Э. Хакимова - Колыбельная Кассандры

— Но… зачем уродовать тело убитого сына? — В голове не умещались такие факты. — Надеюсь, она не подозревала, что на самом деле убивает его.

— Увы, у нее, как у многих в этой деревне, есть своя тайна, которой она никак не хотела делиться ни с кем. Я тоже от души надеюсь, — согласилась девочка. Только что-то не позволило Кассандре поверить в ее искренность. — Наказать тех, кто стрелял в ее сына, она хотела. Очень. Поэтому прятать труп ей было совсем ни к чему. Итак, Камилла со старым знакомым, который встречал ее после долгой разлуки, решила, что полиция все же обязана найти тело Дика, но не должна узнать ее маленький секрет. Для этого и сняли кожу.

— Да что за тайна такая? — Кассандра тотчас же пожалела о своей несдержанности.

— Ну… я вообще-то рассказываю вам про убийство достопочтенной Гвен Оуэн, разве не об этом вы меня просили? Хотя, разумеется, если вам больше неинтересно…

— Да говори уже, но короче, — скрепя сердце, она добавила: — Пожалуйста.

— А собственно, это всё. Следующим утром, возвращаясь с опознания, Камилла встретила кукольницу, открывавшую магазин. Добрая старушка пригласила ее зайти к ней. Я уж, с вашего позволения, не буду повторять всю ту ерунду про очищение души, которой пыталась усовестить убитую горем мать кукольница. Но в конце она пригрозила, что если Камилла не окажет одну маленькую услугу, то Гвен расскажет все полиции. Что оставалось Камилле? Она вынула нож, который использовала ночью, и… применила его еще раз.

— Значит, Камилла убила шантажировавшую ее Гвен Оуэн.

— Удивительно, как четко вам удается формулировать мысли! — делано восхитилась Эмили. — Раз уж вы сами догадались про Камиллу, я могу сообщить то, что вы никогда бы не узнали. Представьте, ее прабабушка была тем самым ребенком, которого Арабэлла родила своему мужу, владельцу цирковой труппы. Ну что, счет в нашей игре пока равный?

Кассандра с ненавистью взглянула на девчонку.

— Скажите, почему вы так и не прочли ни одного письма вашей матери? Вот же у камина целая пачка. — Переход на другую тему мало порадовал собеседницу призрачной девочки.

— Она предала меня. — Откинувшись на подушку и закрыв глаза, Кассандра могла допустить вероятность того, что говорит сама с собой. Это меньше похоже на сумасшествие, чем разговоры с призраком?

— Такие сложности с матерями, я уже почти рада, что не знала своей. Но вы правы, да, предательство прощать нельзя. Хотя что это за предательство такое — родить другого ребенка… Вон Камилла, например, сняла кожу с собственного сына. Но все равно, я вас одобряю. Я на вашей стороне, так и знайте…

— Убирайся отсюда к чертовой матери!

— Счет равный, и мне самой решать, когда уходить. Бедная Кассандра, вы ведь не смогли перейти через пропасть? — ловко вывернулась девчонка.

— Что? Ты знаешь…

— Даже если я скажу, что она лишь мираж, вы ведь все равно не шагнете, верно? — прищурившись не менее профессионально, чем это проделывала Кассандра, спросила Эмили.

— Знаешь, с учетом того, что ты сама всего лишь мираж, вряд ли я должна тебе верить, — ядовито улыбнулась детектив.

— Правильно, — одобрила Эмили, — никому не верьте, Кассандра, никогда. Все хотят от вас чего-то. Каждый.

— Что ты имеешь в виду? — снова устало прикрыв веки, уточнила Кассандра.

В ответ раздалась трель телефона.

— Да! Черт-черт-черт! Ты меня до приступа доведешь! Ну зачем звонить так часто, ты можешь мне объяснить… Если ты сию минут мне не ответишь, причем внятно — на вопрос зачем позво… Что? Что это значит? Не собираюсь я ничего за тобой повторять! О-о-о-о… Да. Слушаю. Говори. Говори сейчас, или я повешу трубку. Угу. Угу. «Никому никогда не верь». Теперь все? Отлично! Пока!!!

Кассандра рассматривала вещи из открытого чемодана. Агент достал несессер с маникюрными принадлежностями. Следом саше, забитое носовыми платками тончайшего батиста с вышитыми монограммами в виде скрещенных ножей…

— А вот это, видимо, они и есть, — сказал агент, осторожно вынимая футляр кровавого бархата.

Под крышкой с застежкой из металла, подозрительно напоминавшего золото, лежал слой холодного шелка. Отдернув ткань, агент открыл взгляду девушки сверкающий ряд ножей. Словно ребра невиданного животного, они покоились в математическом порядке на черном плюше. Три ячейки зияли пустотой, безжалостно нарушая симметрию.

— Черт! Как же так получилось, что мы упустили ее? — Кассандра со злости стукнула по столу кулаком. Надо было сразу ее арестовать. Или хотя бы зашевелиться, когда Камилла не пришла на допрос в участок. Чертовы растяпы!

— Не беспокойтесь. Ориентировки разосланы по всем графствам. В какой бы поезд она ни села, ее поймают на первой же остановке. — Успокаивать Кассандру получалось у агента великолепно. Будто в кипящий бульон вылили чашку масла. То есть затишье всего на секунду и перед бурей.

— Да ну вас к черту! Если не получилось поймать ее в первые сутки, шансы уменьшаются в геометрической прогрессии.

— Видимо, она очень торопилась, раз не успела забрать приготовленные заранее вещи из камеры хранения. Непредвиденная задержка.

— Убийство Уны, например. Отпиливание головы, возможно, оказалось более трудоемким занятием, чем она предполагала, — язвительно выдвинула версию Кассандра.

— Н-да, пожалуй, побег не прибавил аргументов в пользу ее невиновности, — вынужден был признать честный агент. — Но я так до сих пор и не понимаю, зачем?! Зачем было убивать? Зачем так жестоко? И так демонстративно оставлять голову, затрачивая неизмеримо большие труды на то, чтобы спрятать сам труп…

— Устроила цирк и слиняла, чертова гадина, — зло выругалась в пространство Кассандра.

Ждать у нее получалось хуже всего. Бездействие угнетало больше, чем неизвестность и невозможность немедленно наказать преступника. Кому-то другому достанется десерт в виде ареста бессердечной убийцы.

Кассандра представляла себе, как эта женщина оглянется на окрик. Как она поймет, что ей не удалось бежать… Надо было сразу ехать на вокзал, а не пытаться подкараулить ее дома, корила себя девушка. Но никак в голове не укладывалось, что Камилла могла поступить так глупо и просто. Просто глупо…

Пытаться сбежать от полицейских на единственном поезде в одном-единственном направлении. Идиотка! И это та самая преступница, хладнокровно резавшая старушек тем самым ножом, при помощи которого накануне снимала кожу со своего собственного сына. А как хорошо держалась во время допроса и обыска!

Больше всего беспокоило исчезновение несостоявшейся мишени в аттракционе «лучшей в мире метательницы ножей». Лили Мэй не было ни у Логанов, ни дома у отца, ни на вокзале. Не могла же она присоединиться к беглой преступнице?