Ольга Тарасевич - Подарок Мэрилин Монро

К щекам Кевина прихлынула кровь. И уши тоже отчаянно запекло от стыда. Потому что повел он себя в корне неправильно. Лажанулся. Пробормотал, жалкий придурок: «My name is Marble» [17]. Это глупое прозвище как-то само собой сорвалось с губ. Во всем виноват начальник! Еще при приеме на работу он прочитал в резюме, что соискатель должности помощника является победителем чемпионата по мраморным шарикам [18], и шикарный офис сразу же наполнился раскатистым хохотом. «Шарики, шарики, – шеф просто изнемогал от смеха. – Неужели ты считаешь, что это тебе поможет получить работу? Я бы предпочел, чтобы ты не шариками щелкал, а умел фотографировать и лихо водить автомобиль». На работу босс, впрочем, отсмеявшись, взял. Фотоаппарат пришлось освоить позже, а еще пройти курсы экстремального вождения. Но о «шариках» начальник не забыл. От него то и дело слышалось: «Hi, Marble! Do it, Marble!» [19]

Красота клиенток, вдруг появившихся в офисе детективного агентства, произвела такое ошеломляющее впечатление, что обидное прозвище вместо имени слетело с языка само собой.

Девушки, как и шеф (который, кстати говоря, уже неделю как отбыл в Вашингтон, со спокойным сердцем оставив агентство на помощника), тоже засмеялись. А потом погрустнели. Потому что проблема у них была в общем и целом печальная, хотя и очень распространенная.

Муж брюнетки, некий Майкл Фриман, подозревался в измене.

«С ума сойти, как можно изменять такой красивой девушке!» – хотелось сказать Кевину. Но ничего такого он клиентке, разумеется, не сказал. Потому что шеф вымуштровал: никаких личных эмоций, все разговоры – только по делу, это позволит клиенту сконцентрироваться и предоставить больше информации.

Все симптомы адюльтера были налицо: муж закрывался в ванной, вел там долгие телефонные разговоры, называя собеседницу «сладкой» и «конфеткой»; ему постоянно звонила какая-то девушка; а еще Майкл Фриман стал вести себя особенно заботливо по отношению к жене.

«И это все – через пару месяцев после свадьбы! Мы только на днях собираемся устраивать вечеринку в честь того, что поженились!» – жаловалась брюнетка.

И снова хотелось ей кое-что рассказать. Именно после свадьбы многие мужчины и уходят в загул. Свадьба – то еще испытание для жениха и невесты, они оба здорово переживают, хотят, чтобы все прошло хорошо. А потом некоторым парням кажется, что дело сделано, семья уже создана, теперь можно и немного расслабиться. Но, конечно, все эти мысли тоже пришлось держать при себе.

Очень уж грустным было личико у красавицы брюнетки. Не возникало никаких сомнений: она любит своего мужа и очень страдает из-за того, что Майкл Фриман завел себе любовницу.

Зато теперь...

Кевин, рассматривавший снимки на экране фотоаппарата, даже чуть замедлил шаг, чтобы полюбоваться необычным зрелищем.

Зато теперь и клиентка-брюнетка, и ее симпатичная подруга-блондинка будут просто счастливы.

Потому что на самом деле Майкл Фриман...

Мысли оборвались внезапно.

Последнее, что понял Кевин, – через секунду на него наедет черный джип, и, хотя время вдруг расслоилось на множество кадров, как при замедленной съемке, на самом деле рвануть вперед или назад по пешеходному переходу было уже слишком поздно.

От страшного удара Кевин взлетел вверх, потом вместо неба перед глазами оказался пахнущий пылью и маслом асфальт. Он обжег лицо, и наступила темнота...

– Полиция! Полиция, сюда, срочно!

– Я записал его номер!

– Надо вызвать «Скорую помощь»!

Через пару минут возле тела паренька, лежавшего на обочине, собралась толпа.

В образовавшейся суматохе никто не обратил внимания, как к фотоаппарату, отброшенному ударом к урне, приблизился темнокожий мужчина. Он сделал вид, что завязывает шнурок. И, быстро обведя взглядом пространство, схватил массивный «Кэнон» и спрятал его под куртку...

«Послушай, я думал, у нас любовь, а ты тут скалишь зубы с этим придурком-америкосом...»

«Лика, мне не нравится, когда ты строишь глазки другим мужчинам».

«Я хотя бы что-нибудь значу для тебя? Я тебе нравлюсь хотя бы немного?..»

Мысли в голову приходили – одна другой хуже.

Андрей Ермолович с раздражением хрустнул костяшками пальцев, походил взад-вперед по комнате. Потом остановился, запрокинул голову, уставился в потолок.

«Лика, я думаю, нам надо серьезно поговорить. Какого хрена ты улыбаешься всяким бритоголовым соседям? Причем к тому же американским! Это значит, что ты меня бросила? Потрахались, как кролики, и разбежались?!»

Нет, этот вариант, кажется, еще хуже...

Вообще хотелось даже не разговоры разговаривать.

Зачем выяснять отношения, когда и так все понятно?

Да тут не разговаривать – действовать надо.

Лика – красивая, умная и любимая женщина. Спутник у нее – тоже ничего, вполне себе достойный: небезгрешный, зато, как говорится, твердо вставший на путь исправления. Что, хорошему парню и прекрасной девушке больше делать нечего, кроме как сидеть в этой долбаной Америке и заниматься всякой ерундой?

Да сваливать надо отсюда, причем поскорее и обязательно вдвоем!

А далее по тексту – все очень и очень пристойно.

Сначала, конечно, надо попробовать пару месяцев пожить вместе. Чего сразу в загс бежать? Оба уже не маленькие, и яснее ясного: чувства чувствами, а совместная жизнь, особенно на первом этапе, может оказаться непростой. У всех свои привычки, взгляды; и характер – оба, похоже, те еще бараны, и это тоже не способствует быстрому нахождению компромисса. А вот если через пару месяцев ни у кого особого недовольства не возникнет – тогда можно оформить отношения официально. Здорово, что у Лики есть дочь. Но и с общим ребенком тянуть не следует. Только сначала надо сделать ремонт в квартире. Все-таки жизнь свободного мачо отличается от того, что требуется семье; например, ничего похожего на детскую в квартире пока нет и в помине. Со временем можно приобрести загородный дом. Это ведь холостяку в огромной домине делать особо нечего. А семейному человеку занятие найдется – газон стричь, любоваться носящимися по участку детьми-собаками...

В общем, дел – выше крыши.

А любимая тут прохлаждается, флирует, вертит своей красивой попой в красном купальнике неизвестно перед кем.

Придется срочно заняться ее воспитанием!

Но для начала...

Андрей подошел к небольшому столику, на котором лежал телефонный справочник, зашелестел страницами.

– Надо забронировать билеты, – пробормотал он, пытаясь сообразить, следует ли набирать указанный в скобочках код или нет. Наверное, все-таки код не требуется – звонок-то местный. – Пару дней у Кати еще потусуемся, а потом в Москву рванем на пару. Я хочу, чтобы Лика была моей и со мной. Значит, так оно все и будет... Алло! Девушка, алло! Я хочу забронировать билеты до Москвы. Я говорю, билеты на Москву хочу забронировать! Что ты мне по-английски мычишь, я русским языком говорю! Знает в вашей конторе хоть кто-нибудь русский или как?