Анна Малышева - Разбитые маски

Таня сидела молча, в разговор не вмешивалась, вопросов не задавала. Казалось, она даже не слышит, как спорят ее новоявленные опекуны, а думает о чем-то своем.

– Самое главное – поскорее уехать, – горячо агитировал мужчина. – Не упустить удачного момента. А еще нужно продать твою квартиру.

– Продать?! – ошеломленно переспросила Ольга. – Но зачем?!

– Ты думаешь, с нее будет много проку? Я не строитель, но и то с первого взгляда вижу, что ремонт получится не ахти. Они сэкономили на материале, покупали самый дешевый, а брали с вас, как за дорогой. Но тут уж ничего не поделаешь. Лучше всего побыстрее все доделать, хотя бы на скорую руку. И продать квартиру как новую. Увидишь – мы выручим большие деньги!

– Но я не собиралась ее продавать. – Ольга окончательно растерялась. – Ты никогда не говорил, что нужно продать… Где же я буду жить? Сам знаешь, тогда я лишусь последнего…

– Мы купим другую квартиру, а может быть, хватит и на загородный дом. Я присмотрел чудесный участочек в Подмосковье. Совсем близко от центра, если на машине, замечательный воздух, рядом водохранилище. – Илья был положительно вдохновлен этой идеей. – И мы сможем перевезти туда твою маму, она даже не почувствует разницы!

Ольга подумала, что об этом прежде всего стоит спросить ее маму. Сможет ли та жить с таким человеком, как Илья? Мама – ее заезженные виниловые пластинки с полным набором мировой классики, ее мягкие халаты, робкий взгляд и вечно извиняющийся голос. Ее нелюбовь к телефонным звонкам – дорого и не поговоришь толком. Ее телеграммы, болезни, добрые советы и грустный взгляд, так часто устремленный в себя… Женщина вдруг ощутила такую острую тоску, что чуть не заплакала. Как она могла что-то скрывать от матери? Почему до сих пор не приехала к ней, всего-то пути несколько часов. Почему не исповедалась во всем, что творилось вокруг нее последние дни…

– Не стоит цепляться за квартиру, какой бы хорошей она ни была, – продолжал проповедовать Илья. – Нет ничего лучше собственного дома, а я уж позабочусь, чтобы дом получился отменный.

– Вы поженитесь? – неожиданно включилась в разговор Таня.

– Подслушиваешь? – упрекнул ее Илья. – Тебе еще рано думать о таких вещах.

– Да ничего не рано. Я и сама выйду замуж, – с усмешкой ответила девочка.

– А у тебя есть парень?!

– Теперь будет, – пообещала та, с удовлетворением заглядывая в сумку. Ольга отвернулась. Она не могла этого видеть – девочка на ее глазах упаковала почти всю косметику матери, мотивируя тем, что в тюрьме помада не понадобится, а на воле очень даже пригодится.

Таня всерьез занялась своим обустройством. Ольга помогала ей, но не слишком рьяно. Она ограничилась тем, что выделила девочке постоянное спальное место – все на том же диванчике да позаботилась о том, чтобы расчистить для нее письменный стол. Таня даже не поблагодарила. Девочка была настолько счастлива, что совершенно не замечала, что причиняет определенные неудобства.

Илья, отыскав каким-то чудом уцелевшую бутылку, опохмелялся, закусывая остатками салатов. Ольга, войдя на кухню, прислонилась к притолоке.

– Что теперь будет? – спросила она, вдоволь налюбовавшись тем, как тот подчищает тарелку.

– У нас все будет замечательно.

– Нет, что ждет Ирину?

Он высоко поднял брови:

– Тебя всерьез это беспокоит?

– Представь, да. Я понимаю, что она сама себя ограбила, – такой безумный шаг вполне в ее духе. Она бы не остановилась ни перед чем, чтобы доставить нам проблемы. Но что с ней теперь сделают? Посадят в тюрьму, как надеется это ясноглазое чудовище?

Илья с усилием проглотил кусок хлеба и ответил, что не стоит называть подобным образом невинного подростка. Тем более, что девочка за свою недолгую жизнь натерпелась такого ужаса, о котором Ольга даже представления не имеет.

– Что бы она ни перенесла, пока жила с матерью, это еще не дает ей права сажать Ирину в тюрьму, – упорствовала Ольга. – К ней нельзя относиться как к нормальному человеку. Если мы всегда называли ее сумасшедшей, то сейчас должны быть снисходительней… Таких даже на суде оправдывают!

Илья посерьезнел Он спросил не желает ли та, чтобы преступница осталась безнаказанной и всю оставшуюся жизнь терзала ребенка?

Ольга нервно пожала плечами:

– Не забывай, этот ребенок очень скоро перестанет быть таковым Таня взрослеет на глазах, и видеть это жутковато. По-моему, в ней слишком много ненависти. И потом, что такого сделала ее мать? Ограбила себя? Это почти смешно.

– А в тебе слишком много доброты! – возмутился Илья. – Не забывай – твоя невинная жертва пыталась нас посадить!

– Но у нее же ничего не вышло, – возразила Ольга. – Следователь на нашей стороне, и каждый здравомыслящий человек сразу поймет, что мы невиновны.

– Ты сбрасываешь со счетов одно обстоятельство. Ирина очень подозрительно выглядит в другом деле, куда более серьезном. Ты еще помнишь, что у тебя убили мужа?

Илья добавил, что бывшая жена его покойного друга вовсе не относится к числу кротких или недогадливых натур. Получив телеграмму, на которую Ольга даже внимания не обратила, та, вероятнее всего, стала действовать.

– Таня говорит, что мать сразу уехала из дому и вернулась поздно в невменяемом состоянии.

– Ну и что? Даже если они с Витей встретились…

– Ты представляешь, что могло произойти в таком случае?

Ольга молчала.

– Если она колотила мужа за малейшие провинности, то что могла она с ним сделать после суда, не уплаченных вовремя алиментов и вообще после развода? Убила бы, она же повторяла это неоднократно.

– Нельзя понимать так буквально… Илья перебил:

– В отдельных случаях можно. А Ирина как раз и есть тот особый случай, когда самые безумные поступки становятся реальностью. Олечка, лучше не думай обо всем этом ужасе! Ты, во всяком случае, ни при чем, да и я тоже. Лучше позаботься о себе самой. Если ты не продашь квартиру сейчас, когда самый разгар сезона, то цены могут упасть…

– Но где я буду жить, пока ты не построишь свой замечательный дом?

В эту минуту зазвонил телефон. Спорящие так увлеклись, что трубку пришлось снять Тане. Через секунду раздался ее пронзительный голос, до удивления схожий с голосом Ирины:

– Ну кто-нибудь, подойдите!

– Я не шучу, сейчас очень хороший момент для продажи. – Илья отодвинул тарелку и вышел в коридор. – Да, – раздалось оттуда. – Слушаю. Что? Сейчас позову. Оля, тебя!

Звонила престарелая родственница Виталия, о которой Ольга давно успела забыть. Та не была на похоронах по той простой причине, что ей отказали как ноги, так и разум. Эта двоюродная бабушка была знакома Ольге лишь понаслышке. Они с Витей никогда у нее не были.