Юлия Алейникова - Лав-тур на Бора-Бора

Увидев поднимающуюся по трапу фигуру в белой рубашке и синих брюках, мадам Ползунова ужасно оживилась, проявив горячий интерес к очередному методу снятия токсикоза, комментируемому Ириной Яковлевной, от чего ее собеседница даже утратила на пару секунд свой неизменный боевой пыл.

Инспектор, не обращая внимания на настороженные взгляды, которые бросали на него пребывающие на свежем воздухе пассажиры судна, прошествовал на мостик.

Затем он с капитаном переместился в кабинет, куда минуту спустя прибыл Шульман. Еще через минуту хозяин с растерянным видом удалился, а в кабинет в сопровождении капитана пришла Елена Сомова. Все, кто находился в этот момент на яхте, то есть все, кроме Крюгера и Сомова, эти как обычно уплыли сразу после обеда, не сговариваясь, стянулись на корму, где восседали Юля с Ириной Яковлевной.

Из кабинета не доносилось ни звука. Спустя минут двадцать дверь отворилась, и оттуда выпала совершенно обессиленная, зареванная Елена. Взглянув на присутствующих, она зашлась еще более горькими рыданиями и в сопровождении капитана, все это время дежурившего возле кабинета, спустилась к себе. Ей на смену в кабинет вошла горничная, потом вторая, за ней по очереди оба стюарда, повар и, наконец, матросы. Замыкал череду посетителей капитан.

Сидящая на корме компания хранила недоуменное молчание, а Юлия с Эллой время от времени обменивались напряженными взглядами.

Сегодня, выйдя из полицейского участка, Юлия Ползунова столкнулась на улице с Крюгерами, которые ужасно обрадовались встрече и пригласили ее с ними отобедать. Сыщица уже проголодалась, а перспектива провести время в приятной компании показалась ей заманчивой.

За обедом, учитывая, какой вклад в расследование внесла Элла, Юля рассказала приятелям о своей беседе с инспектором и его намерении посетить яхту в шестнадцать ноль-ноль.

Супруги ужасно оживились и пообещали доставить ее на яхту на своем катере.

– Мы с Сергеем собирались понырять возле Пити Ау после обеда. Может, имеет смысл отменить поездку? – проговорил Ганс со свойственным ему приятным акцентом.

– Ни в коем случае. Отправляйтесь, – категорически велела Элла. – И не вздумай ничего говорить Сергею. Юля доверила нам секретную информацию. Не проболтайся! – строго закончила она.

По лицу Ганса пробежала тень внутренней борьбы.

– Ты думаешь, это правильно? Ведь Сергей мой друг, а Елена его жена. Может, ему стоит остаться?

– Ни в коем случае! – стукнула чашкой по столу Элла. – Все должно идти так, как будто мы ничего не знаем, иначе мы подведем Юлию. – И она улыбнулась теплой дружеской улыбкой. Элла нравилась Юле больше и больше.

Ганс нехотя согласился.

И вот теперь они с Эллой наблюдали за происходящим с сознанием собственного превосходства. Правда, недолго, так как капитан подошел к Игорю и, сообщив ему что-то на ухо, увел с собой в кабинет. Больше подруги Шульмана не видели. Следующим вызвали Веселова. И он тоже пропал. Когда позвали Татьяну, Инна предприняла отчаянную попытку проникнуть на нос яхты, где собрался весь персонал, но не тут-то было. Выйти на связь с папочкой ей тоже не удалось. Допрошенные были подвергнуты строжайшей изоляции.

Наконец, кроме Юли с Эллой на корме никого не осталось. Они сидели, пугливо озираясь и сгорая от любопытства.

– Почему тебя не вызывают? – спросила Юля у подруги почему-то шепотом.

– Я раньше всех ушла, сразу после завтрака, на глазах у всей компании, – тихонько ответила Элла.

И тут из недр яхты стали появляться ее обитатели. По одному они поднимались на палубу или выплывали из кухни. Последним появился инспектор и в напряженной тишине, галантно повернувшись к Ленке, произнес следующее:

– Госпожа Сомова, позвольте принести вам мои искренние извинения за причиненные неудобства. А также всем вам, господа. Сами понимаете, долг службы. Желаю всем приятного вечера. – Спустился по трапу, сел в полицейский катер и был таков.

На Ползунову даже не взглянул! Что происходит? Почему Ленка на свободе? Видимо, те же вопросы занимали и Эллу, потому что секунду спустя прозвучал ее чистый насмешливый голос:

– И что это было? Мне кто-нибудь объяснит?

– Полиция проверяла мое алиби! – с надрывом в голосе проговорила Елена. – И представьте себе, оно у меня есть!

– Да? И какое? – простодушно поинтересовалась Элла, поскольку остальные продолжали молчать.

– Одна горничная видела меня, когда я выходила из каюты, разговаривая по телефону. Повар выглянул из кухни, когда услышал, что кто-то поднимается по лестнице, громко смеясь, и увидел меня. Потом матрос, который мыл палубу на носу, услышав мой веселый, громкий смех, тоже захотел посмотреть, кто так веселится, и наблюдал, как я, пройдя вдоль борта, спустилась на пристань, никуда не заходя по дороге! – с видом победителя закончила Елена, громко шмыгнув красным, распухшим носом.

– Вывод! Ржать надо громче и чаще, в случае непредвиденного убийства у вас есть шанс создать себе алиби, – подытожила ее речь Элла.

Все захихикали, а Елена, резко развернувшись на каблуках, устремилась к себе в каюту, реставрировать порядком раскисший фасад.

Первым Юлиным порывом было пуститься в погоню за инспектором, но, во-первых, у нее не было катера, а во-вторых, в бунгало мечется, сгорая от нетерпения, несчастный, совершенно трезвый Василий. Любящая супруга предупредила его о предстоящем визите инспектора, и теперь он, наверное, места себе от волнения не находит. Придется идти домой.

Уходя, Юля отметила, что на обитателей яхты визит жандармов произвел странное впечатление. Едва инспектор уехал, они кинулись отмечать это событие. В смысле, что все целы, невредимы, никого не забрали. Как будто это смерть за ними приходила, а не инспектор жандармерии, который ищет совершенно настоящего, нешуточного убийцу, притаившегося среди них. Бред, да и только.

– Ну, все. Пропал. – Вот было резюме Василия в ответ на рассказ жены.

– Да успокойся ты. Еще не конец света. – Юля бодро похлопала мужа по спине. – Одного вычеркнули, но девять-то человек по-прежнему в списке.

– Какие девять? Игорь, Сомов, Крюгер и Макс со мной на рыбалку уплыли. Элла, ты сама сказала, раньше всех с яхты ушла. Ленка тоже отпадает. Ну и кто остается?

– Инна с Семеном, но они у себя в каюте были сильно заняты. А Татьяна с ветераном советской медицины какие-то батики расписывала.

– Что расписывала?

– Тряпки какие-то.

– Так бы по-руссски и говорила. Короче, вывод один: кроме меня – некому.

– Подожди! Мы про команду забыли! Как-никак, девять человек. Давно у Шульмана эта яхта?

– Вроде бы около года.

– За год у членов команды к Ирме могло много претензий накопиться. А что если это коллективный сговор? – В Юлиной голове замелькали совершенно дикие картины, где матросы, горничные и стюарды, подняв над головами камень размером с тот, что стоит под Медным всадником, опускают его с сатанинским хохотом на голову несчастной жертвы.