Том Эгеланн - Хранители завета

На следующий день, когда взошло солнце, мы поехали в сторону скалы верхом вдоль берега. Здесь мы стреножили коней и оставили двух человек сторожить их. Скала была крутой, гладкой, подниматься было трудно. Примерно через пару сотен шагов вверх лежит обращенный в сторону моря вход в грот, похожий скорее на спуск прямо в ад. Узкий, крутой и скользкий туннель ведет в темноту.

Мы освещали дорогу факелами и осторожно спускались по гладким камням. Воздух холодный и сырой. Наконец мы оказались в большом зале. Затем мы пошли дальше по узким проходам, перебираясь через высокие стенки. Вот так — целых пять гротов один внутри другого. В общей сложности вся пещера имеет глубину в несколько сотен шагов, но местные жители говорят, что система пещер тянется под морем и выходит наверх в Шотландии. Много рассказов ходит о большом сокровище, которое будто бы находится в пещере. Люди, живущие на побережье, говорят, что Рагнвальд, ярл Оркнейский, всего лишь два года назад был здесь на острове и искал сокровище.

Мы шли по гроту, пока это было возможно.

Ваше Высокопреосвященство, Великий магистр Сканабекки! С болью в сердце должен сообщить, что грот, несмотря на самое тщательное обследование его, оказался пустым.

С нижайшей покорностью,

Через двадцать пять лет после первой кончившейся неудачей экспедиции папа Адриан IV — в прошлом Николас Брейкспир, который побывал в Норвегии и Хамаре в 1153–1154 годах, — создал особую комиссию, которая должна была разобраться в этой загадочной истории. Этот документ более чем намекает, что задачей Брейкспира в Норвегии было тайно заняться охотой за сокровищем.

Папа Александр III послал на север примерно в 1180 году новую группу воинов — как раз в это время строились деревянные церкви Урнес и Флесберг. Через пятьдесят лет, в 1230 году, туда пришла еще одна группа, направленная папой Григорием IX.

1230 год… Я вспоминаю надпись в деревянной церкви Гарму:

Пастыри папы римского, иоанниты Вэрне

и храбрые тамплиеры Иерусалима собрались здесь

Спрятана священная гробница, о которой сказал Асим

В папке, на которой значится написанное римскими цифрами число LXVII, лежит письмо, копию которого мне уже показывал Стюарт в Институте Шиммера, — письмо, которое жрец Асим послал из Руана халифу Египта, но дошло оно только до Ватикана.

Дрожащими от нетерпения пальцами мы перелистываем бумажные и пергаментные документы, которые добросовестные монахи в прошлом и архивариусы в настоящем опутали паутиной странных ссылок и непонятных намеков.

К концу второго дня, когда золотые лучи солнца уже начинают косо светить в высокие с широкими подоконниками окна, я нахожу папку из старой кожи. Хотя я не понимаю ни слова, открывая эту папку, я интуитивно чувствую, что нашел два коротких фрагмента истории Асима, о них говорилось в письме из секретного апостольского архива Ватикана, с которым мы столкнулись в Египте.

— Коптский язык, — говорит Стюарт.

Рядом лежит перевод на латинский язык, сделанный в 1523 году. Держа в руке оба документа, Стюарт громко читает:

Святой Осирис, они воняют! Словно нечистые животные — как больные свиньи и чумные горные барсуки, — они отравляют вокруг себя воздух вонью своего тела; ужасные запахи резкого пота, кислой отрыжки, газов из желудка, вонючих ног и немытых половых органов; от одежды несет запахами старой мочи и экскрементов, пота, крови и…

…бесстрашные, грубые и свирепые. С бешенством сражаются они с любым врагом. Даже при смертельной ране или отрубленной руке или ноге они продолжают сражаться. Мужественных воинов, умерших во время битвы, валькирии сопровождают в рай, который у них называется Валхалла, где погибшие становятся вечными воинами, которые без конца могут сражаться, трапезничать и выпивать…

Возбужденный и растерянный от находок древних текстов и загадочного их содержания, я выхожу на улицы Рима. Стюарт остался в Ватикане, чтобы сделать копии документов.

Солнце уже негорячее. Маленькие юркие мотоциклы зигзагами носятся между автомобилями, которые стоят в вечерних пробках. Вдали звучит колокол какой-то церкви, ясный и чистый, ему начинают отвечать другие колокола. В уличных кафе сидят туристы и римляне с крохотными чашечками кофе, стоящими на крохотных столах. На площади Венеция я продвигаюсь сквозь стаю голубей, которая раскрывается передо мной, как молния на одежде, и затем закрывается.

В груди продолжает расти беспокойство. Неужели сокровище Асима все еще находится в гроте Доллстейн, как об этом рассказывала Адельхейд? Или же Рагнвальд, ярл Оркнейский, забрал его и спрятал в соборе Святого Магнуса?

По параллельной улице на другой стороне площади полицейская машина пробивает себе дорогу звуковым сигналом. Где-то раздается автомобильный гудок. Новенький блестящий автобус изрыгает из себя туристов.

Я вспоминаю свое первое пребывание в Риме. Больше часа я пытался найти Тарпейскую скалу. [63] В Древнем Риме с этой скалы сбрасывали преступников, приговоренных к смерти. Нашел, увидел, она существует . Я часами ходил по Колизею, представляя себе громкие крики народных масс, и стоял на солнцепеке на руинах Римского форума. Бархатным теплым вечером ходил один мимо смеющихся парочек влюбленных, сидящих в уличных ресторанах Травестера.

Я резко останавливаюсь, когда передо мной из ворот выскакивает скутер и растворяется в потоке транспорта. Нахальный голубь, который только что нашел крошку хлеба, отказывается уступить мне дорогу, и я неосторожно выхожу на проезжую часть. Кто-то сзади хватает меня за шиворот и возвращает на тротуар, «Альфа-ромео» резко тормозит и дает сигнал. Я оборачиваюсь, чтобы поблагодарить незнакомца, который спас мне жизнь, но он уже убегает.

Из телефона-автомата я звоню Рагнхиль в полицию Осло, чтобы узнать новости.

— Так вот ты где теперь! — говорит она таким тоном, как будто я был сбежавшим преступником.

Рассказывает, что удалось обнаружить, где именно в Осло скрывались Хассан и его подручные. Торговец недвижимостью продал им квартиру в районе Фрогнер. Деньги были переведены со счета в Лондоне и выплачены наличными. Полиция нашла в квартире оружие и аппаратуру наблюдения. Обитатели квартиры исчезли.

Мысли бешено вертятся в голове. Я медленно шагаю к своей гостинице на холме Квиринал.

У портье для меня лежит приглашение, ламинированное, с красивыми буквами на толстой бумаге ручной выделки, на заседание в мужском клубе библиофилов сегодня вечером в 20:00.

Я поднимаюсь на гремящем лифте на свой пятый этаж.

Кто-то побывал в моем номере. Все выглядит в точности так, как когда я уходил из номера после уборки горничной. Постель убрана. Корзина для бумаг пуста. Но крохотные кусочки ниток, оставленные мной в молнии спортивной сумки и между книгами и бумагами на столе, исчезли.