Эдриан Маккинти - Деньги на ветер

Мне бы следовало это предвидеть, но я не говорю на их языке. Гектор бы понял намеки Рауля, я — нет. И никогда не научусь. А если все же придется, это буду уже не я.

Я прочитала некролог Джека в испаноязычной версии журнала «Пипл». Журнал этот у нас запрещен, но достать его несложно. Там же напечатали большую подборку фотографий. Снимки, сделанные в Каннах, в Дарфуре, на вечеринке в Вегасе. Здесь Джек запечатлен рядом с Брэдом Питтом и Джорджем Клуни. Глаза у него блестят, он удачно расположился между звездами первой величины…

Голливуд не делает остановок в своем движении вокруг солнца. Всё вполне благополучно покатилось дальше и без Джека.

После смерти отца нигде никаких некрологов не было.

Или были?

Табличка где-нибудь в Министерстве иностранных дел, на глухой стене этого огромного здания, угнездившегося на Plaza de la Revolución, нашей Лубянке?

Может быть. Не знаю.

Через неделю после смерти Джека ко мне заглянул полковник ГУР. В руках он нес картонную коробку и еще какой-то предмет, завернутый в салфетку. Коробку водрузил передо мной на стол и попросил подписать бумаги, подтверждающие получение, в трех экземплярах.

В салфетке оказался пистолет моего отца. Его я спрятала в ящик стола.

В коробку не заглядывала до темноты.

И лишь когда угасли последние отблески заката, я щелкнула выключателем и открыла крышку.

Письма. Более сотни адресованных мне писем от отца. В некоторых конвертах были и деньги. Пятисотдолларовые купюры на платье для праздника пятнадцатилетия. Рассказы, стихи, рисунки, поцелуи для меня и маленького Рики. Последние письма были отправлены в 2006 году из Колорадо. Отец писал о погоде — надвигались холода. Он не мог говорить прямо, поскольку понимал: письма сначала будут читать в ГУР и лишь потом передадут мне. Вот он и описывал лес, горы, снег. Перечислял книги, которые прочел, и даже те, что читала его подруга Карен. Он знает, сообщал он, что Интернет на Кубе строго контролируется, однако ходят слухи, будто в вестибюле «Амбос Мундос» установлена вебкамера, работающая в режиме реального времени. Не смогу ли я в определенный час оказаться там и помахать ему рукой? А он бы в это время сидел наготове с компьютером на коленях. И ждал бы этого события день за днем, ночь за ночью.

Конечно, я заплакала.

И плакала целую ночь, а потом и весь следующий день.

Ох, папка!

Но все когда-нибудь кончается. Положен предел дням каждого человека. Он не минует и тебя, Jefe, и тебя, Jefe -младший, даже тебя.

Я сказалась больной, на работу вышла не сразу. Сходила к маме, встретилась с Рики, показала им письма. Но служба не ждет. Я притащилась в отдел — и понеслось: вскрытие, посольство Германии, отчеты.

Несколько раз я бралась за письмо к Франсиско. Как-то вечером на Прадо неожиданно столкнулась с Фелипе, официантом-детоубийцей, которого арестовала в тот самый вечер, когда Рики вернулся из Америки с результатами своих поисков. Фелипе улыбнулся мне, по-моему так и не вспомнив, где и при каких обстоятельствах мы с ним встречались…

Я действовала как автомат.

Засыпала.

Просыпалась.

Куда-то шла.

И так день за днем.

Набережная Малекон в сумерки. Суровые стены крепости, былое величие ветшающих отелей, сопляки-подростки смеются у парапета, пылает факел попутного газа на нефтеперерабатывающем заводе.

Огоньки на воде — это фонари рыбацких лодок, бросивших якорь в заливе, и дальше, чуть ли не за горизонтом, огни американских яхт, стоящих у островов Драй-Тортугас, у побережья Флориды.

Иду по Малекону и вижу будущее.

Сотовые телефоны, персональные компьютеры. Конец продовольственным карточкам, конец паспортам, конец упрощенной процедуре ареста. И что тогда будет с полицейскими?

Иду по Малекону и вижу прошлое. Теперь я понимаю тебя, папа. Я знаю тебя настоящего, представляю твою тайную жизнь… Уехал и не взял нас с собой. Ты лгал. Такова была твоя работа, но все равно: ты лгал.

Я скучала по тебе.

Скучала всю жизнь.

Иду по Малекону и вижу настоящее. Никто не спит. Все спят. Полиция, искатели монет на пляжах, смазливые мальчики и их сутенеры-подростки.

О, Гавана!

Город голодных врачей.

Город прекрасных шлюх.

Город мертвых снов.

Устала я от тебя.

Хочу стать морем, безбрежным и спокойным.

Хочу унестись по воздуху, лететь под луной, над волнами, освещенными звездами, парить с распростертыми руками, со свежесрезанными цветами в волосах.

Но куда же я полечу?

В Сантьяго. В Майами.

Туда, куда нельзя. В другой мир.

На север, где обитают белые цапли, колпицы и трогоны с голубыми хохолками на головах.

Полечу над песчаными отмелями, воздушные течения подхватят и закружат меня.

Темные волны. Соленые брызги.

Я стану скользить в синеве, и никто меня не увидит: ни полиция, ни моряки, ни невесты ориша, жрицы сантерии.

Понесусь на север.

Где выпрыгивает из воды рыба-парусник.

Где ныряют марлины.

На север.

Только на север.

Пока не закончат свой путь звезды.

Пока не откроет свои усталые очи солнце.

И я полечу одна.

И я отпущу свое прошлое.

И я выверну жизнь, словно плащ, ярким подбоем наверх.

Ирландец Эдриан Маккинти, получив два высших образования в Англии, отправился искать счастья в Америку, и, как оказалось, не напрасно. Ему удалось увлечь американских читателей и критиков первым же своим триллером «Миг — и нет меня». Литературные обозреватели Publishers Weekly и Washington Post единодушно назвали его одной из ярчайших звезд в молодой плеяде ирландских детективщиков. Теперь он автор двенадцати бестселлеров, читаемых во всем мире. Среди них и роман «Деньги на ветер», получивший престижную премию журнала Spinetingler как лучший «нуар» 2010 года.

Чтение любого романа Маккинти — это словесное испытание, жесткое и обогащающее опытом.

Эдриан Маккинти — мастер современного «нуара», стоящий на одной ступени с Деннисом Лихэйном.

Поразительный накал чувств… будто через тебя пропускают ток.

Вопреки распространенному мнению, бывают не только револьверы, но и пистолеты системы «смит-вессон». (Здесь и далее — примечания переводчика.)

Койотами называют тех, кто нелегально перевозит людей через границу США.

Вежливая фраза вроде: «Очень любезно с вашей стороны» (исп.).

Дедушка (исп.).

Куба не имеет своего посольства в США, ее интересы здесь представляют учреждения других стран, в частности Мексики.

Потная Спина — говорящее название: так в США называют нелегальных иммигрантов из Мексики.