Валентина Мельникова - Агент сыскной полиции

- По полицейскому, только, я ж сказал, в канцелярии... - сконфузился молодой человек и вдруг заговорил быстро, торопливо, словно боялся, что Тартищев не выслушает его до конца:

- Федор Михайлович, господин надворный советник, заберите меня к себе.

Иначе я от скуки пропаду на своей должности. С ней любой писарь справится, а у меня образование, и я живого дела хочу... - Он судорожно сглотнул слюну. - Я очень много наслышан о вас. И в эту ночь за вами следом шел, хоронился только, чтобы не заметили раньше времени. Я вас около калитки хотел встретить. Когда вы через кладбище пошли, я бегом припустил и у палисадника вас дожидался, потом слышу: шум, крики...

Бросился на помощь... Не успел, правда...

- А почему официально рапорт не подал, что хочешь служить в сыскной полиции?

- Некоторые обстоятельства имеются, я о них лично хотел вам рассказать.

- И для этого надо было встречать меня в темном закоулке? - усмехнулся Тартищев.

- Так на службе вас сроду не застанешь! - воскликнул с отчаянием в голосе молодой человек. - К тому же начальник канцелярии в служебное время по личным делам ни в какую не отпускает.

- Знаю, знаю Аристарха Владимировича. Цербер, каких поискать! - махнул здоровой рукой Тартищев и попросил:

- Позови кого-нибудь, чтобы помогли мне одеться.

- Я послал кучера Марии Кузьминичны за вашим денщиком, Федор Михайлович, - хмуро объяснил молодой человек. - Думаю, привезет его с минуты на минуту. Я наказал, чтобы захватил чистую одежду и белье. - Он просунул руку под плечи Тартищева и помог ему сесть на постели, потом протянул ему бархатный халат. - Накиньте пока, и пройдемте в столовую. Хозяйка велела завтрак подавать. Пироги у нее право, замечательные.

- Пироги, говоришь? - улыбнулся Тартищев. - Пироги я люблю... - И спохватился:

- А как звать тебя? Битый час беседы ведем, а ты так и не представился.

- Алексей Поляков. В прошлом году закончив с отличием курс Горного института.

- И что ж тебя в полицию занесло, горного инженера-то? Места не нашлось подходящего?

- Я же сказал, обстоятельства так сложились, - отвел глаза в сторону Алексей и тут же вновь с вызовом посмотрел на Тартищева. - Возьмите меня к себе, Федор Михайлович. Не пожалеете. Меня ведь тоже учили глубоко копать...

- Ишь ты, копать! - рассмеялся Тартищев и с веселым изумлением посмотрел на Алексея. - А ведь и вправду есть что-то общее. Только мы ведь больше в дерьме копаемся, дорогой мой, в отбросах человеческих. И то, что нарыть сумеем, далеко не золото или изумруды какие...

- Я знаю, - упрямо произнес Алексей и повторил. - Возьмите, не пожалеете.

- Хорошо, я подумаю. - Тартищев окинул его внимательным взглядом. Молодой человек ему определенно нравился. Но он не привык доверять первому впечатлению. Однако следует присмотреться. Федор Михайлович натянул с его помощью халат и сделал несколько нетвердых шагов в направлении выхода из спальни. И внезапно остановился. - Постой, - он схватил юношу за руку, - а что с тем мертвяком, который на ограде висел, ты его так и оставил?

- С каким мертвяком? - удивился Алексей. - Я ничего не заметил.

- Как не заметил? - поразился Тартищев. - Там же такая туша на ограде висела!

- Никого там не было, - упорствовал Алексей, - я же вас от ограды на себе нес, если б кто-то висел, я бы заметил. Может, вам показалось?

- Как же, показалось! - усмехнулся Тартищев. - Из-за этого чучела, можно сказать, все и заварилось.

- А я думаю, это было вроде наживки, чтобы отвлечь ваше внимание.

- Выходит, меня, как ерша, поймали? На дохлую муху?

- Не думаю, что муха дохлой была, - сказал Алексей задумчиво, - сумела ведь она улететь до моего появления...

***

Пироги и впрямь оказались превосходными. К своему удивлению, Тартищев съел их не меньше десятка. И с мясом, и с грибами, и с вареньем... Но особенно удалась рыбная кулебяка. Отродясь такой вкуснотищи не пробовал Федор Михайлович и даже тайком подумывал, каким образом разузнать у хозяйки секреты приготовления столь замечательного кушанья. И сливки у Марии Кузьминичны превосходные, свежие да сладкие, только что сами в рот не просятся...

Чего греха скрывать, любил Федор Михайлович хорошо покушать, правда, за работой не всегда это удавалось, да и бывало, что со службы придешь - кусок в рот не лезет от усталости. Хотя кухарка у него была отменная. Лет двадцать уже отработала. Его покойной супруги, Лизиной матушки, бывшая крепостная...

Особенно щи да селянки у нее хорошо получаются, каши разные, калачи белые, а вот пироги так себе...

Честно сказать, Федор Михайлович этого не замечал, пока не попробовал сегодняшних пирогов, и растаял...

Расслабился... Но ненадолго! На пороге столовой возник Никита с узлом под мышкой и, взяв под козырек, привычно отбарабанил:

- Ваше высокоблагородие господин надворный советник Федор Михайлович! Бывший унтер-офицер Отдельного Сибирского полка Никита Коломейцев ваш приказ исполнил. Исподнее и портки чистые доставил, а рубаху Лизавета Федоровна забыли положить... Позволите домой смотаться? За рубахой-то...

Тартищев крякнул от досады и махнул рукой. Он не сомневался, что, пошли Никиту по делам хоть двадцать раз подряд, все равно что-нибудь забудет или перепутает. Точно так же, как и его драгоценная дочь...

- Я вам свою рубаху дам, - предложил Алексей.

- Пожалуй, ты худее меня будешь, - засомневался Тартищев.

- Зато в плечах шире, - без тени смущения заявил молодой человек. Надевайте, не стесняйтесь, а то, пока ваш денщик вернется, на службу опоздаем.

- Ой, Федор Михайлович, - почти по-бабьи охнул денщик, вновь появившись на пороге, - тут к вам кульер от полицмейстера прискакал. Требуют, чтоб на Тагарскую мчались со всех ног. - Он оглянулся на дверь и прошептал:

- Там, кажись, барина важного какого грохнули. То ли Дельмаса, а может, Дильмаса...

- О боже, - схватился за голову Тартищев, - Дильмац! Еще мне этого не хватало! - И принялся лихорадочно переодеваться, не переставая выговаривать Никите:

- Ты что ж, голова садовая, молчишь? Сразу надо было сказать. - С трудом пропихнув раненую руку в рукав сюртука, спросил сердито:

- Давно курьер ждет?

- Это жандарм-то? Да он, почитай, сразу за мной и примчался. Ему барышня сказала, где вас найти! А я говорю ему: "Федор Михайлович завтракают!" А он: "Вот я тебе в рыло, докладывай сей момент!" А я ему...

- Идиот! - взревел Тартищев и посмотрел на Алексея. - Давай со мной! Будешь записи для меня делать, видишь, сам я не в состоянии.

- А как же?.. - заикнулся Алексей, но Тартищев перебил его:

- С твоим начальством сам разберусь. - И предупредил:

- Беру к себе на один день, а потом посмотрим! Согласен?

- Еще бы! - Алексей не верил своему счастью.

Один день работы рядом с легендарным Тартищевым многого стоил. Он натянул сюртук и поспешил вслед за ним и за Никитой, не подозревая, что уходит из дома гостеприимной Марии Кузьминичны навсегда...