Мария Жукова-Гладкова - Завещание Мадонны

Но с личной жизнью все-таки надо что-то делать! Нельзя только работать!

Однако пока я была на работе. Правда, занималась не своим делом. Слежка – все-таки не мое амплуа. Правда, парочка в машине впереди даже не подозревала, что за ними кто-то наблюдает. Вероятно, и предположить не могли, что кого-то заинтересуют.

А мне сегодня вечером нужно будет заехать в холдинг, попросить ребят распечатать светлый лик пока неизвестного мне мужчины, чтобы я его предъявила галерейщику Галустьяну. Может, он знает, кто это такой.

Катя Ломакина со спутником ехали на Юго-Запад. Я плохо знаю тот район, по работе чаще оказываюсь в Центральном, Петроградском или Московском районе. Хотя это неудивительно… Самые интересные – с точки зрения криминального репортера – квартиры расположены именно там. Там живут и самые богатые люди нашего города, и остается множество коммуналок. Там много ресторанов, ночных клубов. В общем, нас с Пашкой в основном вызывают туда. Хотя, конечно, мы бываем и в других частях нашего огромного города. Но я не ориентируюсь на Юго-Западе так, как ориентируюсь в центре.

Машина, за которой я следила, заехала в один из дворов на улице Доблести. Где-то я недавно слышала про эту улицу. Кто-то мне про нее говорил…

– Паша, включи камеру!

Я припарковалась при въезде во двор, вышла из машины и, немного пригнувшись (маленький рост удобен для слежки), увидела, как Катя со спутником выходят из машины и направляются в один из подъездов девятиэтажного дома.

Они вошли в подъезд, я вернулась в машину. И тут я вспомнила про адрес… Быстро достала записную книжку, проверила – и поняла, что оказалась права. По этому адресу проживала Римма Иванихина – дочь Аллы и Николая, рожденная в законном браке, но в последнее время не общавшаяся с родителями.

Значит, сестры общаются? С родителями не желают видеться, а друг с другом нашли общий язык? Не может же быть таких совпадений! Чтобы в тот же дом, в тот же подъезд… Хотя чего только в жизни не случается…

Но маловероятно, что это случайное совпадение. Значит, Катя все-таки пожаловала к сестре Римме.

Зачем?

Могли сестры объединиться против матери? Почему бы и нет? Что хотят? Явно наследство, вывезенное генералом Иванихиным из Германии. Пусть не Леонардо да Винчи, но на кругленькую сумму потянет.

Но имеет ли Катя право на наследство? Если только мать оставит завещание. Катя наследует за усыновителями, а не за родной матерью, которая от нее отказалась. Или может и за матерью? С хорошим адвокатом, конечно, можно все.

Но с какой стати Алле умирать?

Пашка сказал, что хочет размять ноги.

– Лучше скажи: магазин поискать.

– Чего его искать? Вон «Пятерочка» слева маячит.

– Там могут быть очереди в кассу. А мы не знаем, насколько тут задержимся.

– Юля, чего ты добиваешься? Зачем тебе эти двое?

– Ну…

«Эти двое» как раз в эту минуту вылетели из подъезда.

За что люблю Пашку, так это за способность мгновенно действовать. Камеру он всегда держит в руках и еще ни разу не потерял – независимо от того, до какого состояния напивался. В общем, он успел заснять безумное лицо Кати Ломакиной и очень обеспокоенное – ее спутника. И то, как машина срывалась с места. Потом уже я крикнула Пашке, чтобы быстро садился, – и понеслась за парочкой.

Пашка снимал из машины. Парочка о чем-то спорила. Катя вела автомобиль очень неровно, пару раз чуть не стала причиной аварии. Мужчина у нее на переднем сиденье размахивал руками, что-то явно доказывая.

Интересно, что же все-таки случилось в квартире Риммы Иванихиной? И куда теперь направится парочка?

Катя поехала в центр, к гранд-отелю «Европа». Спутник вышел из машины и скрылся внутри здания, Катя поехала домой. Я «проводила» ее на машине.

Мужчина может быть иностранцем? Не иностранным иностранцем, а, например, нашим человеком, отбывшим за рубеж на постоянное место жительства? Он не смотрелся как иностранец. У меня даже не появилось такой мысли, когда я его видела на аукционе и вместе с Катей.

Или у него в гранд-отеле «Европа» назначена какая-то встреча? С настоящим иностранцем?

То есть этот мужчина каким-то образом вышел на Катю, старшую, оставленную в роддоме дочь Аллы Иванихиной, через Катю – на Римму. Они о чем-то договорились.

Но сегодня что-то явно пошло не так.

Подняться к Кате? Распечатать фотографию мужчины и попытаться выяснить, кто он? Или наведаться к Римме?

Я решила вернуться к Римме.

– Только остановись где-нибудь, чтобы я пива купил! – взмолился Пашка.

Я вышла из машины вместе с ним, углядев рядом с павильончиком небольшую пекарню, где купила пакет еще горячих пирожков. Пашка появился из павильона с пивом для себя и соком для меня. Перекусывали по пути.

Позвонила Виктория Семеновна, поинтересовалась, где мы. Я сказала и как раз попросила сделать распечатку с аукциона, объяснив, какой мужчина меня заинтересовал. И еще попросила фотографии двух парадно одетых дам, по всей вероятности – матери и дочери. Предъявлю Галустьяну.

– Сейчас позвоню ребятам, – сказала начальница. – Сегодня вечером заедешь и заберешь. Ты ведь заедешь?

Но я и предположить не могла, в какое время мне удастся добраться до холдинга…

Мы с Пашкой поднялись на последний, девятый этаж, где располагалась квартира Риммы Иванихиной, то есть, конечно, не ее, а та, в которой она проживала. Часть лестничной площадки была отделена железной дверью, остальные четыре квартиры оставались, так сказать, в свободном доступе. Квартира Риммы находилась в углу. Лампочки не горели. Но это в наших домах – обычное дело. Мы с соседями, например, вкручиваем по очереди. На ЖЭК (или управляющую компанию, или кто там из них должен менять лампочки) надежды нет.

Я позвонила в дверь. Никакой реакции. Никаких звуков в квартире.

Я толкнула ногой дверь. Когда та легко открылась, я напряглась. Пашка снимал, уже когда я только подняла ногу…

Я вошла в квартиру, Пашка двигался рядом и все фиксировал. Не для потомков, для органов. Нет, нас с ним, конечно, не заподозрят ни в чем предосудительном (и даже ругать не будут за то, что зашли в чужую квартиру), но все-таки…

Женщину мы нашли в комнате. Она повесилась на ручке двери. Или ей помогли. Я не могла сказать при беглом осмотре. То есть она сидела на полу, а на шее у нее была петля, и крепилась веревка в ручке двери, ведущей в комнату… Я могла точно сказать, что мертва она не первый день. Уж в этом-то за годы работы криминальным репортером я научилась разбираться. На лице были какие-то следы, скорее всего от ударов. Но чем? Точно не кулаком. Следы были мелкие. То есть мелкие гематомы. Я даже не могла предположить, от чего они. Ну не пальцем же девчонку в лицо тыкали?! И это ж какой должен быть палец?! Железный.