Владимир Сухинин - Два в одном. Под чужим именем

Город Арагас

Одиннадцатое число месяца первого урожая

Осмотр места происшествия начат в двенадцать пополудни. Закончен за два часа до заката.

Производил осмотр дознаватель по уголовным делам Мирас Кантарис и служитель храма Славы Хранителя преподобный Гай Крин.

Осмотр начат с черного хода.

Осмотр производился по заявлению кухарки Гвиды Морс, прислуживающей купцу средней руки Миху Валенсе. Она обнаружила хозяина мертвым и сообщила утренней страже.

В ходе осмотра обнаружено три трупа: сам Мих Валенса и его работники – Грузь Шабень и Сержик Чарс. Кроме них еще присутствует неупокоенный мертвяк. Все они расположены у черного хода, ведущего во двор.

Осмотр места происшествия и расположение тел убитых, а также раны, нанесенные убитым, свидетельствуют о сражении между людьми и мертвяком.

У Грузя Шабеня перегрызена шея, отгрызен нос и половина правой щеки.

У Сержика Чарса перегрызена шея со стороны спины, сломаны шейные позвонки. У самого Миха Валенсы рана на шее от острого режущего предмета. По словам преподобного Гая Крина, раны нанесены проклятым предметом. Рана почернела, и сам Мих Валенса проявлял все признаки неупокоения (рана на теле стала зарастать).

Мертвяк был лишен управляющего духа, что говорит о применении магии упокоения. Тело мертвяка изрублено и не смогло восстановиться…

Преподобный Гай Крин прервал чтение акта осмотра. Он поправил очки в круглой оправе и с интересом посмотрел на неподвижного мертвяка. Тот уже начал разлагаться и пованивать.

– Господин Кантарис, – обратился он к дознавателю, – судя по состоянию неупокоенного, произошло это событие вчера вечером или ранней ночью. Мне почти все понятно. Купец Валенса занимался черной магией и проводил запрещенные опыты над мертвецами, но вчера что-то пошло не так и мертвяк взбунтовался. Напал на своего хозяина. Слуги попытались отбить его, но сами пострадали. Валенса успел упокоить мертвяка, но кто-то убил его самого. У вас есть предположение, кто это сделал?

Дознаватель работал в уголовной службе городской управы давно. Он тоже видел, что для полной ясности картины не хватает одного звена. Кто убил Валенсу и куда он подевался? Месторасположение дома купца усложняло расследование. Он находился в тупике, и опросить соседей не представлялось возможным.

– Дом так построен, что сюда не заглядывают любопытные. Соседей не опросишь. Даже если предположить, что здесь был кто-то неизвестный, его никто не видел. М-да. – Мирас Кантарис выжидающе посмотрел на священника. Он много раз работал со служителями Хранителя в делах, касающихся применения незаконной магии, и ждал, что сей ученый муж скажет. И он не ошибся.

– А почему неизвестный? – спросил Гай Крин. – Мы уже установили, что купец занимался запретной магией.

Дознаватель кивнул, соглашаясь с выводами священнослужителя. А тот продолжил спокойным, уверенным тоном:

– Повариха проработала у купца десять лет. Она не могла не знать о занятиях своего нанимателя черной магией. Знала! – Он поднял указательный палец. – Но молчала. Она первая подозреваемая в этом деле.

Дознаватель важно кивнул. Он уже понял, куда клонит Гай Крин. Если они напишут в акте осмотра, что был некто, кто убил проклятым оружием купца и скрылся, на них повесят нераскрытое преступление. А найти убийцу будет невозможно. Это проблема уголовной службы и храма. А оно им надо?

«Нет, конечно! – мысленно ответил сам себе дознаватель. – Подозреваемый вон он, рядом, сидит во дворе. Палачи храма заставят ее признаться в чем угодно. Осталось понять, какое оружие она применила и куда его дела. Тогда все, дело закрыто».

– А вы, преподобный, догадываетесь, каким оружием она убила хозяина? И куда его могла деть? – спросил он.

– Когти, – уверенно ответил священник. – Она отрастила когти и ими убила купца, уважаемый господин Кантарис. Если мне не изменяет память, то года два назад мы сожгли такую же ведьму, которая отращивала когти и убивала ими скот у погонщиков.

– Да, припоминаю, – кивнул дознаватель и успокоился. Дело понятно, расследовано, и его можно будет закрыть.

Кварт Свирт посвятил весь день опросам слуг. Он переговорил со всеми поварами, раздал поварятам по пять дил, надеясь купить их откровенность. Посетил конюха и свинаря, в поисках птичницы измазал сапоги в курином и гусином помете на птичьем дворе. Опросил истопника и всех горничных. И везде слышал одно и то же: «ничего не знаю» и «ничего не слышал». Усталый, он поужинал вместе с мадам ла Коше.

– Что-нибудь удалось узнать, господин дознаватель? – принимаясь за десерт, поинтересовалась она у Свирта.

За ужином она вежливо молчала. Даже, как заметил Кварт, была отстраненной и, пребывая в своих мыслях, словно бы отсутствовала. Он тоже ей не мешал, размышляя над тем, что ему удалось выяснить, поэтому вопрос хозяйки замка застал его врасплох.

– Что, простите? – переспросил Свирт. – Извините, задумался. – Он наклонил голову и надел на лицо вежливую улыбку.

– Это вы простите, сударь, что помешала вам думать. Я хотела спросить, вам удалось что-нибудь узнать? – Женщина смотрела спокойно, но в ее глазах промелькнуло нечто, что Свирт назвал бы обеспокоенностью. Следует отдать ей должное, она умела держать себя в руках, но скрываемое волнение пробивалось наружу.

«Что-то ее беспокоит…» – мысленно отметил Кварт.

Он улыбнулся и как можно нейтральнее ответил:

– По существу дела мне пока ничего нового узнать не удалось, мадам. Но я только начал расследование. Как только появится что-то, я обязательно вам сообщу. – Он снова вежливо наклонил голову.

– Спасибо, господин Свирт. – Хозяйка замка поднялась из-за стола и хотела уйти.

– Вы не скажете, мадам, как и когда появился в замке карлик?

Женщина остановилась и повернулась к дознавателю.

– Почему вы спрашиваете?

– Просто странно, что юродивый может жить в вашем замке. Насколько мне известно, ваш муж человек рациональный и любит во всем порядок. Он никогда не окружал себя подобными личностями. И в вашей провинции их, мягко сказать, не приветствуют.

Он не стал говорить, что ландстарх сильно ограничил власть церкви в своей провинции. Не давал жечь жителей и только позволял ловить ведьм по лесам.