Анна Малышева - Разбитые маски

Ей никто не ответил ни с первой, ни со второй попытки. Она посидела еще немного, выкурила сигарету. Решила, что ничем не рискует, если попробует позвонить и по другому телефону.

На этот раз ответила женщина. Ольга сказала традиционное «Алло?», и Камилла тут же дала отбой. Сердце почему-то колотилось, она слышала его удары, несмотря на рев аттракциона. Женщина слегка прикрыла глаза. «Вот и все. Не плачь, разве не этого ты добивалась? А сейчас вставай, возвращайся к своим. И съешь этот чертов шашлык, даже если он встанет тебе поперек горла!»

Шашлык она съела.

В полдень женщина закончила стирку и вышла на лоджию с полным тазом мокрого белья. На шее у нее болталось цветастое ожерелье из прищепок. Она повесила его на гвоздик, торчавший из деревянной рамы, и принялась развешивать простыни на солнце. Ей то и дело приходилось отмахиваться от мух, назойливо лезущих в самое лицо. Женщина раздраженно встряхнула полотенце и подумала, что у них, на пятнадцатом этаже, насекомых всегда было мало. Откуда они взялись сегодня?

Она успела развесить почти все белье, когда случилось маленькое происшествие. Женщина задела локтем раму, та качнулась, открывшись наружу, веревка с прищепками соскользнула с погнутого гвоздя и упала вниз.

– Чтоб тебя! – расстроилась хозяйка, перевешиваясь через край лоджии, чтобы разглядеть, куда упали прищепки.

Дом был выстроен уступами – первый был между пятым и шестым этажом, второй – между десятым и одиннадцатым. Выше поднималась гладкая семиэтажная башня. Женщина сразу разглядела свою пропажу – прищепки лежали чуть левее, посреди залитого смолой уступа. Нечего было и думать их достать, разве что обратиться к соседям на одиннадцатом этаже? Но она поселилась здесь совсем недавно и почти ни с кем не была знакома.

Женщина все еще горевала о прищепках, когда обратила внимание на странную деталь – недалеко от ее пропажи, почти на краю уступа, под рекламным щитом, лежала груда белья. Наверное, белье унесло с какого-то балкона – здесь, на высоте, всегда был ветер, даже в тихую погоду.

В следующий момент она поняла, что это вовсе не белье. Не может белье лежать такой странной кучей, не может оно так походить на скорченного человека. Не может…

Она зажала рот ладонью и бросилась обратно в квартиру. Отдышавшись, призвала на помощь свекровь Вместе они приняли единственно верное решение – не бежать по соседям, выясняя, чей это домочадец расположился на крыше в такой странной позе, а немедленно звонить в милицию.

Труп вытащили с крыши через одну из лоджий одиннадцатого этажа, хозяева которой в это время зажимали носы и все-таки не отводили взгляда от накрытых брезентом носилок.

– Вы что же, не заметили тела? – спросил у них оперативник.

Тот же вопрос он задавал всем жильцам верхних этажей, чьи окна выходили на уступ. Народу в этих квартирах обнаружилось на удивление мало. В основном это были временные жильцы. Картина, обычная для окраинных, недавно выстроенных районов со слабо развитой инфраструктурой. У настоящих хозяев квартир было где-то другое жилье, возможно расположенное более удобно. Здесь, на самой окраине города, они предпочитали бывать, собирая плату с постояльцев. Свидетели из них были никудышные.

– Ну конечно, никто ничего не видел, а если видел, так никуда не позвонил, – подвел итоги оперативник.

– У большинства нет московской регистрации.

Однако мужчину, лежавшего на крыше, все-таки удалось опознать. Согласно нескольким свидетельствам, он тоже был временным квартиросъемщиком и жил на последнем, семнадцатом этаже. Женщина, уронившая прищепки, несколько раз ездила вместе с ним в лифте.

– Симпатичный, вежливый – Она тяжело вздохнула. – Всегда спрашивал, куда мне нужно, и сам нажимал кнопку.

– Давно он тут поселился?

– Да нет, пару месяцев назад.

Поднялись наверх, попробовали войти в квартиру, но дверь оказалась заперта. После осмотра замков выяснилось – верхний защелкнут. Это можно было сделать, сильно хлопнув дверью. Сама дверь была хлипкая, «картонная», и замок удалось отжать от косяка долотом, которое позаимствовали у соседа по площадке.

Этот же сосед сообщил более развернутые сведения о покойном. Нет, знакомы не были, имени его он не знает. Иногда вместе поднимались в лифте. Жил тот мужик, не буянил, вроде бы не пил. Иногда к нему приходила полная эффектная женщина.

– Жена?

Он покачал головой:

– Кто ее знает? Но не хозяйка, не Люда. Она тут никогда и не жила, сразу стала сдавать квартиру, как только получила. Это уже третьи жильцы.

Телефона Люды у него не оказалось. Принялись устанавливать личность и координаты хозяйки. В это время остальная часть группы осматривала квартиру. Сразу бросился в глаза довольно дорогой компьютер. Он был подключен к Интернету и в данное время находился в режиме ожидания. На столе в кухне стояли две пустые бутылки дешевого московского коньяка. Продуктов в старом, слабосильном холодильнике почти не было. В пепельнице лежал один окурок. Сигарета была дорогая, со следами помады на фильтре. Ее приобщили к делу вместе с бутылками. В раковине стояло несколько грязных тарелок, под раковиной обнаружилось полное мусорное ведро, которое из-за жары издавало жуткий запах. Его содержимое вывернули в пакет для мусора и тщательно завязали, чтобы осмотреть позже.

В кожаной куртке, висевшей в прихожей, нашлись документы покойного. Паспорт принадлежал Владыкину Виталию Ивановичу, 1959 года рождения, москвичу, разведенному, женатому вторично, имеющему от первого брака дочь пятнадцати лет. В той же куртке обнаружилась небольшая сумма денег, ключи (которые подошли к замкам), несколько зубочисток, футляр с очками и билет на метро.

Постель была застелена на двоих – на ней лежали две смятые подушки. На одной из наволочек виднелись следы грима.

– Тональный крем и помада красного цвета, – фиксировал оперативник для видеозаписи. – Пахнет духами, сладкими. Олег, у твоей жены не такие, часом?

Тот понюхал и кивнул – «Поэм».

В шкафу, кроме нескольких мужских рубашек и свитеров, обнаружились также кое-какие женские вещи. Но их было немного – ночная рубашка огромного размера, вся в шелковых розочках, таких же внушительных размеров юбка с разошедшейся «молнией» на боку. В углу шкафа валялись туфли со сбитыми набойками. На подзеркальнике в ванной стоял крем для лица, тоник для снятия макияжа и баночка с разноцветными ватными тампончиками. На бачке унитаза лежала начатая упаковка гигиенических прокладок. Полотенец было пять, и все несвежие. От одного из них пахло теми же сладкими духами.

– На бомжатник не похоже, – заметил Олег. – На притон тоже. Нужно срочно искать хозяйку.