Наталья Солнцева - Опасайся взгляда Царицы Змей

После он самолично разрезал портновскими ножницами то платье на куски и вынес на помойку. Горский прекрасно помнил, с каким наслаждением и тайным торжеством он бросил пышное Аленино великолепие на дно вонючего контейнера, как шел обратно, едва не пританцовывая от злобной радости. Что за наваждение нашло тогда на него? А сейчас? Что происходит сейчас? Откуда здесь снова это платье? Он сходит с ума?..

– Это то платье… или не то? – растерянно пробормотал он, уставившись на сияющую груду парчи и бархата, чужеродного в простой сельской комнате.

Сиур понял, что Ивана «осенило» правильно – Горский и Лида имеют отношение к вещам из сундука. Осталось только выяснить какое. Умопомрачительное семейство! Прабабка – колдунья, Иван явно не в себе, Лида тоже со странностями… Наследственное это у них, что ли?

Разноцветных кусочков причудливой мозаики становилось все больше, а узор никак не складывался. Даже представления не было, каким он должен быть.

– Это еще не все, ребята! – весело воскликнул Сиур… и достал из ящика мужской плащ, берет, а затем римский меч.

Горский привстал. Кровь бросилась ему в голову, закипела – та самая кровь, которой скучно было течь по жилам все эти годы! Он готов был поклясться, что узнает вещи. Особенно клинок. Это его оружие! Черт, невероятно…

– Откуда у тебя… – прошептал он, бледнея, и осекся.

– Я полагаю, ты узнаешь вещи, – констатировал Сиур, усмехаясь.

– Да! То есть нет… не знаю…

Горский сел, преодолевая желание взять в руки клинок, пощупать, рассмотреть как следует, вспомнить . Где он мог видеть эту старинную одежду, оружие? Как будто ожили его сны о Флоренции, ее апельсиновых рощах и дворцах, в которых пахнет смертью. Флоренция…

– О Боже! Неужели…

– Так знаешь или не знаешь?

Сиур уже не смеялся. Он смотрел на Сергея не отрываясь, в упор. Тот нервно поежился. Что он может сказать? Ему самому впору задавать вопросы, а не отвечать на них!

– Послушай, если честно, то да, кажется, вещи мне знакомы, – выдавил он. – Но я понятия не имею откуда. Ты мне веришь? Я не знаю! Возможно, когда-то они были моими. Тебя устраивает такой ответ?

– Не совсем…

– Я так и думал, – сокрушенно кивнул Горский. Его глаза болезненно блестели, лицо покрылось красными пятнами.

– А… где вы взяли это все? – спросила Лида.

– Я отвечу, – пообещал Сиур. – Чуть позже. Вы не против?

– Если бы мы даже были против… ты бы сделал так, как считаешь нужным.

– Приятно, что мы понимаем друг друга.

Сиур размышлял, как ему поступить с «Буддой». Показать фигурку Лиде и Горскому или нет? Он решил начать издалека, а там видно будет.

– Я хотел бы получить у тебя консультацию как у искусствоведа, – обратился он к Сергею. – Ты хорошо знаешь творчество Артура Корнилина. Меня интересует, почему он изображал на картинах множество ритуальных вещей? По какому принципу он их отбирал?

– Трудно сказать… Он собирал разные вещицы: вазы, амулеты, предметы культа, много чего…

– Фигурки божков… – продолжил за него Сиур. – Например, что-то вроде Будды.

Горский вскочил, подошел к нему вплотную и схватил за плечи.

– Ты что-то знаешь, ведь так? Ты должен мне все рассказать! Артур мертв. Моя жена погибла… Я помню твои предупреждения. Да, я был пьян… но не настолько, чтобы…

– Успокойся…

– Расскажи мне все! Теперь я отвечаю не только за себя, но и… – он опустил руки и показал глазами на Лиду. – Ты не имеешь права оставлять нас в неведении.

Сиур ждал чего-то подобного. Горский выдал себя, проговорился. Он спрятал фигурку в старый сундук от греха подальше и теперь притворяется и лжет.

– Так фигурка принадлежит тебе?

– Как ты узнал о ней? Я ее никому не показывал! Ты рылся в моих вещах?

– Я просто заглянул в сундук…

– Думаешь, я псих? – взвился Сергей. – Какой еще сундук? Я не вынимал статуэтку из сумки с тех пор, как переступил порог этого дома…

Он снова сболтнул лишнее. На сей раз удивился Сиур.

– Погоди… ты привез божка с собой?

– Да… – нехотя подтвердил Горский. В конце концов, он сам собирался расспросить москвича о медальоне и статуэтке, переданной ему Старцем.

– Может, покажешь?

– Думаешь, я лгу?

Он махнул рукой и выбежал из комнаты. Лида молча наблюдала за происходящим, пыталась уловить суть разговора. Не получалось. Ей очень хотелось потрогать платье. Или примерить. Безумно хотелось.

Сиур недоумевал, куда подевался Горский. Чего вдруг он выбежал?..

– А куда пошел Сергей? – не выдержал он.

– Что? А… – Лида на секунду отвлеклась от своих мыслей. – Наверное, за божком. Вы же сами попросили его показать…

Сиур силился понять, каким образом «Будда» оказался у Горского. Статуэтку из сундука он припрятал в комоде, под театральными костюмами… и только что собирался достать ее. Фигурка, тщательно завернутая, все еще лежала на самом дне ящика.

Горский ворвался запыхавшийся, взволнованный.

– Вот! – Он поставил на комод «Будду» и перевел дыхание. – Убедился?

Сиур не подал виду, что он в полном замешательстве. Божок был точно таким же, как и обнаруженный в сундуке.

– Под изображением Глаза есть тайник, – сообщил он, разглядывая фигурку. – Ты знаешь?

По выражению лица Сергея было заметно, что он понятия не имеет о тайнике.

– Тайник?.. А что там?

– Сейчас посмотрим…

Внешне статуэтка ничем не отличалась от тех двух, которые принадлежали Тине и Валерии. Только изображения под пластинкой с Глазом были разные. Какое здесь? Сиур нажал на верхушку шапочки-короны, украшавшей головку божка, и пластинка со щелчком отодвинулась.

– Черт возьми! – воскликнул Горский. – Я не представлял себе всей ценности этой штуки! На ней древнейший египетский символ Пути Осириса! Странно… Божок-то явно восточный.

– Что это значит, Путь Осириса? – спросил Сиур. Его интересовало мнение Горского – насколько тот осведомлен в подобных тонкостях.

– Книга Тота. Знаешь о ней?

– Слышал…

– Так вот. В ней присутствуют три таких пути: путь Осириса [35], путь Изиды [36]и путь Гора. Последний – путь Духа. А первый – путь открытия Сущности Знающего, путь истины и тайн. Я когда-то увлекался древними символами, идеями, которые они выражают. Неплохо разбираюсь.

Горский взял божка в руки и показал Сиуру и Лиде египетское изображение.

– Видите? Этот символ называется Солнце Осириса. Нижнее поле, покрытое зеленой эмалью и россыпью разноцветных камешков, – цветущий луг. Золотой диск – это солнце. Вот скачет прекрасный всадник на белом коне. Даритель жизни. У него в руках знамя Любви. Это идея принятия полноты жизни, наслаждения ее дарами. Отрицание аскезы [37].

– Поэтично, – заметил Сиур. Изображение на этой фигурке было совсем другое, чем на фигурке из сундука. – Откуда у тебя божок?