Ольга Баскова - Раб всех моих желаний

Каких усилий стоило Владимиру изобразить улыбку!

– Доволен, но…

– Тогда – никаких «но». Завтра едем смотреть.

Он замялся, не зная, как отказаться от этого заманчивого предложения.

– Видишь ли, я ничего не хочу брать у твоего папы!

– Но это подарок, любимый! Все равно отец изъявит желание что-нибудь подарить мне, а пятьдесят тысяч для него – пустяки.

Гоголев кусал губы. Как бы он был рад в другом случае! А теперь… возможно, завтра шантажист сообщит ему реквизиты своего счета, и он обеднеет почти вдвое. Но разве скажешь это Лизе? И все же надо было что-то ответить.

– Любимая, пойми, я никак не могу брать эти деньги – и не возьму. Если ты любишь меня по-настоящему, то согласишься со мной.

Ее голубые глаза наполнились слезами.

– Малыш, – продолжал Владимир, поглаживая ее волосы, – давай поженимся и поживем немного у меня. Для тебя жизнь в таких условиях в диковинку, но это продлится недолго. Только получу гонорар за вторую книгу – и мы позволим себе все, что ты захочешь. Но пока…

Слезы катились по ее лицу. Она даже не смахивала их с побледневших щек.

– Ты не любишь меня, Володя! Ну что тебе стоит согласиться? Не будь таким упрямым! Ты ничего никому не докажешь своей принципиальностью, разве только самому себе.

– Да. Иначе я перестану себя уважать.

– Тогда уходи. – Она вскочила с его колен. – Придешь, когда поменяешь решение. Только гляди – не опоздай!

Продолжать настаивать на своем он не решился.

– Как скажешь. Возможно, нам какое-то время лучше не видеться.

Прямая и напряженная девушка стояла у окна. Она не желала разговаривать. Гоголев подошел к двери.

– До скорой встречи.

В ответ он не услышал даже шороха.

Дома Гоголев не мог найти себе места. Он мерил шагами свою маленькую комнату – и думал, думал… Как быть? Что делать? Решение пришло неожиданно. У него оставался только один вариант – обезоружить шантажиста. А это можно сделать лишь одним способом – найти настоящего убийцу Дианы, собрать доказательства и припереть его к стенке. Тогда те фотографии ничего не будут стоить! Правда, никто так просто не сдается, и незнакомец будет пытаться всячески испортить ему жизнь. Но как убедить всех, что романы написаны не Гоголевым, раскрученным и уже любимым миллионами людей автором, а какой-то Дианой Красовской? Обычно в таких случаях проводят филологическую экспертизу, но ведь в ней должны участвовать все, кто претендует на авторство. А Диана мертва. Значит, он один-одинешенек борется за ее книги? От этих мыслей у него немного улучшилось настроение. Впрочем, в его плане один изъян все же имелся. Если убийца – сам шантажист, выйти на него будет очень сложно. Однако в этом мире нет ничего невозможного. Ему хотелось бы встретиться с этим человеком лицом к лицу и спросить: почему же он избрал жертвой его, Гоголева? Естественно, встречи не избежать. В конце расследования негодяй сам объявится… Да только ничего у него не получится! Но с этим расследованием нельзя затягивать. Гоголев принял решение: завтра же он снова отправится в Малаховку и посетит семью погибшего мальчика. Не в этом ли кроется источник всех его бед? Успокоившись, он позвонил Лизе. Вопреки его опасениям, она взяла трубку.

– Слушаю тебя.

– Не сердись, девочка моя. У меня действительно неприятности. Я просто не хочу втягивать в них тебя.

Лиза часто задышала.

– Неприятности?

– Они поправимы, – успокоил он девушку. – Однако мне нужно уехать дней на десять. По приезде я соглашусь на все твои условия.

– Понимаю, любимый, – ответила Лиза. – А как же твоя книга?

– Ноутбук я возьму с собой и действительно вскоре вышлю электронную версию Степанову. Не волнуйся.

– Тебе ничего не грозит?

– Нет. Все будет хорошо.

Теперь ее голос звучал влюбленно и мягко:

– Желаю удачи. Я люблю тебя.

– И я тебя.

И снова Владимир складывал спортивную сумку. На этот раз вещей набралось немало: он собирался провести в Малаховке несколько дней. И снова поезд вез его в западном направлении, и снова – грязный заплеванный перрон и пыльный город. К следователю Чмурову Гоголев не пошел. Теперь его расспросы могли вызвать у Василия подозрения. Нужную информацию о несчастном случае с Вячеславом Беловым и о преступной деятельности секции Красовского он откопал в Интернете. Всемирная сеть любезно указала и улицу, на которой проживала несчастная семья погибшего мальчика, а в справочной за деньги ему дали номер их дома и квартиры. Старый автобус повез его на окраину, к двухэтажному домику, брату-близнецу дома Красовских. У Владимира создалось впечатление, что неизвестный архитектор, создававший Малаховку, не проводил бессонных ночей над своим проектом. Взмах карандаша – и на чертеже появились двухэтажные уродцы, заполонившие степь. Впрочем, любоваться архитектурой или ругать ее – на это у Гоголева не было времени. Он нашел нужную квартиру на первом этаже и нажал на кнопку звонка. Ему пришлось ждать минут пять, пока не послышались неторопливые шаги.

– Кто там? – спросил испуганный женский голос.

– Квартира Беловых? К вам из газеты.

– Из газеты? Зачем?

Владимир еще раз позвонил:

– Пожалуйста, откройте. Нам необходимо поговорить.

Дверь слегка приоткрылась, придерживаемая цепочкой. На него глянуло изможденное женское лицо.

– Что вам нужно?

– Поговорить с вами.

– О чем?

– О происшествии с вашим сыном.

Она закусила губу и отвернулась.

– Мне надоели разговоры! Все давно сказано. Славика все равно не вернешь.

Гоголев не сдавался.

– Где ваш муж? Может, он считает иначе?

– Артема нет в городе, – ответила хозяйка квартиры.

– А где он?

– Не знаю.

Гоголев вздохнул:

– Если мы с вами не поговорим, возможно, его начнут подозревать в убийстве Дианы Красовской.

Женщина вскрикнула:

– Ее убили?!

– Да. Несколько недель тому назад.

Она поднесла ко рту худую белую руку.

– Он не мог…

– И все же, впустите меня, пожалуйста.

Несчастная смирилась:

– Ладно, проходите. – Хозяйка сняла цепочку и пригласила его в гостиную. – Только извините, у нас не убрано. И угощать вас нечем. Разве что чай?

– Я не голоден.

Диван, на который усадила его хозяйка, заскрипел всеми пружинами, грозя развалиться. Все было запущено и покрыто пылью. На стене с отклеивающимися обоями висела огромная фотография белокурого симпатичного подростка. Под ней на тумбочке стоял букет свежих роз.

– Ваш сын? – спросил Гоголев.

Из глаз женщины полились слезы.

– Да, это Славик.

Владимир вспомнил, что еще не представился.

– Меня зовут Владимир Гоголев. Я из газеты «Голос Черноморья».

Это название он придумал в последнюю минуту, надеясь: убитая горем мать ничего не станет проверять.