Б. Седов - Друг

– Полезай в багажник, крыса.

Таранов по-быстрому выпил свой кофе, собрался ехать на станцию.

– А оладьи? – всплеснула руками тетя Рая. – Съешь хоть пару-то, Ваня. Горячие оладушки, с огня… Никуда твой Лешка не денется, успеешь к поезду. Он все равно опоздает.

Безусловно, тетя Рая была права – он успевал к поезду, он точно знал, что перехватит Лешку. Но грызла сердце какая-то тревога… Таранов снова сел за стол, взялся за оладьи. Он механически жевал, механически кивал головой в ответ на слова тети Раи и смотрел в окно.

Когда из-за поворота выскочил мотоциклист, Таранов напрягся, вглядываясь: не Лешка ли вернулся? До мотоциклиста было далеко, не разглядеть… но фигурка мотоциклиста быстро приближалась, и скоро стало ясно: нет, не Лешка.

– Ну, ладно, – сказал Иван, – поеду я… спасибо, тетя Рая, за оладьи.

Он вышел на улицу, сел в «Ниву». Мотоциклист был уже совсем рядом, навстречу ему бежали собаки, лениво лаяли… Таранов пустил двигатель, дворниками смахнул с лобового стекла невысохшие дождевые капли. Мотоциклист – им оказался дедок-пенсионер из Ерзовки – слез с мотоцикла и замахал Таранову рукой. Выглядел он встревоженно.

На крыльцо вышел дядя Саша с сигаретой в руке.

– Здорово, Алексан Алексеич, – произнес приехавший. – Разговор есть к тебе… и к Ивану тоже.

Таранов выбрался из «Нивы». Он предположил, что разговор каким-то образом касается Лешки… и ошибся.

– Что за разговор-то? – спросил дядя Саша. – Случилось что, Пал Петрович?

– Случилось, – коротко ответил Павел Петрович, когда подошел Иван. И рассказал, что в Ерзовку приехали трое на большой черной иномарке, интересовались, как проехать на хутор к леснику… да все не напрямую, все обиняками. А сами какие-то… не пойми какие. Не бандиты ли?

– А номер машины не посмотрели, Пал Петрович? – спросил Таранов внешне безразлично.

– То-то и оно, что номер-то в грязи, – ответил Петрович. – Нумера совсем не видать, а машина не шибко и грязная.

– А дальше что? – спросил дядя Саша, бросил взгляд на Ивана.

– Да что? Не понравились они мне, Александр Алексеич. Не глянулись. Плетут что-то про рыбалку… а потом про Ивана спросили.

– А ты?

– А я дураком прикинулся, – хитро прищурился Петрович. – Лаптем деревенским. А они давай дорогу к тебе спрашивать. Ну, я их и направил в другую сторону, в Городище. Пусть покатаются… верно?

Дядя Саша снова бросил взгляд на Ивана. Таранов отвернулся.

Спустя пять минут Петрович уехал. Он выкурил папиросу, ответил на несколько осторожных вопросов Ивана и уехал.

– Ты, Пал Петрович, никому не говори про этих-то, – попросил дядя Саша. – Не говори, не надо…

– Понял, не дурак, – подмигнул Петрович, сел на свой мотоцикл, чихнул несколько раз движком и укатил. Дядя Саша и Иван смотрели ему вслед. Серая фигура в кепке болталась на ухабах дороги, таял в прозрачном воздухе синий дымок выхлопа.

– За Лешкой приехали? – спросил дядя Саша после минутного молчания.

– За мной, – ответил Таранов. Из двери выглянула тетя Рая, спросила:

– Чего Пашка-то приезжал?

– А так… свечу ему нужно мотоциклетную.

– Ты дал?

– Дал, дал… иди, бабка, не мешай.

Тетя Рая скрылась в доме, загремела посудой. Дядя Саша прикурил очередную «примину», спросил:

– А что случилось-то, Иван?

… Что случилось? Если бы я сам понимал, что случилось? Как они на меня вышли? Где я наследил?… Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Сейчас нужно думать, что делать. Как вывести из-под удара стариков? Эти братаны приехали сюда, за триста с лишним верст из Питера, не на отдых. Они приехали рассчитаться за то, что случилось на хате Толстого. Они приехали с самыми серьезными намерениями – не зря же номера грязью залепили… Хорошо хоть Леха успел сорваться! Одной головной болью меньше… Но старики-то здесь. И даже если я тоже сейчас сорвусь, черная иномарка скоро приедет сюда, на хутор… и что тогда?… Накосорезил, мать твою! Профессионал! Спец по тайным операциям… Сам подставился и всех подставил… Ну, что будешь делать? На крылечке сидеть?

– Так что случилось-то, Ваня?

– Извини, – сказал Таранов. – Извини, дядь Саш, что я к тебе приехал. Не думал я, что они меня здесь найдут.

– Серьезные мужики?

– Я думал, что нет… Но, кажется, ошибся.

Дядя Саша раздавил окурок в жестянке из-под консервов, снял кепку и почесал затылок. Мотоциклист скрылся за поворотом.

– Бандиты? – спросил дядя Саша.

– Да, дядя Саша, отморозки… Счет у них ко мне. Серьезный.

Дядя Саша помолчал, потом сказал:

– Ну, здесь не Ленинград… здесь, Иван Сергеич, я хозяин. Как приехали так и уедут. Безобразничать я никакой шпане не позволю. У меня и браконьеры по струнке ходят.

– Это, дядя Саша, не шпана… и не браконьеры. Это серьезней.

– Ничего. У нас два ружья, собаки. Дадим от ворот поворот.

Таранов посмотрел на лесника с благодарностью… Он видел, что дядя Саша искренен. И еще он видел, что старик не понимает. Совершенно не понимает: речь идет об опасных, очень опасных двуногих тварях. Вооруженных, агрессивных, жестоких. Их жестокость и агрессия сильно отличается от немотивированной жестокости и агрессии уличной шпаны. Их мотив прост и логичен: Таранов влез в их бизнес, разгромил точку… Нет в барыжном мире преступления страшнее, чем отъем денег. А Таранов уничтожил точку, которая давала ДЕНЬГИ. Теперь трое на черной иномарке приехали, чтобы наказать его за деньги. Не из соображений мести за убитых Толстого и Геннадия, а за деньги. За те сотни или тысячи долларов, которые ежемесячно капали в кассу группировки с точки Толстого. А теперь их не стало.

– Дадим от ворот поворот, – сказал дядя Саша, но Таранов покачал головой и ответил:

– Нет, дядя Саша. Это мое дело.

– Не дури, Ваня… не дури. Ты мне как сын. Олежку мы со старухой потеряли. А уж тебя я никаким шакалам не отдам. Не будет этого.

Таранов обнял дядю Сашу за плечи, сказал:

– Спасибо, дядя Саша… Спасибо, но это только мое дело. Сколько времени им нужно, чтобы съездить в это самое Городище и обратно?

– А хер его знает! Так-то оно недалеко, но дорогу размыло. И без того дрянь дорога, а еще вишь какое нынче лето – дожди! Скорее всего, застрянут они. Либо пешком пойдут, либо повернут назад… Нет, на иномарке им туда не проехать. Только если на «Ниве» либо на «козле». А на иномарке – нет.

– Ружье дашь? – спросил, не глядя на дядю Сашу, Иван.

– Я этому пидарасу пасть порву! – орал Бомбила. – Он же специально нас в другую сторону направил, сука! Я его, падлу, в болоте утоплю!

– Заткнись, Бомбила, – сказал Сизов, устало опускаясь на поросший мхом валун. Двое боевиков возвращались из Городища, куда направил их Петрович. Возвращались измученные, злые, ни с чем. От Ерзовки до Городища расстояние было невелико – всего километров пять. Но только первые километра полтора-два были проезжими. Дальше дорога превратилась в трассу для «кэмэл-трофи»: две разбитые колеи, заполненные водой. Временами «дорогу» полностью перекрывали огромные лужи.