Ольга Володарская - Страсть под чужим именем

И Галка пошла следом за Марией, в который уже раз за последние сутки мысленно проклиная себя за то, что согласись на это предложение о трудоустройстве.

Немного в себя она пришла только поздним вечером. Когда она шла по жаре домой, так захотела пива, что решила зайти в магазин. Однако, кроме него, купила местной текилы, и с горя напилась. Она знала, что завтра ей будет плохо, но готова была заплатить этим за сегодняшнее хорошо. Чуть позже за ней зашла Шура. Они допили остатки текилы и пошли гулять на Волкин-стрит. И теперь Галке она казалась не такой уж омерзительной. Если не замечать проституток, обычная улица курортного города. Море огней, кафе, дискотек. В одну из таких Шура предложила зайти Галке, но та не хотела танцевать. Девушки уселись на перила пирса и стали любоваться ночной Паттайей. Издали она казалась прекрасной.

– Как тебе Мария? – поинтересовалась Шура.

– Умная женщина, знающая, – нейтрально ответила она. – И красивая.

– Сука, – жестко возразила Шура. – Но да, красивая. А вот что умная – не соглашусь. Хитрая, смекалистая, да. Но если б Машка не спала с Рембрандом, не видать бы ей не только начальничьего места, но и должности менеджера. Она до этого стриптизершей работала.

– Мария спит с Виктором Сергеевичем? – этот факт поразил Галку гораздо больше того, что ее начальница когда-то крутилась у шеста.

– Он ее из гоу-гоу бара забрал. Она была, наверное, единственной русской стриптизершей в Паттайе. Вот Рембранд на нее внимание и обратил. Он тогда только переехал в Таиланд и, как всякий новичок, посещал всевозможные бары, клубы и пип-шоу. Везде тайки, а тут вдруг европейская женщина. К тому же уже не девочка – Машке-то сейчас за тридцатник, а тогда под тридцать было. Ну Виктор и решил ей помочь. Взял личным ассистентом. Не только из благих побуждений. Машка прожила здесь два года. Знала местный быт, традиции, нравы. Входы, выходы. Говорила нормально на тайском. Ну вот и стала ему помогать. А так как Виктор вдовец и приехал сюда один, то секс между ним и Машкой случался регулярно. Она надеялась, конечно, замуж за Рембранда выйти. Или хотя бы переехать к нему на виллу. Но Виктор, хоть и спит с ней уже два года, отношения на более серьезные менять не собирается.

– Откуда ты все это знаешь?

– Машка рассказывала. Мы с ней подружками были, когда она еще в начальники не выбилась. Теперь нос от меня воротит.

– А почему Виктор не переводит их отношения в иное русло?

– Его и так все устраивает.

– Но ее-то нет. А если любишь женщину…

– А кто говорит о любви? Виктор на такое чувство не способен. – И после паузы добавила: – Уже не способен!

– В смысле?

– Жену любил очень. А она умерла. Он поздно женился. В тридцать семь. До этого не встречал достойной. Занимался наукой, чем-то секретным, на оборонку работал. И вот к нему практикантка пришла в лабораторию. Умница, красавица, скромница. Влюбился Рембранд, взял девушку в жены. И через год она отправилась в роддом производить на свет первого наследника. Но что-то пошло не так, и роженица умерла. А через несколько часов скончался и мальчик. Рембранду пришлось хоронить и жену, и сына.

– А это тебе откуда известно? Мне казалось, что босс не из тех, кто рассказывает всем о своих драмах…

– Конечно, нет. Он очень закрытый человек. Но если напивается, то разговаривает сам с собой. Машка как-то подслушала и мне растрепала.

– Я не знала, что Рембранд пьет.

– Он и не пьет. Раньше бухал по-черному. После смерти жены и сына. Чуть до чертиков не допился. Но взял себя в руки, завязал. Сначала не пил совсем, теперь иногда себе позволяет. И если перебирает, то с него слетает маска. Виктор становится обычным человеком со своими слабостями.

– Значит, он стал таким после трагедии?

– Каким таким? Если серьезным, малоразговорчивым, то он всегда им был. А после трагедии стал мрачным, суровым молчуном. Машка даже подпаивала его иногда, чтобы поговорить с ним немного, посмеяться. А то он просто трахает ее, после чего отворачивает к стене и спит. Ранним утром, когда он проснется, кровать должна быть пустой. То есть Маша обязана уходить или сразу после секса, или спустя пару-тройку часов. Виктор поставил перед ней это условие в самом начале их отношений и до сих пор требует от нее его соблюдения.

– И почему она терпит такое отношение?

– Потому что не хочет возвращаться обратно в стрип-клуб. Да и не возьмут ее туда. Старая уже.

– А может, она просто его любит?

– Машка? Я тебя умоляю…

И Шура начала рассказывать о своей заклятой подружке, но Галка слушала ее вполуха. Она думала о Рембранде. Теперь он виделся ей искалеченным Терминатором из концовки второй части. С виду все та же машина, а на самом деле страдающее существо.

На следующий день она явилась на работу самой первой. Вернее, ей так думалось. Охранник, глянув на часы, показывающие половину восьмого, удивленно проговорил:

– А вы чего так рано? Ваши все без пятнадцати приходят.

Галка и решила, что явилась первой, но оказалось…

– Доброе утро, – услышала она голос Рембранда и вздрогнула. Галка только вошла в кабинет и не ожидала кого-то там увидеть. Но за столом Марии сидел Виктор Сергеевич и что-то искал в компьютере. – Когда я просил вас приходить на работу пораньше, не ожидал, что вы станете являться за полчаса.

– Это тоже строжайше запрещено?

– Нет.

– Значит, ко мне претензий нет? – немного агрессивно спросила Галка. Ей не нравились придирки. А Рембранд, ей казалось, к ней как раз придирался.

– Претензий нет, – ответил Виктор сухо. Но потом вдруг смягчился и тоном, похожим на участливый, произнес: – Просто это лишнее, приходить в такую рань. Потратьте эту четверть часа на себя, любимую.

«Что ж вы сами этого не сделали?» – парировала Галка мысленно. Но вслух сказала другое:

– Завтра так и поступлю. А сегодня мне необходимо разложить свои вещи. – Она указала на стол, ящики которого пока были пустыми, а Галка привыкла держать в них много всего. Начиная от расчески и заканчивая запасными колготками или носочками.

– Не буду вам мешать, – сказал Рембранд и, вытащив из системного блока флэшку, удалился.

Но перед тем как скрыться, посмотрел на нее долгим, очень странным взглядом. Понять, что он выражает, было невозможно. Галка еле выдержала его, а когда Виктор наконец ушел, испытала невероятное облегчение.

– Рембранд странно на меня смотрит, – пожаловалась она вечером Шуре.

– Как это, странно?

– Не могу объяснить. Вот как-то так… – И попыталась передать выражение лица шефа в тот момент, когда он на нее смотрел. И не только утром, но и днем, когда вызывал ее для отчета.

– Так Ганибал Лектор в фильмах смотрел на своих жертв, – рассмеялась Шура. – Ты изобразила настоящего маньяка.