Анна Малышева - Отравленная жизнь

Саша была поражена. Для восемнадцатилетнего художника картины были очень сильные. Но почему потом, в более зрелом возрасте, начался явный спад?

Почему? Быть может, тогда, в юности, художника что-то вдохновляло? То, что исчезло потом? Может быть, любовь? Та девушка в белом сарафане?

«Такой портрет нельзя написать, не влюбившись в модель, – подумала Саша. – Он был влюблен, и он хорошо ее знал. Тут ошибиться нельзя. ТАК нарисовать случайного человека невозможно».

– Значит, он женился сразу, как только вернулся из армии домой?

– Да, почти сразу.

– А они с Катей были знакомы раньше?

– Нет, они на улице познакомились. Можете себе представить, он в тот момент был немного того, подвыпивши, – понизив голос, рассказывала женщина. – Но Катя не придала этому значения. Она мне потом говорила, что он ей сразу понравился.

Веселый такой, симпатичный… И руки не распускал, вел себя вежливо. А много ли дурочке надо?

Конечно, она влюбилась. И ведь не было никакой нужды жениться, она только через год после свадьбы забеременела. Я сама ей советовала – узнай его получше, прежде чем связываться на всю жизнь!

– Ну, в конце концов, можно и развестись! – воскликнула Саша.

Но Нина Дмитриевна возразила:

– А это для кого как. Для таких, как она, никакого развода не существует. Любовь на всю жизнь.

Иначе разве бы она стала с ним мучиться?

Саша поняла: ей пора уходить. Она так ничего и не узнала.

– Ну, спасибо вам.

– Уходите? – Женщина явно не хотела, чтобы Саша уходила. – Ну что ж… Если захотите еще что-то купить – пожалуйста. Лучше я вам продам, чем этой Альбине.

– Скажите, – обернулась к ней Саша. – А чья это была квартира – Ивана или Кати? Они всегда тут жили?

Женщина пояснила: квартира была Катиных родителей, что Катя тут родилась и выросла, что после свадьбы Иван тоже тут поселился, а где он жил раньше – она не знает. Но где-то в Москве, это точно.

А вот в каком районе, неизвестно. Нина Дмитриевна попрощалась и заперла за Сашей дверь. Слабо щелкнул единственный уцелевший после взлома замок.

Спустившись во двор, девушка огляделась по сторонам и, увидев женщину с коляской, пошла к ней.

Саша не ошиблась – женщина жила в этом доме и рассказала, как найти ЖЭК и паспортный стол. Не узнав, что хотела, от тетки, Саша решила действовать в другом направлении. Она пришла в ЖЭК, ей повезло – как раз были приемные часы. Выстояв небольшую очередь к паспортистке, Саша изложила ей свою просьбу.

– А, это где был пожар? – вяло спросило существо в каштановых кудряшках. – Так там все погибли.

– Но Иван Корзухин жив, и он до сих пор там прописан, – втолковывала ей Саша. – Мне нужно узнать, где он был прописан раньше.

– Зачем? – все так же вяло спросило существо.

– Он художник, а я – журналистка. – Саша решила приврать, чтобы добиться хоть какого-то результата. – Хочу написать о нем статью, мне нужно знать, где он родился, вырос, кто его родители, друзья, где прошло его детство.

Существо задумалось, а потом посоветовало Саше обратиться в милицию, к начальнику регистрационной службы или в тамошний адресный стол. Уж там-то все знают.

– А у вас разве нет сведений? – Саша теряла терпение. – Он здесь прописывался, вы же должны были записать, откуда он прибыл!

Существо тряхнуло своими кудряшками и гневно заявило, что ничего такого не записывало! Саша и сама поняла, что сглупила. Девице не больше двадцати пяти лет. Не могла же она сидеть в паспортном столе в пятилетнем возрасте, когда прописывался Иван Корзухин! Но видно, в мозгу кудрявой девицы все-таки сдвинулось какое-то заржавелое колесико. Она встала, распахнула огромный допотопный шкаф и по пояс исчезла в нем. Через пять минут на свет появилась картонная белая папка, а оттуда – разграфленный листок. Девица, нахмурившись, изучала его. Потом ткнула пальчиком:

– Ну вот. Корзухин Иван Андреевич, пятьдесят восьмого года рождения, – он?

Саша подтвердила, что он, он ей и нужен. Девица сообщила, что Корзухин прежде был прописан в центре, в Подколокольном переулке. Назвала номер дома и квартиры. Саша торопливо записала все в записную книжку. Потом протянула паспортистке большую коробку конфет, купленную в булочной по дороге в ЖЭК. Возможно, именно эта коробка и произвела нужное магическое действие, так как Саша не только не прятала от девицы коробку, а, наоборот, выставляла ее напоказ.

Саша вышла на крыльцо ЖЭКа, погладила подвернувшуюся под руку кошку и задумалась. Ей ничего не оставалось, как ехать по этому адресу и попытаться найти людей, которые знали Ивана до армии. Должны ведь найтись старожилы! Девушка взглянула на часы. Половина третьего. Как раз то время, когда ровесники Ивана в основном на работе. Но старики должны быть дома. А старики могут знать и помнить даже больше, чем сорокалетние люди. Во всяком случае, прошлое имеет для них куда большее значение.

Дом, который был ей нужен, не выходил на Подколокольный переулок, а располагался в глубине двора, и Саша долго искала его. Прохожих здесь почти не было, и спросить дорогу было не у кого.

Наконец, девушка увидела старушку, возвращавшуюся из церкви на углу, и та довела ее до самого подъезда.

– Вам на второй этаж. – Старушка с любопытством оглядела Сашу. – Вы не из собеса?

– Нет… Я ищу родственников одного моего знакомого.

Старушка спросила фамилию знакомого. У Саши радостно подпрыгнуло сердце, когда старушка воскликнула:

– А, так вы художника ищете!

– Да! Вы его знали?

– Я его замечательно помню! – обрадовала ее старушка. – Только у него никого из родственников в квартире не осталось.

– Где же они?

– Они свои две комнаты продали. Давно, лет пять уже.

Сопровождая Сашу на второй этаж, старушка рассказывала, что теперь в той квартире живет одна семья и они завладели квартирой на самых законных основаниях, так как там много народу, а было у них всего-навсего две комнаты. Напоследок, уже у самой двери, она дружелюбно посоветовала девушке не терять времени даром: художник здесь не появлялся давным-давно. После чего старушка медленно поползла дальше, вверх по лестнице.

Саша стояла перед высокой двустворчатой дверью, аккуратно выкрашенной в экономичный коричневый цвет. Судя по всему, люди здесь жили небогатые – на железную дверь денег у них явно не хватило. Это немного ободрило девушку, и она решилась нажать кнопку звонка. Послышался заливистый лай, потом он смолк, и собака принялась скрестись о порог с внутренней стороны.

– Фу, Мики, фу! – звонко крикнула за дверью женщина. Ее голос быстро приблизился, и она спросила:

– Кто там?

Саша, путаясь и запинаясь, попыталась объяснить, кто она такая и почему пришла. Она по-прежнему держалась версии о журналистке, которая пишет статью о художнике Иване Корзухине. Ее легенда, видимо, произвела впечатление, потому что загремел засов, щелкнул замок, и на лестницу вылетела маленькая черная собачонка.