.

«Если бы не роман Дианы, – эта мысль, как упорный дятел, долбила его мозг, – я бы обязательно что-нибудь написал. Это ее шедевр не дает мне покоя, потому что я понимаю: вот как надо писать! Все иное кажется мне дилетантством. Вот почему я не родил ни строчки. Что же делать? И вообще, что делать с романом, оставшимся в моих руках? Разумеется, надо показать его Арсену – и…»

Вот с этого «и» все и началось. Позже Гоголев не мог объяснить, как пришедшая ему в голову мысль, словно кувалдой, переколотила все остальные. Выпустить роман под своим именем… Пусть – чужой. Да, сделать именно так! И для такого поступка нашлись оправдания. Столь гениальная вещь не должна лежать на полке, это во-первых; во-вторых, после выхода и успеха этой книги (Гоголев не сомневался, что ее ждет успех) Владимир уже не сможет не писать. Он будет просто обязан писать, и писать хорошо, чтобы подтвердить свое авторство. Да, правильно, завтра же Арсен получит роман… Гоголев медленно натянул футболку и почувствовал жжение в спине. Надо же! Занятый своими мыслями, мужчина и не заметил, как сгорел на солнце. Но это все пустяки. Завтра, завтра, пусть оно скорее наступит! Настроение его улучшилось. Гоголев поспешил домой. Не помешает прочесть роман Дианы еще раз, прежде чем им завладеет Авдолян.

– Значит, говоришь, все было прекрасно? – Арсен взвешивал на ладони красную папку. – О, и поработал плодотворно. Хвалю!

Владимиру стоило больших усилий не отвести взгляд и не покраснеть.

– Сначала прочитай.

– Это будет первое, чем я займусь сегодня вечером. – Авдолян кинул папку на стол. – А теперь, дорогой зам, садись ближе. В твое отсутствие накопилось много работы.

Гоголев и не заметил, как прошел день. Он с удовольствием вернулся к своим прямым обязанностям. Правда, порою голос совести давал о себе знать, однако этот голос не кричал, а шептал и поэтому не слишком досаждал ему. Как Владимир и предполагал, утром Арсен позвонил ему перед работой:

– У меня нет слов… Вовка, ты гений! Талантище… Это шедевр… Я сейчас же звоню спонсору, посмотрим, как вещь пойдет у нас. Хотя, что тут смотреть! А потом передадим его в издательство покруче. Это бестселлер… Это просто… Видишь, у меня действительно нет слов… Предрекаю тебе большое будущее… Крепко жму твою талантливую руку!