Ольга Баскова - Принц, нищий и маньяк

Зорина напряглась. Улица Гагарина… Улица Гагарина… Черт возьми, да это же место жительства Валеры Панеева! Холод сковал ее тело, предвещая беду.

– Говорите.

– Сегодня в подвале найдено тело некоего Игоря Яковлевича Борзенко. У него в пиджаке обнаружена ваша визитка.

Журналистка наморщила лоб. Какого еще Игоря Яковлевича?

– Борзенко? – переспросила она.

Участковый пришел ей на помощь:

– Он бомжевал в подвале, где его и обнаружили.

Ну, конечно, Игорек, как она сразу не догадалась! Значит, и его…

– Как он умер? – поинтересовалась журналистка.

– Как и его дружок, Панеев. Угостился паленой водкой.

Зорина вздохнула. Улица Гагарина не относилась к ведомству ее мужа.

– Пусть ваше отделение открывает дело, – посоветовала она. – Думаю, убийство Валерия Панеева нуждается в расследовании. Это связано с чередой других преступлений.

На том конце ненадолго воцарилось молчание.

– Значит, это не простое отравление, – наконец сказал участковый.

– Нет, – твердо ответила Катя. – И смерть Борзенко это доказала. Готовьте нужные документы. С вашим отделением свяжутся.

– Что еще ты нам шьешь? – недовольно пробормотал супруг сквозь дрему.

Она открыла рот, но ничего не сказала. Как говорила Скарлетт О. Хара, подумаем об этом завтра.

– Все в порядке. Спи.

Костик вяло хлопнул себя по лбу:

– Кстати, ты меня совсем заговорила, а ведь я выполнил твое поручение. Любовница Андрея Морозова, Татьяна Лазарева, в последнее время ничего не снимала со счета для расплаты с мужем. Алиби ее бывшего… почти бывшего… полностью подтверждается. А сутенер Стас никак не мог принять участие в операции, ибо был убит сразу по возвращении в Москву. Убийцу нашли по горячим следам: им оказался отец девушки, которую негодяй завлек в свои преступные сети.

Зорина отмечала все, как включенный диктофон.

– Теперь под кого ты будешь рыть? – спросил супруг.

Журналистка не ответила. А Костик не стал допытываться.

Желание поскорее заснуть пересилило его любопытство.

Алексей Степанович Кравченко принял Катю после оперативного совещания. Зорина давно не встречалась с полковником и, глядя на мешки у него под глазами и общий усталый вид, отметила, как нелегко приходилось ему в последнее время. Три «глухаря» на отделе – это очень много. Высокое начальство редко понимает, сколько усилий нужно приложить, чтобы добыть самые простые данные. За каждой уликой стоит кропотливый труд сотни оперативников. Это и бессонные ночи, и риск для жизни, и еще много-много всего…

– Садись, Катерина, – он придвинул стул. – Рассказывай, с чем пожаловала. Уж, конечно, не проведать меня, старика, захотелось?

Журналистка рассмеялась:

– Приди я просто вас проведать, вы бы меня не приняли. Скворцов со мной поделился, сколько работы в вашем отделе.

– Это точно, – уголки его губ скорбно опустились. – Надеюсь, ты не прибавишь нам еще? С утра у меня на проводе завис министр. Интересуется, как продвигаются наши дела. Понимаешь, два первых нераскрытых – явно заказные. А их расследовать – сплошное мучение! Чаю хочешь?

– Не откажусь.

Зорина недавно позавтракала, однако не стала отказываться. Она понимала: за чашкой, как и за рюмкой, разговор становится душевнее, откровеннее.

– Наташа, сделай нам два чая, – крикнул полковник секретарше. – А теперь о деле, дорогая. Боюсь, как бы министр опять не проявил к нам интерес.

– Хорошо, – вздохнула Катя. – Алексей Степанович, я прошу не передавать дело Морозовых в отдел по борьбе с терроризмом!

Кравченко помрачнел:

– То есть ты предлагаешь нам повесить себе на шею еще четвертый «глухарь»? Впрочем, даже пятый, ведь вчера, как снег на голову, на нас свалилось дело некоего Шилова.

– Они взаимосвязаны.

В глазах у Алексея Степановича вспыхнул огонек:

– Ты уверена?

– Более чем.

– Тогда, будь добра, введи меня в курс!

– Андрей Морозов и Геннадий Шилов учились в одном классе, – начала Зорина. – А несколько дней тому назад был убит еще один их одноклассник, Валерий Панеев.

– Не слышал про такого, – отозвался Кравченко.

– Потому что это не наш участок, – пояснила журналистка. – Панеев выпил паленой водки, любезно предоставленной им каким-то мужчиной.

– Ну и что? – В голосе полковника послышалось раздражение. – Ежедневно сотни бомжей мрут от паленой водки. И, честно говоря, пока что не вижу никакой связи.

– А если предположить, что жертвой была не Марина, которая погибла случайно? – Катя гнула свою линию. – Телефон нашел Андрей. Только чудом он сам не нажал на кнопку. Смертельная доза взрывчатки предназначалась ему! Если бы он спланировал убийство жены, то успел бы скрыться до взрыва.

– И все равно, не понимаю, к чему ты клонишь.

– Вчера вечером мне позвонил участковый с улицы Гагарина, – продолжала Зорина. – Тот бомж, который дал мне информацию о Панееве, умер аналогичным способом. Кто-то напоил его паленой водкой.

Кравченко улыбнулся:

– Вот видишь, Катерина, я оказался прав. Сотни таких погибают от водки. Так к чему ты клонишь?

– Меня вот что смущает: несколько парней, учившихся в одном классе, убиты. Мне кажется, здесь есть связь, и я берусь ее обнаружить. Дайте мне еще один день.

Алексей Степанович вздохнул:

– Как ни люблю я тебя, Катерина, а тут вынужден отказать. Ну, охота мне из-за любви к тебе подставлять свою седую голову? Тем более что никакой логики в твоих объяснениях я не вижу.

– А мое чутье? – со слезами в голосе переспросила Катя. – Я никогда вас не подводила и никогда не ошибалась, если чуяла: дело нечисто!

Полковник почесал лысеющую голову:

– Тут ты права. Ладно, бери еще один день, но не больше.

– Спасибо! – Она подскочила и чмокнула Алексея Степановича в загорелую щеку. – А можно мне присутствовать на допросе Пантелеева и жены Шилова?

– Это мы устроим, – Кравченко взял ее за локоть и повел в кабинет к Киселеву.

Напротив стола Павла уже расположилась ярко накрашенная женщина неопределенного возраста, богато, но безвкусно одетая. Кружевным платком она вытирала слезившиеся глаза, размазывая дорогую косметику.

– Пусть Катерина запротоколирует допрос на компьютере, – тоном, не терпящим возражений, произнес полковник. – Ты это делаешь медленнее.

Киселев не стал упираться. Он понял: Зориной отведена определенная роль.

– Садитесь, Екатерина Алексеевна.

Катя села за свободный компьютер.

– Итак, вы – жена покойного Геннадия Шилова, Любовь Дмитриевна Шилова, 1985 года рождения, – начал оперативник. – Где работаете?

– Домохозяйка, – голос потерпевшей оказался на удивление мягким. – Но я не понимаю, зачем я вам понадобилась. У меня случилось горе. Я потеряла мужа! Вчера я рассказала вам все, что знала. Отпустите меня. Мне надо заняться похоронами.