Владимир Сухинин - Под чужим именем [фрагмент]

Протокол осмотра места происшествия.

Город Арагас. Одиннадцатое число, месяца первого урожая.

Осмотр места происшествия начат в 12 по полудню. Закончен за два часа до заката.

Производил осмотр дознаватель по уголовным делам Мирас Кантарис и преподобный служитель храма Славы Хранителя Гай Крин.

Осмотр начат с черного хода.

Осмотр производился по заявлению кухарки Гвиды Морс, прислуживающей купцу средней руки Миху Валенсе. Она обнаружила хозяина мертвым и сообщила утренней страже.

В ходе осмотра обнаружено: три труппа — Сам Мих Валенса и его работники — Грузь Шабень и Сержик Чарс. Кроме них еще присутствует неупокоенный мертвяк. Все они расположены у черного выхода из дома во двор.

Осмотр места происшествия и расположения тел убитых, а также раны, нанесенные убитым, свидетельствуют о сражении между людьми и мертвяком.

У Грузя Шабеня перегрызена шея, отгрызен нос и половина правой щеки.

У Сержика Чарса перегрызена шея со стороны спины, поломаны шейные позвонки. У самого Миха Валенсы рана на шее от острого режущего предмета. По словам преподобного Гая Крина, раны нанесены проклятым предметом. Рана почернела и сам Мих Валенса проявлял все признаки не упокоения (рана на теле стала зарастать.)

Мертвяк был лишен управляющего духа, что говорит о применении магии упокоения. Тело мертвяка изрублено и не смогло восстановиться…

Преподобный Гай Крин, прервал чтение акта осмотра. Он поправил очки в круглой оправе и с интересом посмотрел на неподвижного мертвяка. Тот уже начал разлагаться и пованивать.

— Господин Кантарис, — обратился он к дознавателю. Судя по состоянию неупокоенного произошло это событие вчера вечером или ранней ночью. Мне почти все понятно. Купец Валенса занимался черной магией и проводил запрещенные опыты над мертвецами, но вчера что — то пошло не так и мертвяк взбунтовался. Напал на своего хозяина. Слуги попытались отбить его, но сами пострадали. Валенса успел упокоить мертвяка, но кто — то убил его самого.

У Вас есть предположение кто это сделал?

Дознаватель работал в уголовной службе городской управы давно. Он тоже видел, что для полной ясности картины не хватает одного звена. Кто убил Валенсу? И куда он подевался? Сложности расследованию доставляло место расположение дома купца. Он находился в тупике и опросить соседей не представлялось возможным.

— Дом так построен, что сюда не заглядывают любопытные. — проговорил он. Соседей не опросишь. Даже если предположить, что здесь был кто — то неизвестный, его никто не видел. М — да. Закончил он и выжидающе посмотрел на священника. Он много раз работал со служителями в делах, касающихся применения незаконной магии и ждал, что сей ученый муж скажет. И он не ошибся.

— А почему неизвестный? — ответил Гай Крин. Мы уже установили, что купец занимался запретной магией, — На его слова дознаватель только кивнул, соглашаясь с выводами священнослужителя. А тот продолжил спокойным уверенным тоном.

— Повариха проработала у купца десять лет. Она не могла не знать о занятиях черной магией своего нанимателя. Знала! — он поднял указательный палец, но молчала. Она первая подозреваемая в этом деле.

Дознаватель важно кивнул. Он уже понял куда клонит Гай Крин. Если они напишут в «Акте осмотра», что был некто, кто убил проклятым оружием купца и скрылся, на них повесят «висяк» — нераскрытое преступление. А найти убийцу будет невозможно. Это проблема уголовной службы и храма. А оно им надо?

— Нет конечно! согласился со своим мыслями дознаватель. Подозреваемый вот рядом сидит во дворе. Палачи храма заставят ее признаться в чем угодно. Осталось понять, какое оружие она применила и куда его дела. Тогда все, дело закрыто.

— А Вы, преподобный, догадываетесь каким оружием она убила хозяина? И куда она его могла деть? — спросил он вслух.

— Когти, — уверенно ответил священник. Она отрастила когти и ими убила купца, уважаемый господин Кантарис. Если мне не изменяет память, то года два назад, мы сожгли такую же ведьму, которая отращивала когти и убивала ими скот у погонщиков.

Да, припоминаю, — кивнул дознаватель и успокоился. Дело понятно, расследовано и его можно будет закрыть.

Кварт Свирт посвятил весь день опросам слуг. Он переговорил со всеми поварами, раздал поварятам по пять дил, надеясь купить их откровенность. Посетил конюха и свинаря, измазал сапоги о куриный и гусиный помет на птичьем дворе, в поисках птичницы. Опросил истопника и всех горничных. И везде слышал одно и то же: «ничего не знаю» и «ничего не слышал». Усталый он поужинал вместе с мадам ла Коше.

— Что — нибудь удалось узнать, господин дознаватель? — принимаясь за десерт, поинтересовалась она у Свирта. Пока шел ужин, она вежливо молчала. Даже, как заметил Кварт, была отстранена и, пребывая в своих мыслях, словно бы отсутствовала. Он тоже ей не мешал, размышляя над тем, что ему удалось выяснить. Каждый сидел погруженный в себя, поэтому вопрос хозяйки замка застал его врасплох.

— Что, простите? — переспросил Свирт. — Извините, задумался, — он склонил голову и надел на лицо вежливую улыбку.

— Это Вы простите, сударь, что помешала Вам думать. Я хотела спросить, Вам удалось что — нибудь узнать? — женщина смотрела спокойно, но в ее глазах промелькнуло нечто, что Свирт назвал бы обеспокоенностью. Надо было отдать ей должное, она умела держать себя в руках, но скрытое волнение выглядывало наружу. — Что — то ее беспокоит… — Мысленно отметил Кварт.

Он улыбнулся и как можно нейтральнее ответил:

— По существу дела мне пока ничего нового узнать не удалось, мадам. Но я только начал расследование. Как только появится что — то, я обязательно Вам сообщу. — Он снова вежливо склонил голову.

— Спасибо, господин Свирт, — хозяйка замка поднялась из — за стола и хотела уйти.

— Вы не скажете, мадам, как и когда появился в замке карлик?

Женщина остановилась и повернулась к дознавателю.

— Почему Вы спрашиваете?

— Просто странно, что такой юродивый может жить в вашем замке. Насколько мне известно, Ваш муж человек рациональный, и любит во всем порядок. Он никогда не окружал себя подобными личностями. И в вашей провинции их, мягко сказать, не приветствуют.

Он не стал говорить, что ландстарх сильно ограничил власть церкви в своей провинции.