Мария Брикер - Горькая дольче вита

– А дачу ты не хочешь продать? – деловито спросила Марина. – Что она стоит без дела?

– Я ребеночка хотела. Мечтала, что рожу и лето малышка будет на природе проводить. Потом дача мне только на словах принадлежит, она на маму записана. Последний раз, когда мы с ней общались, мама сказала, что я могу там все под себя приспособить, а я все тянула. После смерти бабушки страшно было туда возвращаться.

– Значит, он заранее все спланировал? Морочил тебе голову, что на Ахтубу с друзьями едет, а сам денежки откладывал на зарубежную поездку с любовницей!

– Да… Он планировал поехать на море, куда я мечтала попасть вот уже много лет! Я на всем экономила и утешала его, что работодатели сволочи. На оптовый рынок моталась каждые выходные, чтобы подешевле хорошее мясо купить. Сама не ела, его кормила. Мужчина без мяса никак не может.

– То-то я и смотрю, ты в последнее время совсем отощала. Господи, ну почему ты мне ничего не говорила? Неужели ты думаешь, что я не нашла бы денег для тебя? Чижика бы растрясла или у отца одолжила. Настен, я тебе подруга или нет?

– Стыдно было. Ты ведь Алешу и так не слишком жалуешь, а если бы я тебе рассказала, что у нас дела обстоят даже хуже, чем раньше, ты бы постоянно мне это в укор ставила. Я же не знала. Не знала, что у него любовница.

– А что, до того, как у него любовница завелась, вы были в шоколаде? Ты всю жизнь вкалываешь, а он пасьянсы на компе раскладывает. Нашел себе непыльное место, получает копейки и радуется.

– Судя по всему, уже не копейки. Знаешь, сколько денег тур стоит? Подтверждение оплаты у него тоже в почте болталось. Сумма нереальная! Он забронировал пятизвездочный отель на лучшем курорте Кипра, и билеты у него в бизнес-класс. Не чартером, а регулярным рейсом отличной авиакомпании.

– Ну да, самцы в брачный период активизируются, – хмыкнула Марина. – Видно, подработку таки взял.

– Ради нее взял… Мне так обидно стало! Когда Алеша домой пришел, я была вне себя от гнева, не сдержалась и все ему высказала в очень резкой форме. Надеялась, что он прощение будет просить. Он даже не извинился, спокойно начал чемодан паковать, собрался и ушел. За остальными вещами, сказал, друга пришлет. Он комп хочет забрать и книги.

– Совсем оборзел! А как ты без компа будешь, он подумал? Тебе сейчас работу искать новую, – Марина вскочила и заметалась по комнате. – Не вздумай ему ничего отдавать! Обойдется! Ты работала, а он баклуши бил. Дружбан его явится – посылай лесом. Завтра же вызывай слесаря и меняй замок. Ничего не отдавай, поняла?!

– Пусть забирает, что хочет, – вяло отреагировала Настя. – Комп я ему подарила на Новый год. Он ему принадлежит. А книги мне теперь без надобности. Переезжать буду налегке. Я его не осуждаю, Марин. Так, по крайней мере, честно. Знаешь, что он мне сказал перед уходом? Что давно собирался мне все рассказать и уйти, но не решался, жалел меня.

– Жалел тебя? Ну конечно! Жрал и пил за твой счет, свои деньги на любовницу спускал, а теперь хочет тебя обобрать до нитки. Жалельщик, блин. Блин! Руки чешутся придушить подлеца!

– А что он мог? Жить со мной дальше и страдать от любви к другой? Без любви жить никак нельзя. Нельзя жить с нелюбимым человеком, – Настя не сдержалась и заплакала. Марина погладила ее по голове и обняла.

– Не плачь, Насть. Все будет хорошо.

– Я дура, Марин, – всхлипнула Настя. – Ну съездил бы он на курорт с другой. Наигрался бы в крутого парня и вернулся ко мне. Судя по всему, эта девушка требовательна и привыкла к высокому уровню комфорта. А что Алеша может ей дать? У него ни жилья собственного, ни денег особых нет. Даже если он подработку нашел, то все равно олигархом не станет – не тот у него склад характера.

– С жильем у него все в порядке. Шикарная четырехкомнатная квартира в элитном районе Москвы, – напомнила подруга.

– Толку-то от нее. Это же не его квартира, а родительская. Они никогда не согласятся на размен, а с ними жить ни одна вменяемая девушка не сможет. Мать у Алеши диктатор. Она всех по стойке «смирно» строит, а отец – валенок безмолвный. Думаешь, почему мы ипотеку взяли? Месяц я только в их хоромах протянула и сбежала с Лешкой обратно в убитую бабушкину хрущевку. Впрочем, может, новую девушку Алеши примут в семью в отличие от меня. Мать его до сих пор меня презирает и считает дрянью, которая растлила их мальчика. Социальное неравенство опять же: Алешка из благополучной полной семьи, а у меня родители в разводе. Отец вообще непонятно где, мама в некотором роде легкомысленная – я до их статуса недотягиваю.

– Боже мой, какая чушь! При чем тут статус! Двадцать первый век на дворе. А кто кого растлил – вопрос. Твой благоверный старше тебя на два года. Тебе было четрынадцать, когда у вас роман закрутился. Каким образом ты могла его растлить? Фу, Мармеладовна. Я как про их «интеллигентную» семью слышу, меня колбасить начинает.

Настя подругу не слышала.

– Да… Мне было четырнадцать… Мы друг для друга созданы. Он вернулся бы ко мне потом. Теперь даже если захочет – не вернется. Ведь у нас были такие чистые отношения! Алеше теперь стыдно будет мне в глаза смотреть. Какая я дура! Мудрее надо быть. Бабушка меня учила, что главное семья, а жена должна быть глухослепонемой. Надо было сделать вид, что я ничего не знаю. Может, тогда он не ушел бы.

– Ушел, и скатертью дорога! Не реви ты! Радуйся, дурында! Все к лучшему! От твоего ботинка наконец-то отлепилась вонючая лепешка, которая портила тебе жизнь. Он же использовал тебя постоянно и ничего взамен не давал. Забудь его, как страшный сон. Свобода, Мармеладовна! Приведешь себя в порядок, и сотни мужиков падут к твоим ногам. Тебе останется только селекцию провести и выбрать достойного кандидата.

– Как ты не понимаешь, я люблю Алешу! Мне, кроме него, никто не нужен!

– Ты просто не знаешь или не хочешь знать, что, кроме твоего Алеши, на свете полно других мужчин, которые гораздо лучше твоего гаврика. Про какую чистоту отношений ты мне втираешь? Если хочешь знать, твой разлюбезный Алеша тебе и раньше изменял направо-налево. Я лично его видела с другими бабами. Тебе не говорила, чтобы ты не страдала. Зато ему высказала свое презрение. Поэтому он меня на дух не переносит. Он и ко мне подкатывал, в трусы навязчиво лез и эсэмэски писал с дебильными признаниями. На что рассчитывал – непонятно. Он говно, Настя! Он жил с тобой, потому что так удобно. Напрягаться не надо, никто не грузит. Дома баба, которая обожает, облизывает, кормит, одевает, деньги зашибает, чистоту наводит, удовлетворяет любые потребности и за жилье платит. Поди плохо. Он недостойный тебя тип. Я очень рада, что наконец-то ваша связь прервалась. Давно пора было расстаться.

– Убирайся вон, – сухо сказала Настя.