Анна Малышева - Запасной выход

– Знакомый Жени, – ответила я, доставая из сумки ключи. – Зайдешь?

Она стала подниматься вслед за мной, продолжая возмущаться на ходу:

– Где вы шляетесь, я уже почти час тут стою! Звонила вам, звонила, никто трубку не берет! Будто вымерли! Мама сказала, чтобы я к вам съездила.

– И очень хорошо, что приехала.

Я открывала дверь, с трудом попадая ключом в замочную скважину. Меня уже ноги не держали, и смертельно хотелось пить.

– Сейчас поставлю чайник.

– А Женя где? – допытывалась Шурочка. – Он что, не с тобой приехал?

Я не ответила ей. Мне нужно было выиграть хотя бы несколько минут, чтобы все обдумать. Быстро раздевшись, я заперлась в ванной и крикнула Шурочке, чтобы она поставила чайник. Пустив в раковину воду, я посмотрела в зеркало. Да, Шурочка, конечно, заметила, что я плакала, хотя пока ничего мне не сказала. У меня после слез опухают веки, и раньше чем через несколько часов краснота не проходит.

Я умылась прохладной водой, причесалась. Нельзя было прятаться бесконечно, нужно выйти. И что-то соврать. Потому что Женя меня просил.

Еще час назад я вовсе не собиралась выполнять его просьбу и участвовать в обмане. В конце концов, это его мать, его сестра, и раз он так поступил со мной, то какое мне дело до их переживаний… Но теперь что-то изменилось. Может быть, я подпала под гипноз его уверенности – ведь он так уверенно говорил, что добьется успеха! А может быть, меня задело то видение в машине. И мне подумалось, что испортить дело я всегда успею. А вот если я ему немного помогу… Не может быть, чтобы он этого не оценил. И ведь он сказал мне, что ему ни с кем не будет так хорошо… Хотя я и не угадала песню.

Я вытерла лицо грубым полотенцем – так что кожа покраснела. Если Шурочка спросит, плакала я или нет, скажу, что просто устала. Что ей показалось. Что Женя…

– Женя сегодня задержался на работе, – самым беззаботным тоном заявила я, выходя на кухню.

Шурочка уже заваривала чай, отчаянно гремя посудой. Она все делала впопыхах, будто куда-то опаздывала. Чашки у нее бились ежедневно.

– Да ты с ума сошла, – нервно ответила Шурочка. – Кстати, где у тебя полотенце? Какая работа в такое время?!

– Им снова завезли новую партию дисков, нужно их маркировать. Полотенце прямо у тебя перед глазами.

Шурочка недоверчиво посмотрела на меня – видимо, я ее не слишком убедила.

– А ты откуда приехала?

– Оттуда же. Из магазина. Его знакомый предложил подвезти, ну я и согласилась.

Я сама налила себе чаю – если ждать, пока это сделает Шурочка, можно умереть от жажды. Села к столу, блаженно вытянула ноги. Чувствовала я себя не так уж плохо – может, вошла в образ. Ведь мне нужно было изобразить спокойствие и благополучие.

– А почему он тебя поцеловал? – осторожно спросила Шурочка.

Значит, она и это разглядела! Я поставила чашку:

– А почему бы и нет? Это был дружеский поцелуй, в щеку. И я давно его знаю.

– Слушай, у вас с Женей все в порядке? – также осторожно поинтересовалась она. – У меня такое чувство, что вы как-то…

– Все великолепно, – уверенно ответила я. – Все, как всегда. Ты что, не привыкла к тому, что у нас все хорошо?

– Не знаю… – протянула Шурочка. – Мне кажется… Вы не поссорились? Правда все хорошо?

Она успокоилась и начала наливать себе чай. Однако тут же оставила полупустую чашку, принялась шарить на полках. Нашла какую-то завалявшуюся карамельку и быстро, как белка, разгрызла ее пополам. Половинку съела, другую уронила на пол. И все она делала так – импульсивно, неаккуратно, ни дать ни взять – какой-то суетливый зверек с очень острыми зубами. Этим она была очень не похожа на брата, хотя внешнее сходство было поразительное. Только у Шурочки эта яркая, слегка манекенная красота была на месте – хорошенькая, даже очень хорошенькая девушка.

– Слушай, – обратилась она ко мне, когда умаялась разжевывать засохшую карамель. При этом Шурочка, как обычно, округлила глаза, будто собиралась сообщить нечто сенсационное. – Я на Новый год точно дома не останусь. Так вы идете к маме или нет?

– Ну, до Нового года еще далеко, – вяло возразила я. Мне все больше хотелось спать.

– Как далеко? О чем вы думаете?! Два дня осталось! Вы хотя бы елку купили?

– Успеем, – отмахнулась я.

– Нет, я вас не понимаю! – возмущалась Шурочка. – Ну ладно бы еще обычный Новый год, а то ведь новое тысячелетие наступает!

Я хотела возразить, но не стала этого делать. У Жени уже был крупный разговор с сестренкой на тему надвигающегося тысячелетия, и ему не удалось ее переубедить. Его мать в этом вопросе держалась нейтралитета. Ей, как она сама заявила, было все равно, что там наступает, жизнь от этого все равно краше не сделается.

– У меня уже вся ночь по минутам расписана, – увлеченно заговорила она. – Это будет нечто, хотя, конечно, хотелось бы поехать куда-нибудь за границу… Ну так что? Могу я сказать маме, что вы придете?

Я в сердцах ответила, что пока не знаю. Что, может быть, и придем. Во всяком случае, сперва мне надо каким-то образом встретиться с Женей и уточнить, что он собирается делать на Новый… Я не закончила фразу. Увидев изумленные Шурочкины глаза, я прикусила язык и поняла, что проговорилась.

Вода бежала в ванну, и пена поднималась все выше. Я слегка повернула кран, уменьшая напор.

Лучше, чтобы вода набиралась медленнее. Тогда проведу в ванной больше времени… Может быть Шурочке надоест ждать и она уйдет.

А пока она сидела в комнате и ждала, когда вернется Женя. Мне кое-как удалось замять свою неосторожную реплику, но окончательно успокоить Шурочку не удалось. Она почуяла неладное и заявила, что предпочитает дождаться брата. Что я могла ей возразить? Выбросить ее на лестницу, сказать., чтобы зашла завтра? Тем более Шурочка сразу позвонила маме и сказала, что задержится. Та ее полностью одобрила и попросила передать мне трубку.

– Наденька, что же он так задерживается на работе? – спросила она меня. – Ведь уже двенадцатый час! Когда вернется, пусть проводит Шуру до метро… А если вам не трудно, оставьте ее ночевать, ладно?

Я не смогла сказать «нет». Тем более у нас была раскладушка для засидевшихся гостей, и его мама прекрасно об этом знала. Раскладушка была ее собственная. Пожелав своей «свекрови» спокойной ночи, я отдала трубку Шурочке и заперлась в ванной. Меня немного утешало одно: Шурочка вряд ли знала телефон музыкального магазина. А то ведь могла позвонить туда, чтобы спросить, намерен ли братец ехать домой. Конечно, трубку в это время никто не возьмет, и это сразу наведет ее на мысль, что Женя вот-вот приедет. Она не уйдет. Как же ее выставить?!

Я лежала в ванне, по самый подбородок утонув пене когда Шурочка принялась стучать в дверь. Пришлось вынырнуть.