Дарья Калинина - Мулатка в белом шоколаде

— Где вы, там труп! — сердито заявил он ошарашенной девушке.

— Но я ничего такого… Катя, она же сама! Снотворного наглоталась. Упаковка вон лежит. Сами можете посмотреть!

— Ну и что с того? Подумаешь, сама! Труп все равно имеется! — воскликнул следователь.

— Но я…

— Я же велел вам сидеть дома и носа на улицу не высовывать! Какого черта вы потащились к этой особе? Кто она вам? Соперница?

— Что вы говорите! — пролепетала Кира. — Я просто хотела у нее спросить, кто такая Оливия. Вы же помните, я должна была передать ей, что Петеросян…

— Так! — буквально взвыл Каверза. — Замолчите! А ты, Пантелеймонов, убери с глаз моих эту особу! Пусть посидит где-нибудь в уголке. И сделай так, чтобы хоть пять минут она ничего не находила!

Пантелеймонов взял Киру за руку. Но она и сама была рада уйти подальше от злобствующего Каверзы.

— Это он злится, что ты его, во-первых, опередила, а во-вторых, что он опоздал, — шепнул Кире Пантелеймонов.

— А разве это не одно и то же?

— Нет, — покачал головой Пантелеймонов. — Ты его опередила и первой оказалась в квартире ценной свидетельницы. А он опоздал, и эту свидетельницу теперь никто и никогда допросить уже не сможет.

И водворив Киру в самую просторную комнату в этой квартире, которую условно можно было назвать гостиной, Пантелеймонов добавил:

— Если хочешь знать, Каверза этой Гладковой всю ночь пытался дозвониться. А когда ты мне позвонила, он уже к ней сам собирался двинуть или ребят послать. А тут ты.

— Мне все равно, — вяло махнула рукой Кира. — Какие в такой момент могут быть счеты? Катя погибла — вот ужас!

Но Пантелеймонов не унимался. Он все болтал и болтал. И наконец до Киры стало доходить, что он это делает ради того, чтобы она не думала о случившемся.

— Пантелеймонов, миленький! — растрогалась Кира. — Если уж ты хочешь, чтобы мне было хорошо, расскажи мне про эту Катю. Вам ведь удалось узнать, кто она такая? Чем жила? Чем занималась?

Пантелеймонов посмотрел на Киру с большим сомнением. И невооруженным глазом было видно, что в нем чувство долга борется с искушением поддаться на Кирину просьбу. Кира усилила давление, жалобно поморгав глазами и даже навернув слезу. И Пантелеймонов сдался. Усевшись с ней рядышком, бодро принялся выбалтывать Кире все тайны следствия.

Гладкова Катерина поселилась в этом скромном районе города и в совсем уж скромном жилище совсем недавно и после трагических событий. Во всяком случае, для самой Кати они были весьма трагическими. Оказалось, что Катя родилась если не в богатой, то в очень и очень обеспеченной семье. Вернее, таковой семья стала после перестройки, когда Катин папа занялся бизнесом, открыв собственную лавочку, торгующую подержанной бытовой техникой.

Все эти стиральные машины и телевизоры, с небольшими дефектами, скупали его компаньоны за границей и реализовывали тут, в России, тогда еще не избалованной излишествами. И небольшая царапина или скол на боковой стенке телевизора никем не воспринимался как изъян. Напротив, люди радовались, что вообще могут приобрести эти вещи.

Сколотив таким образом начальный капитал, Катин папа пошел дальше. В общем, до недавнего времени в его владении имелась целая сеть магазинов, торгующих бытовой техникой. И Катя считалась завидной невестой. Женихи толпились возле ее дверей.

Но сама девушка выделяла среди всех одного — Эдика Петеросяна. Он был чужаком в этом городе. И золотоволосая Катенька плюс денежки ее папы были для начинающего адвоката даром небес. Итак, папа бойко торговал техникой, мама пекла его любимые пирожки с морошкой, а дочка могла посвятить всю себя без остатка исключительно своим чувствам.

Добрый папа отнюдь не стеснял дочурку в средствах. И Катенька не привыкла к тому, что может чего-то не получить. Стоило только попросить, и понравившаяся вещичка мигом оказывалась у Катеньки — колечко на пальчике и модный костюмчик из МЕХХ на полке в шкафу, который буквально ломился от одежек.

Но в один далеко не прекрасный день тихая и незаметная Катюшина мама нанесла дочери ощутимый удар. Точней сказать, уходя от богатого мужа к бедному, но молодому любовнику, Катина мама вообще ни о чем и ни о ком не думала. Что почувствовал Катин папа, дочь толком не знала. Но вскоре в их общем доме (Катя оставалась жить с отцом) появилась разбитная бабенка — Лида.

— А еще через некоторое время Катин папа тихо скончался на больничной койке от обширного инфаркта, — произнес Пантелеймонов.

— Его убили!

— Думаю, он сам себя довел до инфаркта. Пожилым мужчинам не следует гнаться за ушедшей молодостью. До добра это еще никого не доводило.

Но к тому времени, когда скончался Катин отец, пройдоха Лида уже стала его законной супругой. И мало того, после смерти папы Катенька обнаружила, что все его имущество отошло к безутешной вдове. А ей и ее маме достались жалкие крохи.

С огромным трудом Кате удалось выцарапать из рук мачехи подачку в виде этой квартиры.

Сюда Катенька и въехала, так как жить с мамой и ее молодым, но до ужаса бедным мужем она не захотела. До этих пор жизнь девушки была волшебно и даже сказочно хороша. Но внезапно все резко изменилось. И если сначала она еще тешила себя надеждой, что быстро и удачно выйдет замуж, муж возьмет на себя функции добытчика, а она тихо станет сидеть дома и командовать домработницей, а если повезет, то и другой прислугой, то вскоре Катя обнаружила, что все ее женихи куда-то таинственным образом исчезли.

Раньше они названивали ей целыми днями, теперь — никто. Она даже пыталась звонить им сама. Но они что-то вяло мямлили о страшной нагрузке, которая навалилась на их плечи, либо срочно уезжали в длительные командировки, а некоторые так и вовсе будто бы меняли гражданство и эмигрировали в дальние края.

Сначала Катя верила и только недоумевала по поводу такого всеобщего исхода. Подруг, которые могли бы раскрыть ей глаза, у девушки не было. Однако, встретив одного такого «эмигранта» после полугода его отсутствия не где-нибудь на Бродвее или Пятой авеню, а гораздо ближе — на их родном Невском проспекте, Катенька призадумалась. И не будучи совсем уж дурочкой, а только очень наивной, быстро сделала правильные выводы.

Итак, из всех прошлых кавалеров возле нее остался один Эдик. Но и он теперь уже не столь охотно звал ее замуж. Однако все же звал, хотя и не прямо сейчас, а, скажем так, в отдаленном будущем.

— Я должен прочно встать на ноги, — объяснял он своей возлюбленной. — Мы с тобой можем рассчитывать только на самих себя. Понимаешь?

Катя понимала и ждала.

На этом месте Пантелеймонов надолго умолк, явно ожидая от Киры какой-то реакции.

— А ты много узнал! — похвалила его Кира.