Издательство «Развлечение» - Загадочная женщина

— Вполне, — ответил мажордом. — Мистер Армульд приказал мне перед тем как ложиться спать, подвергать его испытанию, и стоило мне повернуть ручку, как он начинал трезвонить. Я до сих пор не могу понять, почему он испортился в день грабежа. Было уже очень поздно или, вернее, очень рано, так как у нас в этот вечер было много гостей, когда я повернул рукоятку с большим трудом вследствие лишней выпивки… Хе-хе! Вы понимаете, конечно, что в такое время охотно пропустишь стаканчик-другой? Ну, а после этого человек засыпает так крепко, что его не разбудишь и пушкой. Очевидно, негодяи знали это, поэтому и забрались именно в эту ночь. Но каким образом им удалось отключить ток и перерезать провода, не произведя трезвона — для меня совершенно непонятно.

— Для нас тоже, — смеясь, проговорил Ник. — Теперь, однако, главное в том, чтобы предупредить возможность повторения подобной истории.

— Что было бы очень приятно и нам , — фамильярно заговорил слуга. — Потому что хотя мы и миллионеры, но кража на тридцать тысяч долларов не пустяк и для нас . Брр! Если бы вы видели, какой скандал поднялся утром, когда миссис Армульд увидела, что ее драгоценности украдены! Меня чуть-чуть не вышвырнули вон, потому что я слежу за всем в доме и несу ответственность за все, что случится. По счастью, сам мистер Армульд видел как я возился над рукоятью, которую повернул, как я вам уже рассказывал, с большим трудом, он еще сам и помог мне, так как я, несмотря на все усилия, не мог справиться с делом. Ну, а благодаря ему, мне поверили, тем более что я служу в доме уже более двадцати лет и теперешнему владельцу еще когда-то утирал нос.

— Могу себе представить, как вы испугались, — вставил сыщик.

— Ах, если бы только это, — вздохнул мажордом. — Должен вам сказать, мистер, что в то время я посылал ваш проклятый аппарат ко всем чертям. Волнение, полиция в доме, у госпожи обморок за обмороком, а мы страдай. А эти ослы-сыщики поют в один голос, что грабитель либо один из слуг, либо кто-то из нас помогал грабителю. И к тому же еще удовольствие: одна знатная дама стала коситься на меня за то, что я, совершенно впрочем почтительно, заявил ей, что погреб, который мистер Армульд устроил по ее предложению и который открывался посредством простого нажима кнопки из кабинета хозяина, пренепрактичная штука.

— Как? Разве дамы-аристократки занимаются техникой? — спросил Картер, по-видимому, углубленный в рассматривание проводов, но на самом деле, внимательно слушавший болтливого мажордома.

— Да, я уж и сам дивился этому, мистер, — продолжал ничего не подозревавший слуга.

— Это любопытно, — усмехнулся сыщик. — Дама-архитектор! Кто же она такая?

— Маркиза Джиолитта, — ответил мажордом. — Знаете, из этих захудалых аристократок, у которых с языка не сходят миллионы, а в карманах шаром покати.

— Очевидно, иностранка? — поинтересовался сыщик.

— Да, итальянка. И уж такая чертова баба! Пальцы в рот не клади — откусит!

Имя маркизы Джиолитта дало новый толчок мыслям Ника Картера. Он уже слышал об этой красавице в Нью-Йорке и приписывал ей немалое количество преступлений, но, к сожалению, не имел достаточных фактов, чтобы окончательно быть уверенным в этом. Зато теперь он больше не сомневался, что чикагские грабежи — дело ее прелестных ручек.

Однако, чтобы не выдать себя, он продолжал спокойно вести беседу со словоохотливым мажордомом, надеясь получить от него кое-какие сведения, которыми, быть может, ему удастся впоследствии воспользоваться.

— Да откуда взялась эта маркиза? — снова обратился Картер к мажордому.

— А кто ее знает! Такие бабы всегда появляются неожиданно, как грибы после дождя, и исчезают, как комары зимой, если им не удастся добиться своего.

— А вы думаете, что она чего-нибудь добивалась?

— Не иначе! Между нами говоря, дружище, эта баба из тех, которые приезжают в Америку только для того, чтобы поймать либо богатого наследника, либо янки-миллионера, им все равно, лишь бы были деньги.

— И мне так кажется, — проговорил Ник Картер.

— Нет, что правда, то правда, — продолжал болтать мажордом. — Я ведь недаром служу управляющим чуть не четверть века и умею обращаться с господами, посещающими наш дом, тем более, что имел честь разговаривать и с принцами крови и с герцогами. Но когда тебя ни за что ни про что поднимают на смех, да еще обвиняют в нечестном поступке, тогда, воля ваша, не выдержишь. А эта маркиза вдруг говорит: «Если вор домашний, то я бы на вашем месте, мистер Армульд, приказала арестовать всю прислугу и, главным образом, мажордома, так как он единственное лицо, которое знает расположение всего дома».

— А эта маркиза часто бывала здесь?

— Этого я не могу утверждать, — медленно произнес мажордом, — одно время она, правда, очень часто посещала миссис Армульд и даже подружилась с ней. Теперь ее у нас уже давно не было, должно быть, куда-нибудь уехала.

— Смешно! Маркиза, и вдруг заботится о погребе? — с видом полнейшего недоумения спросил сыщик. — Здешние женщины если и пьют, так тайком, не говоря уже о том, чтобы устраивать в чужих домах погреба.

— Ну, это баба совсем иного сорта, — недовольным тоном проворчал мажордом. — Мой товарищ мистер Дженнинкс, с виллы мистера Свифта, часто про нее рассказывал: она и там проделала ту же штуку и при этом всегда подозревает слуг, как будто нам по обязанности не приходится пробовать вин. Ведь мы должны же знать, не прокисло ли красное, не помутнело ли белое? Про виски и говорить нечего, эта приятная штука имеет способность испаряться.

— Особенно, когда бутылка попадает своим отверстием в рот человека, у которого сильная жажда, — лукаво подмигнул Картер.

— Хе-хе! Шутник, — засмеялся мажордом, хлопая Ника по плечу. — Выпьем-ка, дружище! У меня всегда на готове «дежурная» бутылочка и когда приходится встретить понимающего человека, мы опустошаем ее вместе.

Сыщик, конечно, охотно согласился и через несколько минут старик вошел с бутылкой в одной руке и со стаканами в другой.

— Доброе винцо, — добродушно засмеялся Картер.

— Очень даже, — с гордым видом подтвердил мажордом. — Такого вина вы, молодой человек, не пили за всю свою жизнь. Ведь цена-то ему десять долларов за бутылку. Ну, да мы можем себе это позволить.

— А что, — усмехнулся Ник, — если бы погреб был устроен по маркизиному, так ведь вином-то не пришлось бы полакомиться?

— Да он и был так устроен, — таинственно прошептал старик, — только это не понравилось мистеру Армульду. Он, между нами говоря, и сам не прочь выпить тайком от жены, ну, а когда человек имеет миллионы, так ему не пристало бегать по двадцати раз в сутки к себе в кабинет да нажимать какую-то дурацкую кнопку, чтобы замок отворялся. Он приказал мне перервать провода — все и осталось по-старому.