Юлия Алейникова - От создателей Камасутры

Но через пару минут, когда слезы высохли, а ком в горле рассосался, грубая реальность вернула меня с небес на землю.

Мысль об убийстве этого гада, конечно, была исключительно бредовой. Достаточно представить себе, как я в одиночку штурмую какую-то нашпигованную охранниками и сигнализацией виллу или с «базукой» наперевес атакую офисный центр, где затаился Махараджа… О том, что у меня нет «базуки» и вообще никакого оружия не имеется, упоминать и вовсе не стоит.

Хотя идея прикончить этого бандюгу сама по себе не плоха. Эх, жаль, денег у меня нет, можно было бы киллера нанять!

Судя по отрывочным высказываниям шефа Шиваджи, Кровавый Махараджа был личностью, в Индии весьма широко известной. Кто-то вроде нашего Березовского или главы какой-нибудь крупной бандитской группировки конца девяностых годов прошлого века. Уже не помню, как их там звали. Иных уж нет, а те далече. Значит, собрать о нем сведения вполне возможно. Наверняка средства массовой информации и Интернет кишат всякими сомнительными фактами об этой личности. Часть из них, возможно, и достоверна. Интернет-кафе, сделала я заметку в памяти. К тому же я знаю место, которое он посещает, пусть, возможно, и нечасто – бордель в Кольхапуре. Там бывают его подручные, можно последить и за ними. Вдруг они меня выведут на своего шефа?

Да… Ситуация требует глубоких всесторонних размышлений. Решив, что пока достаточно разрабатывать эти далеко идущие планы и надо сосредоточиться на ближайших перспективах, я вернулась в машину.

Галя тихонько шуршала чем-то.

– Ты что делаешь? – добродушно полюбопытствовала я.

– Записываю твои долги, пока не забыла, – деловито ответила она.

Я пригляделась: и правда, она усердно марала подкладку сумки, выводя даты, статьи расходов и общую сумму.

– Галь, а почему поездка на такси записывается полностью на мой счет? Едем мы, кажется, вместе?

– Так идея-то была твоя. Мне и в этом, как его, в Панажи было неплохо, – нахально хлопнула она ресницами.

– Вот что, дружочек! Для ясности! Еще одна попытка меня надуть или обобрать – и ты путешествуешь дальше в одиночестве! Я дважды повторять не буду. Это раз. Споры, капризы и прочая чушь – и ты опять-таки путешествуешь без меня. Это два. А в-третьих, не зли меня лучше, а то пожалеешь! – И я изобразила «взгляд вурдалака».

Кажется, подействовало. Галя быстренько все вычеркнула. И сидела теперь тише воды ниже травы. Глядела прямо перед собой и, кажется, даже дышала через раз.

В Маргао мы прибыли около одиннадцати вечера. Таксист высадил нас возле железнодорожного вокзала и укатил. Галя честно поделила уплаченную ему сумму пополам, записала цифры на подкладке сумки, и я расписалась. Внимательно оглядев площадь, я повела Галю в здание вокзала.

– Давай перекусим, – показала я ей на столики вокзального буфета.

– Мы что, потратили такие деньжищи, чтобы пожрать в паршивом вокзальном буфете?

– Разговорчики в строю! – грозно рыкнула я, и Галя недовольно прикусила язык.

Если честно, я не понимала, зачем она таскается за мной. Летела бы домой, к Витьке своему, это и дешевле, и безопаснее. Тем более что мне все равно придется куда-нибудь ее спровадить. Неизвестно, как надолго я теперь задержусь. И захочет ли он мне помочь? Если нет, то где мне жить и на что? Нет. Его помощь мне просто необходима. А Галя? Завтра же посажу ее в самолет, и чао-какао. Баба с возу, кобыле легче.

После плотного ужина мы устроились под навесом на улице и стали ждать.

– Чего мы тут высиживаем, ты можешь сказать? – страдальчески промычала клюющая носом Галя.

– Знакомого одного ждем, – сжалилась я над ней.

– А почему на вокзале? Он что, машинист?

– Нет. Таксист.

– А почему ж мы на вокзале-то сидим?

– Он часто здесь бывает. Высаживает пассажиров, или наоборот.

Время шло. Джамша все не было. Если он в ближайшие полчаса не появится, пойдем на вокзал, спать. Караулить его придется завтра. Надеюсь, он не взял отпуск после моего отъезда.

На вокзальных часах пробило полночь.

– Все. Думаю, он сегодня уже не появится. Пошли устраиваться на ночь.

– Страшно на вокзале! Еще ограбят… Или чего похуже.

– Да. Будем спать по очереди.

Мы понуро побрели в здание вокзала. День был длинным и тяжелым, особенно для Галки, одна ее поездка на свинье чего стоила! И потом еще водитель всю дорогу бестактно вспоминал о ее позоре, похохатывал, косясь на бедную девушку озорным глазом, и отпускал понятные ему одному шутки… Я уже взялась за ручку двери, когда на площадь под марш Мендельсона въехало такси, из него вылезла знакомая фигура, поблескивая в свете фонарей многочисленными сережками. Джамш открыл пассажирскую дверь, высадил супружескую пару и выгрузил из багажника их чемоданы.

Я слетела со ступеней, как птица, раскинув руки-крылья, и кинулась на почти родную мне грудь Джамша. Если он и удивился моему внезапному появлению и не в меру бурному приветствию, то виду не подал. Деликатно обнял меня в ответ и подождал, пока я разомкну свои пылкие объятия.

– Как я рада тебя видеть! – просияла я, отпуская бедного индийца на волю. – Поехали?

– Прошу, – он галантно открыл дверцу.

– Галь, залезай! – Но Галя опасливо косилась на статного таксиста и подходить к нам не спешила.

Джамш сегодня красовался в ажурной плетеной жилетке и своих любимых джинсах с аппликациями. Количество пирсинга и татушек осталось прежним, он выжидающе улыбался в свои тридцать два белоснежных зуба. Но Гале он, вероятно, показался кем-то вроде людоеда с острова Пасхи. Рост под два метра и литые мышцы, эффектно смотревшиеся на его полуобнаженном торсе, выглядели весьма внушительно. Зато глаза сияли почти детской добротой и наивностью.

– Давай, не бойся. Он хороший.

Галя нехотя подошла к нам и, опасливо посматривая на терпеливо придерживавшего дверцу Джамша, полезла внутрь, путаясь в сари. Ее любимые штаны еще не высохли после дневной эскапады.

– Куда ехать? – любезно поинтересовался он, усаживаясь за руль.

– К тебе.

Как бы он ни был удивлен, машина тронулась. Мы пропетляли по ночным улицам минут десять и, выехав из центра города, углубились в жилые кварталы, утопающие в зеленых палисадниках. Кое-где на террасах еще сидели компании, пели, беседовали, играли в карты, смотрели телевизор. Такси остановилось возле небольшого домика, затянутого вьюном до самой крыши, выкрашенного в бордовую краску. Окошки были темными, только горел фонарик возле калитки.

Джамш загнал такси во двор, открыл дверцу и пригласил нас в дом. Вернее, на террасу. Вероятно, на Гоа она исполняла роль гостиной. На полу были постелены циновки, стояла старая плетеная мебель, на перилах красовались горшки с цветами. Сад перед домом беспорядочно зарос пушистым цветущим кустарником. Я совершенно не разбираюсь в цветоводстве и, кроме сирени и черемухи, ни одного названия не знаю. А они здесь не растут. В доме загорелся свет. Через минуту появился Джамш. Он нес небольшие лампы с горевшими внутри свечами, две из них он зацепил за край навеса, одну поставил посреди стола и еще две – на перила, среди цветов. Пространство садика окуталось мягким, уютным светом. Шуршали капли дождя. Из дома поплыл аромат благовоний, загремела посуда.