Наталья Солнцева - Портрет кавалера в голубом камзоле

Лавров увлекся. Высокий зал с картинами на стенах, сияние люстр, отраженное в зеркалах, золотистые переливы багетов, напряженное внимание присутствующих вдохновляли его, придавали значение и торжественность произносимому им монологу.

– Очевидно, судьба Полины была предрешена… – вещал он. – Кем? Где? Сложный вопрос… По моему разумению, она стала заложницей псевдонима, который выбрала себе…

– Псевдоним выбрал для нее я, – виновато обронил Зубов. – Я тогда не осознавал всего ужаса того… того…

Он согнулся и кашлянул, потирая грудь.

– Чем же Митину мешала Полина? – вклинился Сатин. – Зачем он ее убил?

– Она отвергла его чувства, и актер затаил обиду. Решил отомстить. А чтобы отвести от себя подозрения, убил еще двоих, – Лихвицкую и Бузееву. Обе прекрасно знали Митина, не опасались его и без колебаний впустили в квартиру. Вероятно, он придумал какой-то предлог для визита к Лихвицкой… и за разговором подсунул ей другую таблетку вместо снотворного…

Лавров повернулся к Зубову и спросил:

– Скажите, в театре знали, что Лихвицкая принимает снотворное?

– Да… – кивнул тот. – Лида была очень подавлена смертью Полины… даже взяла отпуск за свой счет. Она всем жаловалась, что не может уснуть без таблеток.

– Значит, для Митина не представляло труда подменить таблетку. Он неожиданно нагрянул к Лихвицкой и застал ее в состоянии алкогольного опьянения. Убийца не имел четкого плана и собирался действовать по обстоятельствам. А обстоятельства ему благоприятствовали! Актриса едва держалась на ногах и плохо соображала. Он сам мог предложить ей принять снотворное… Будь то обычный препарат, ничего страшного бы с ней не случилось. Но сильное успокоительное буквально свалило пьяную женщину с ног. Митину оставалось только осторожно раздеть ее, опустить в ванну и набрать воды… Лихвицкая беспробудно уснула, но была еще жива и захлебнулась. Вода попала ей в легкие, на теле никаких следов насилия. Митин предусмотрительно принес в ванную стакан, из которого пила Лихвицкая, и поставил на полочку. Как будто погибшая выпила таблетку прямо перед тем, как улечься в воду. Потом уничтожил следы своего посещения. Вот вам и «суицид»!

– Он действовал наверняка, – покачал головой Сатин. – Если лекарство не сработает как надо, то вода довершит начатое. Опьянение, сон… теплая ванна… в этом есть нечто от римской традиции сводить счеты с жизнью. Патриции любили роскошно жить и приятно умирать.

– Митин же репетировал Антония, – подчеркнул Лавров. – Он проникся духом Древнего Рима. Мысль о ванне пришла ему оттуда.

– Не обязательно, – возразила Глория. – Если вы помните, двести лет назад, после кончины Прасковьи Жемчуговой, несколько актрис шереметевского театра утопились. Я правильно говорю? – повернулась она к Зубову.

Тот сделал утвердительный жест. У него все сильнее болело в груди, но он старался не подавать виду, как ему плохо.

«Прекращается действие анальгетика, – констатировала Глория. – Зубову нужен еще укол».

– Я все-таки склоняюсь к Древнему Риму, – не согласился Лавров. – Митин под влиянием Антония…

– Господа! – вмешался банкир. – А где Митин достал опасную таблетку?

– Это не проблема. Вопрос чисто технический.

– Может, он псих? И таблетки выписали ему самому? Он только выглядит нормальным человеком, а на самом деле у него раздвоение личности. В одной ипостаси этот ваш Митин – актер, а в другой – убийца. Маньяк!

– Я не замечал в Митине психических отклонений, – выдавил Зубов.

– Маньяков обычно признают вменяемыми, – тоном знатока вымолвил Лавров. – С интеллектом у них все в ажуре. Они гениально маскируются и заметают следы. Случай с Митиным это подтверждает. Он ловко вводил следствие в заблуждение, ни разу не оставил отпечатков пальцев.

– Небось насмотрелся детективных сериалов, – усмехнулся банкир. – Там полно инструкций по уничтожению следов и улик.

– Верно…

– Складно у вас получается, – вздохнула Глория. – Вижу, вы и без медиума обойдетесь.

Лавров от ее похвалы ощутил новый прилив вдохновения.

– Когда жертва умирала, убийца тщательно протирал все, к чему прикасался. – Он вспомнил, как сам протирал ручки дверей и прочие предметы в квартире Бузеевой, и смущенно кашлянул. – Н-да… так вот, расправившись с Лихвицкой, актер внутренне уже готовился к следующему преступлению. Маньяки, как известно, не могут остановиться. Возможно, Митин возненавидел всех женщин и решил наказать их. Возможно, он испытывал при этом сексуальное возбуждение…

– Это уж вы хватили через край, сударь, – скривился Зубов. – Митин довольно привлекательный мужчина и мог бы удовлетворить свои сексуальные потребности без дикой уголовщины.

Лавров спохватился. Его явно «занесло». Наримова, хоть и сбивчиво, но объяснила по телефону, какую цель преследовал Митин. Он якобы убирал с дороги тех, кого она недолюбливала. И в первую очередь – ее главную конкурентку Полину Жемчужную.

– Значит, нам до конца не ясны его мотивы… – смешавшись, пробормотал молодой человек.

Наримова умоляла не впутывать ее в эту жуткую историю, и он пообещал не упоминать о ней в связи с признаниями Митина.

– Своей третьей жертвой артист выбрал Катерину Бузееву, – добавил он после короткой паузы. – Они с Лихвицкой репетировали служанок Клеопатры в тот роковой день, когда…

– Это мы уже слышали, – не утерпел банкир. – Дальше-то что?

– Сложно проследить мысль индивидуума, обуреваемого болезненными страстями… Нельзя исключить, что третье убийство понадобилось Митину как завершение шекспировского сюжета, где служанки погибают вслед за госпожой… и сопровождают ее в страну мертвых.

– Вы настаиваете на Шекспире?

– Я рассматриваю разные версии. Змея на груди погибшей актрисы взята Митиным из театрального реквизита, к которому он имел доступ. Это та самая символическая змея, чей укус прервал жизнь Клеопатры!

Несмотря на драматический накал момента, Глория хихикнула. Уж очень смешно звучали высокопарные фразы в устах начальника охраны. Почти комично.

Никто не поддержал ее неуместного веселья. Даже карлик, который прятался за спинкой дивана.

В тишине зала было слышно тяжелое дыхание Зубова и тихое постукивание, которое производил Сатин, барабаня пальцами по подлокотнику.

– Итак… убийце сопутствовало невероятное везение, – на той же волне продолжал Лавров. – Бузеева заболела. Проведать ее: чем не предлог для визита? И Митин пользуется этим предлогом. Он является без предупреждения… что в богемных кругах дело обычное. Актриса впускает коллегу, хотя…

Он чуть не сболтнул: «…ждет другого посетителя». Возникла заминка.

– …чувствует себя ужасно, – подоспела на выручку Глория. – У нее резко подскочила температура. Если ее и удивил визитер, то она из вежливости вынуждена была его принять.