Ева Львова - Адвокат олигарха

– Очень жаль, я приехал из Подольска, – еще больше приуныл печальный тип.

– Хотите чаю? – оживилась Кира Ивановна.

Наблюдая за Кирой Ивановной, я пришла к выводу, что хорошей считается такая секретарша, которая любое недоразумение может решить с помощью чашечки этого волшебного напитка.

– Прямо даже не знаю, – засомневался визитер. – Пожалуй, можно и чаю. Да я, собственно, не к Устиновичу. Могу я видеть адвоката Агату Рудь?

– Я вас внимательно слушаю, – откликнулась я, не зная, что и подумать.

С чего это вдруг знакомый Устиновича-младшего едет ко мне из Подольска?

– Очень приятно, меня зовут Игорь Сомов, – представился странный посетитель. – Дело в том, что Борис Устинович позвонил мне сегодня утром и назначил с вами встречу. Борис Эдуардович сказал, что к трем часам вы обязательно появитесь в офисе, и просил меня подъехать к этому времени.

– А что вам еще сказал Борис Эдуардович? – чуя какой-то подвох, насторожилась я.

– Борис Эдуардович сказал, что вам любопытно будет узнать о китайской тюрьме и моем компаньоне Феликсе Беляковиче, с которым мы вместе мотали срок.

Я присвистнула и медленно опустилась на стул. Кудрявый друг не перестает меня удивлять. Остается загадкой, как он вышел на китайскую тюрьму, если я для этого обежала всю Москву и только вчера случайно увидела фотографию татуированного бицепса Беляковича на столе у беременной Лили, а Борька нигде не бегает, а целыми днями торчит в Интернете? Хотя, может, именно через Интернет Джуниор и получил нужную мне информацию? В любом случае Устинович-младший пытается мне помочь, за что ему, конечно, отдельное спасибо, но при случае я непременно ему скажу, что в посторонней помощи я не нуждаюсь.

* * *

Кира Ивановна принесла поднос с чаем и уселась напротив Сомова, приготовившись слушать. Наша секретарша любит занимательные истории из жизни, поэтому охотно присутствует при беседах с посетителями. Старейшая сотрудница конторы в ожидании подперла кулачком щеку и устремила полный надежды взгляд на унылого гостя. Гладко зачесанные темные волосы, собранные в пучок, и интеллигентное лицо делали Киру Ивановну похожей на актрису старой МХАТовской школы. Посланец Бориса не обманул ее ожиданий, без лишних предисловий начав с самого главного.

– Вы знаете, что такое китайская тюрьма? – задал он риторический вопрос, обводя нас с Кирой Ивановной прищуренным взглядом. – «Пекинский централ», – хрипло продолжал он, – это страшное место, где на двадцати восьми метрах сидят по тридцать человек. На полу имеется деревянный настил, на нем набросаны мешки с шелухой, являющиеся матрасами. Китайцы спят на настиле, а иностранцы вынуждены довольствоваться оставшейся полоской бетона у двери. В день правительство Китая выделяет сидельцам по две рисовые лепешки и чашку воды, все остальные разносолы заключенные получают с воли от друзей и родственников.

– Господи, какой ужас, – всплеснула руками Кира Ивановна.

– А вы думали, там курорт? – усмехнулся посетитель.

– Вы кушайте, Игорек, кушайте, – придвинув ему тарелку с тортом, суетилась секретарша, не спуская жалостливых глаз с посетителя.

– В принципе, мы с Феликсом попали в тюрьму по своей вине, – наваливаясь на предложенное угощение, продолжал свой рассказ Сомов. – Открыли совместное предприятие и, забрав товар, не выплатили денег китайским партнерам. Попросту говоря, кинули их. Нас приняли на границе и водворили в «Пекинский централ». Феликс сразу же сдружился с одним китайцем – Ли Сунем. Ли даже татуировку Феликсу сделал на плече. Прыгающий тигр на иероглифе «джин ю» – это тюрьма по-китайски. Ли Сунь был из влиятельной семьи, поэтому сидел он недолго – его выкупили родные. Когда Ли выходил на волю, он предложил Феликсу внести за него залог с тем условием, что после освобождения Белякович станет работать на него. Феликс согласился и вышел буквально через несколько дней после своего китайского друга. Белякович обещал и меня выкупить, но я так и не дождался от него помощи. Спасибо, мать помогла – продала квартиру, переехала к сестре в Подольск и внесла за меня триста тысяч юаней.

– Надо же, какая молодец! – похвалила незнакомую женщину Кира Ивановна.

– Да уж, мамаша молодец! Все нервы вымотала этой своей благотворительностью, – сердито буркнул посетитель. – Живу с двумя злющими старухами в однокомнатной хрущевке, и все благодаря Феликсу. Он втянул меня в авантюрный бизнес, он уговорил кинуть китайцев, он же в результате вышел сухим из воды, а я – за все отдувайся. Сколько я знаю Беляковича, он всегда был пройдохой. Когда мы с ним в военном училище учились, он придумал девчонок к нам в корпус на второй этаж на веревке поднимать. Начальник курса узнал про это и решил его подловить. И вот однажды Феликс тянет подружку на веревке вверх и видит: фуражка начальника курса в окне показалась, это начальник девчонку прогнал, а сам вместо нее по веревке к нам в окно карабкается. Феликс веревку из рук тут же выпустил, отдал, как положено по уставу, честь и как заорет: «Здравия желаю, товарищ майор!» Майор полетел вниз и с переломом ноги потом еще полгода по лазаретам валялся, а Феликс без лишних помех поднимал к нам в комнату девчонок. К чему я это все рассказываю? – почесал переносицу Игорь. – Беляковичу всегда все сходило с рук. И в этот раз он выкрутился, а я влип в историю. Заработал язву желудка и непроходящую головную боль от бесконечных нравоучений матери. Ну ладно, мне пора, а то я заболтался.

– Возьмите с собой тортика, матушку с тетей угостите, – великодушно предложила Кира Ивановна.

– Благодарю, но это лишнее, – с достоинством откликнулся Сомов. – Я не нуждаюсь в подачках.

– Ради бога, не обижайтесь, – смутилась секретарша. – Вы столько выстрадали, хочется сделать для вас что-нибудь хорошее…

– Не знаю, что там Белякович натворил, раз им интересуются адвокаты, но в любом случае я готов давать показания в суде. Расскажу все, что я о нем знаю. Если Феликса упекут лет на десять, я буду счастлив.

Игорь Сомов одним глотком допил чай, с грохотом отодвинулся от стола, поднялся со стула и, звякнув колокольчиком в дверях, вышел из офиса. Я закрыла блокнот, в который старательно заносила все полученные от посетителя сведения, и покосилась на Киру Ивановну. В принципе, я уже знала, как действовать дальше.

– Нет ли у вас театрального грима? – как о чем-то само собой разумеющемся осведомилась я, как будто театральный грим – обычная вещь в адвокатских конторах.

– Театрального грима? – удивленно переспросила секретарша, собирая посуду со стола.

В темных глазах ее сверкнуло любопытство, и я подумала, что нахожусь на верном пути.