Ольга Баскова - Принц, нищий и маньяк

– Зря мы с тобой распрощались, Катюха, – раздался бодрый голос Павла. – Видишь ли, наша подозреваемая вспомнила, кто ты такая, и желает встретиться с тобой немедленно. От адвокатов она категорически отказывается. Надеется на твою помощь.

– Сейчас буду, – вздохнула Зорина.

Киселев, устроив женщинам встречу в своем кабинете, быстро ретировался, виновато взглянув на журналистку:

– Сегодня я еще не обедал. Ты уж тут сама… Конвой – за стенкой.

Катя рассмеялась:

– Разве она пригласила меня за этим? Чтобы напасть на меня?

– Кто их разберет? – Он открыл дверь, пропуская Шилову, бросил пару слов охраннику. – Если что… – и кивнул Кате на прощание.

Несколько секунд женщины смотрели друг на друга. Любовь сильно изменилась со времени их последней встречи, хотя прошло не больше часа. Она постарела и осунулась, под ее глазами залегли черные круги.

– Я вас узнала, – тихо проговорила она. – Вы – Екатерина Зорина.

– Да, – согласилась Катя. – Но чем я могу вам помочь?

– Просто поговорите со мной, – Шилова нервно забарабанила пальцами по гладкой поверхности стола. – У вас нет сигареты?

Журналистка покачала головой:

– Здесь не принято курить.

– Ладно, – покорно ответила подозреваемая. – Видите ли, я читала о вас и слушала ваши программы. Если вы мне не поможете…

– Вам предлагали адвоката, – мягко перебила Катя.

Любовь поморщилась:

– Единственный квалифицированный юрист в этом городишке – Ковальский. И он отказался защищать меня!

– Вы ошибаетесь.

– Я боюсь, – парировала женщина. – Кто-то здорово подставил меня, и я ума не приложу – кто?

– Вы указывали на Семена Пантелеева, – подсказала Зорина.

Лоб подозреваемой прорезала сеточка морщин.

– Я думала об этом, но Семену не по плечу подобные комбинации. Это – во-первых, и даже не во-первых, а во-вторых. Пантелеев прежде всего продумал бы, что он с этого получит. Новый гипермаркет, на который они оба претендовали? Смешно всю жизнь быть под подозрением ради какого-то магазина! Нет, это не он.

Зорина не могла с ней не согласиться.

– Кто же тогда?

Женщина нервно сцепила руки:

– Я расскажу вам о себе и Геннадии все. Возможно, вы сделаете правильные выводы. Если милиция не разберется в этом деле, она посадит невиновного человека. Не допустите этого!

Катя ничего не ответила. Она уселась поудобнее и приготовилась слушать.

Люба Макеева выросла в относительно благополучно семье. Отец ее, Анатолий Михайлович, честно трудился участковым милиционером, мать работала в буфете. Сколько девочка помнила себя, столько родители выясняли отношения кулаками. Впрочем, это не помешало им завести еще одного ребенка – сестру Дашу. Потом мама тяжело заболела. Наверное, отец стал относиться к жене мягче, когда узнал, что ее болезнь неизлечима, и всю свою ярость неудачника обрушил на беззащитных девочек. Он порол их за малейшие провинности: за посредственные оценки в школе, за поздние возвращения домой. Смерть супруги еще больше ожесточила этого человека. Возвращаясь с работы пьяным, он сразу хватался за ремень. У малышек не было бабушек и дедушек, к которым они могли бы сбежать, и им приходилось сносить все оскорбления. Люба мечтала поскорее вырасти и изменить свою жизнь к лучшему. Изменить – это ей удалось. А к лучшему ли – вопрос оказался спорным.

В тот жаркий июньский день она со своей подругой Люсей стояла возле элитного клуба, где собирались сливки города. Девочки знали: это место посещают богатые и знаменитые, и если кто-нибудь обратит на них внимание… Какие же они были наивные! Устрашающего вида охранник стоял в дверях, пропуская внутрь их разодетых в пух и прах ровесниц. Подруги побаивались подойти к нему. Когда рядом с ними затормозила шикарная «Тойота Камри» цвета мокрого асфальта, обе с восхищением уставились на хорошо одетого молодого мужчину, распространявшего вокруг себя запах дорогого одеколона. Он тоже заметил школьниц:

– Собрались потусоваться?

Обе кивнули.

– Вас не пропустят, – уверенно изрек незнакомец. – Не пройдете фейсконтроль.

– Почему? – поинтересовалась Люся.

Господин расхохотался:

– Да потому, девочка, что одна помада моей жены стоит дороже, чем весь твой прикид!

Подруги потупились.

– Что же нам делать?

– А ничего. Ступайте домой, – весело брякнул он. – Не всем же тусоваться в таких местах.

Однако, когда они повернулись, чтобы уйти, незнакомец остановил их:

– Вам очень хочется сюда попасть?

– Да.

Впрочем, девчонки могли бы и не отвечать. Вытянутые от обиды лица, печальные глаза – все это изобличало их сильнейшее расстройство из-за несбыточности заветного желания. Господин хлопнул в ладоши:

– Пожалуй, я вам помогу.

Они обе расцвели:

– Правда?!

– Только не обеим сразу, – он еще раз пристально оглядел подружек и взял за руку Любу. – Сейчас мы поедем ко мне, и моя жена подберет тебе вещички. На следующие выходные ты поделишься ими с подругой.

Люся выпучила глаза:

– Вы хотите сказать, что ваша супруга просто так подарит нам дорогие шмотки?!

Незнакомец рассмеялся:

– Мы богатые люди. Завтра же я куплю ей другие, еще дороже.

– А почему она не с вами?

– Потому, что моя женушка беременна. Такое иногда случается!

Тут прыснули все трое. Люба без малейшего страха села на переднее сиденье шикарного автомобиля, а Люся побрела домой. Впрочем, побрела она очень довольная, предвкушая скорый праздник и на своей улице.

– Как тебя зовут? – спросил господин, выруливая на центральную дорогу.

– Люба. А вас?

– Геннадий Иванович. Здесь недалеко.

День тихо растворялся в сумерках. В салоне урчал кондиционер. Люба на мгновение почувствовала себя Золушкой из известной сказки.

– А вот и мой дом.

Макеевой не приходилось бывать в элитных домах, и она с удивлением смотрела на консьержку, смерившую ее неприветливым взглядом.

– Девочка со мной, – сказал Геннадий.

– Хорошо.

Бесшумный лифт донес их до пятого этажа. Естественно, в его кабине не пахло кошачьей мочой и человеческими экскрементами. Ноги утопали в ворсистом коврике, из динамика доносилась приглушенная музыка.

– А вот и моя квартира. – Ключ повернулся в замке. – Заходи.

Никто не вышел их встречать. Это показалось Любе немного странным.

– Ваша жена в комнате?

– Скоро все узнаешь. Выбирай тапочки.

В огромной прихожей не было женских туфель. Впрочем, успокоила себя девочка, может, его супруга хранит свои вещи в отдельном шкафу?

Они прошли в огромную гостиную, и рот у Макеевой от удивления раскрылся сам собой. Такую обстановку она видела только в американских фильмах о жизни богатых людей!