Richard Wayfarer - Прыжок в бесконечность

- Ты хочешь сказать, что вы мочите людей, и сами не знаете для кого?

Хата посмотрел на меня. По его задумчивому молчанию, я понял, что сказал всё правильно.

- На самом деле, я хотел узнать об этом у тебя. Но ты походу тоже, ничего не знаешь. Или не хочешь говорить.

- А где сейчас, Стартер?

- В Москве.

- Где?

- В Москве – повторил Хата.

- Что он там, делает?

- Он по-моему, всегда там был?!

- Так он мне, сегодня из Москвы звонил?

- Он тебе звонил?

- Ты думаешь, я вас случайно встретил по пути на море? А когда, ты с ним разговаривал?

- Позавчера…

- Бл*… и ты думаешь, он из Москвы звонил?

- Ну не знаю, у него вроде российский паспорт, с московской пропиской…

- Тяжёлый случай. Так он теперь, россиянин.

Я потёр укушенную комаром, ногу – Он мне предлагал перебраться к нему. Но я даже не знал, что он теперь в Москве.

Послышался шум мотора, и мимо остановки проехала машина. Свет её фар, медленно скрылся за уходящей в поворот дорогой.

- Так а чё ты, не согласился?

- Да я ещё, школу не закончил…

Повисла долгая пауза. Школа меня, не волновала совершено. А жизнь казалась, каким-то отражением, в разбитом зеркале заднего вида. После смерти Дани, я ничего не принимал от Стартера, по причине того, что он был в этом виноват.

- Да, школа, конечно, это важное мероприятие – засмеялся Хата.

Я открыл глаза. Картинка качнулась и приобрела обычную форму. Солнце скрылось, за наплывшими тучами. Из мрачного неба, опять начали падать капли. Заставив себя встать, почувствовал, что идти будет тяжело. Продравшись сквозь подстриженные под кубики, кусты, я перешёл дорогу и сел на лавочку. Одежда была мокрой,

и сидеть стало совсем неприятно. Спустя две минуты, спокойно постукивая, появился старый трамвай. Он подъехал к развилке, и остановился. Пока я вставал, его двери открылись, и оттуда раскрывая зонтики, вышли две девчонки «на вырост». Обжигая кислотными цветами своей одежды, они промелькнули мимо. Поднявшись в трамвай, который был почти пуст, я сел на ближайшее место. Контролёр, в виде старой бабули, забрала приготовленные мной деньги, и оставив мне порванный билет, она снова скрылась за дверью к водителю. Более точное определение, ко мне пришло позже. Но я не совсем понимал значение вагоновожатого. Вождь вагонов? Это наверно было выдумано в те времена, когда все хотели быть вождями. Или хотя бы, как-то приблизиться к ним.

Со своего места поднялся парень. Одетый как фэйкер, но с явными привычками быдло-панка, он подошёл к задней двери и выпустил из себя всё, что он думал о таком транспорте, как старый немецкий трамвай, начала прошлого века. Его мысли показались мне неожиданными. Он сравнил этот трамвай, с туалетом. Вернувшись обратно, он с облегчением вздохнул.

Да, графитчики могли забомбить стенку. Баллончик с краской мог передать их мысли и настроение. Но тут было что-то другое. Что-то без стеснения древнее. Что-то ярко выраженное и протестующее. Он хотел сказать, что моральные устои разрушены, пейте пиво! Что сейчас смешались повадки древних, с атрофированными марионетками будущего.

На окне появлялись капли дождя. Они стекали вниз, и их сменяли новые. В сгущающихся сумерках проплывали перекрёстки и серые корпуса зданий. За заборами были видны красивые маленькие парки, с кое-где ещё не опавшей листвой. Улицы курортной зоны, были почти безлюдны летом. Ну а ближе к зиме, становились по-настоящему мёртвыми.

Трамвай проехал ещё пару остановок, и заскрипев, повернул. Я встал, и дождавшись когда двери передо мной откроются, медленно вылез. До стройки оставалось два квартала. Море было тёмное, и приближаясь к нему я неожиданно почувствовал что мир, безгранично больше того, который мы себе представляем в повседневной жизни. Одинаковые волны, однообразно накатывались на берег, и под шум дождя, на фоне темнеющего неба, создавали во мне чувство печальной вечности, которая всегда была где-то рядом со мной. Море было действительно чёрным. Его безграничные размеры, размытые дождём и уходящие к горизонту, совсем вводили меня в состояние глубокой тоски, к чему-то недоступному.

Только сейчас я понял, что часть моего настроения передавалось от музыки. Наушники, висевшие на моей шее, издавали эти доводящие до тоски, звуки.

Большинство людей страдает от депрессии. Они не удовлетворены своей жизнью, отношениями с близкими людьми, и многим другим. Каждому из них требуется понимание. И с кем об этом можно поговорить, когда все заняты только собой?

Серый контур стройки, красиво выглядел на фоне заката, но сейчас, закат был скрыт плотным слоем низких туч. И с каждой минутой сумерек, всё вокруг теряло свою форму. Пробиваясь сквозь заросли высокой травы и колючек, я вспомнил о двух граммах белого порошка в маленьком пакетике, медленно падающих вниз. Пройдя между высоких опорных столбов, вошёл во внутренний двор и сориентировался, на месте. Точно под окном, откуда я кинул пакетик, ничего не было. Судя по тому, что здесь врятле кто-то мог найти в такой день эти два грамма, всё стало понятно.

Зачем она взяла его? Из-за такого моего поведения? Из-за моих слов? Вроде сама меня умоляла этого не делать. Хороший ход, чтобы забрать, это себе! Один – ноль. Или просто взяла, чтобы я не нашёл? Велика беда, начало. То ли ещё будет...

Поднявшись по лестнице, я вышел в коридор, и прислушиваясь, пошёл вокруг, по этажу. В номере, где мы были, стояла наполовину полная бутылка Колы. Но возможно, она была наполовину пустой. Всё зависело от обстоятельств. Если бы я её сейчас покупал в магазине, то она была бы наполовину пустой. Если бы я её нашёл где-то, то она была бы наполовину полной. А просто так без обстоятельств, называть что-то, полным или пустым, это тест на восприятие вещей без их свойств и особенностей. Ну и так как я сам её купил, то естественно это бутылка была наполовину выпитой нами, и наполовину недопитой нами. Всё время ставить себя перед выбором сторон, не одна из которых, не есть суть вещей.

Для кого-то сейчас было бы диким находиться одному в таких заброшенных зданиях, на окраине города. Ну как наверно и многое другое, что оставляло бы человека, наедине с самим собой. Людям как не удивительно, часто не хватало глубины своего внутреннего мира, что бы не чувствовать себя одинокими, когда они оставались одни.

Спавшие во мне эмоции, проснулись. Я залил себе в рот пузырящуюся жидкость. Пил до тех пор, пока не появилась потребность в дыхании. Вдохнув воздух, я вышел из номера, и побрёл по тёмным коридорам, обратно к лестнице.

Она здесь была, забрала вещи, и пропала в неизвестном направлении. Мой взгляд фиксировал, только отдельные картинки. Но изображение иногда расплывалось.

Да и если воспринимать меня сейчас как суицидника, то я неудачник. Но всё это было на самом деле, обычным представлением. Где был единственный сценарист, режиссёр, актёр и зритель, я. Это стоило того, что бы понаблюдать как человек, живущий покуизмом, беспокоиться за кого-то. В данном случае беспокоился за меня. Ну конечно я сейчас жду профессионального комментария, типа что таким образом, я добиваюсь внимания к себе. Вот так всё просто? Просто мне нужно было какое-то сраное внимание? Кто разбудил этого дебильного психолога во мне? Спи сука. Намного интересней просто наблюдать беспокойство. Человека, который совершенно безразлично относиться, вообще к людям. Кстати кто ей сказал, что я собираюсь умереть?! Раньше вечера!?