Ксения Баженова - Ускользающая темнота

Мать постояла, посмотрела, как мучается дочка, стирает ластиком никак не поддающиеся буквы, и пошла вразнос: «В кого ты такая тупая! Вон у Ленки пятерки одни. У коллег на работе все дети как дети! Позоришь меня каракулями своими...» – Она ходила по комнате и зудела без остановки. Катя не отвечала, знала, что лучше молчать, а то хуже будет. Но в этот раз не угадала. «Чего молчишь? Отвечай матери!» – Мать отшвырнула тетрадку с буквами, и та полетела на пыльный пол. Катя не выдержала и расплакалась. А мама не унималась: «Что ты ревешь? Дура набитая. Поговорить со мной нормально не можешь. Неблагодарная тупица. Я целыми днями на работе упахиваюсь, готовлю ей, стираю, убираю, а она только молчит. Может, из-за тебя я никак не могу наладить личную жизнь?! Кто меня возьмет с такой обузой? Даже буквы написать не может элементарные!» Катя нагнулась и потянулась за тетрадкой. Надо превозмочь себя и показать маме, что у нее все получится. «Мам, дай я доделаю, – всхлипывая, сказала она». «Доделает она! Раньше надо было доделывать, а сейчас разговаривай с матерью». – Мать сама подняла тетрадку, скомкала ее и бросила в угол комнаты. А потом схватила со стола учебник и несколько раз изо всех сил дала им девочке по голове: «Вот тебе твои буквы! Пусть вобьются в твою тупую башку». И когда дочка принялась безудержно рыдать, она кинула книгу, хлопнула дверью и куда-то ушла.

А Катя легла на свою кровать за шкаф и долго плакала. Жить ей совсем не хотелось. Она все думала, как умрет и все об этом пожалеют, и потом в полудреме слышала, как вернулась совсем поздно мать и упала в свою постель. По комнате поплыл сильный запах перегара.

Еще Катя помнила, как однажды весной она возвращалась из школы и у квартиры обнаружила, что потеряла ключ. Шел сильный ливень, одежда вымокла, с волос стекало. Обычно в это время дома никого не было. Но неделю назад дядя Миша неудачно спрыгнул с порожка своего грузовика и сильно повредил щиколотку. Поскольку это стало официальным разрешением на ежедневные возлияния, он этим и занимался. Ходить в таком состоянии было тяжело, да еще и боль в ноге давала о себе знать, и передвигался дядя Миша по квартире на резиновом коврике, на который раньше он ставил грязную обувь. Катя несколько раз позвонила и, приложив ухо к двери, через пару минут услышала знакомые звуки. Сосед добрался до замка и впустил ее. Вечером пришла мама.

«Мам, а у нас нет второго ключа на всякий случай? А то я свой где-то потеряла, но завтра, думаю, найду. Наверняка в школе выпал в раздевалке, уборщица поднимет», – чтобы сильно не злить мать, добавила она. «А как ты домой попала?» – «Я позвонила, мне дядя Миша открыл». Мать секунду помолчала, глаза ее налились злобой, зубы сжались, а потом в Катю полетел чайник с заваркой: «Ах ты зараза! – Она схватила висящее на стуле кухонное полотенце и стала охаживать им Катю. Та вжалась в диван и только прикрывалась руками. – Она ключи теряет, а больной человек должен ей двери открывать».

Валя была уверена, что этот чертов дальнобойщик припомнит ей, что ему пришлось с загипсованной ногой ползти к двери, чтобы открыть ее дочке. Она стегала Катю полотенцем и сыпала матерными ругательствами, красноречиво характеризующими дочкино безответственное поведение. Истощив запас слов, она схватила девочку за руку, стащила ее с дивана.

– Иди извиняйся теперь перед соседом за то, что его побеспокоила, и вали искать ключ. Без него можешь домой не возвращаться.

Катя, вся в слезах, постучала в соседнюю комнату, мать стояла рядом.

– Входите.

Они зашли.

– Дядя Миш, извините, что я вас побеспокоила сегодня днем.

– Извините ее, тетеху, ради бога. Я уже ей всыпала по первое число. Совсем распустилась. Учится отвратительно, теперь вот и ключ потеряла. А он, между прочим, денег стоит. – Она многозначительно посмотрела на Катю.

– Да что ты, Валюш, все равно я дома сижу. – Михаил был в хорошем расположении духа. На столе стояли бутылочка, огурчики и картошка. Работал телевизор. – А что, девчата, проходите. Давай, Валюш. – Мать, увидев спиртное, стушевалась. – Ну по рюмашечке, чего?

– Ну разве только по рюмочке. А ты чего встала? Дуй за ключом! – рявкнула мать.

На улице бушевала гроза. Пасмурные серые тучи заволокли небо. Добралась до школы, в туфлях хлюпало, зонт не спасал от непогоды. Школа была закрыта. Кате долго пришлось звонить, прежде чем отпер сторож.

– Простите, я кое-что в раздевалке забыла. Можно, я пройду на пять минут.

Сторож пустил заплаканную, мокрую девочку. Ключ лежал на полу под вешалкой, где сегодня висела ее одежда. Это было настоящее счастье.

Москва – Новгородская область. 1940 год

Зоя помнила последнюю их с мамой прогулку в скверике возле дома – пасмурный осенний день и маленького котенка, забравшегося на дерево, истошно мяукающего. Под мокрыми ветками прыгали дети, стараясь дотянуться до испуганного животного.

– Поможем ребятам? – спросила Зою мама, и девочка с готовностью согласилась. Ей было все равно, что делать, лишь бы вместе. Они нашли во дворе длинную палку, и мама стала подставлять ее котенку, ласково подзывая его. Котенок сначала не понимал, чего от него хотят, но потом стал примеряться к палке, наконец, вцепился в нее передними лапами и повис, болтаясь из стороны в сторону. Мама осторожно его сняла. Тут все громко закричали «ура» и захлопали в ладоши. Котенок испугался еще больше, ловко вывернулся и пустился наутек. Дети со смехом побежали за ним, а Зоя увидела, как мама достала платочек и приложила его к аккуратным красным полоскам на руке. – Надо же, как сильно оцарапал. Ну и ладно, заживет. Пойдем играть.

На следующий день мама со своей помощницей и коллегой отбывали в очередную поездку. Надежда Александровна, как и ее муж, была медиком. Работала врачом-эпидемиологом. Она неделями пропадала в захолустных городах и деревнях, там, где свирепствовали болезни. Муж поддерживал все ее начинания, считая незаурядным перспективным ученым. В этот раз надо было осмотреть жителей глухой новгородской деревни, где, как сообщили в больницу, несколько человек обратились к местному доктору с сильным жаром и слабостью. Доктор посчитал это обычной простудой, но, когда у первого умершего крестьянина были обнаружены красные пятна на руках, решили вызвать помощь из Новгорода. Врачи приехали, осмотрелись и незамедлительно сообщили в Москву. Там и распорядились командировать Надежду Александровну, которая, знали, никогда не откажет.

Чем дальше автомобиль медицинской бригады удалялся от Новгорода, тем сумрачней становилось небо, холоднее воздух, труднее дороги. К Теплову подъехали ближе к ночи. Фары осветили лошадь, запряженную в подводу, в которой ждал мужик, кутавшийся в толстый тулуп.

Читать дальше