Юлия Латынина - Промзона

Денис Черяга по-прежнему находился в федеральном розыске. Положение его ухудшилось еще больше. В гостевом доме в Павлогорске нашли следы замытой крови.

Группа крови была та же, что у Крамера, и какие-то ранние дачники, сшивавшиеся в шесть утра в районе павлогорского железнодорожного вокзала, опознали Крамера в одном из пассажиров, сошедших с шестичасовой электрички.

Следственные эксперименты подтвердили все показания Самарина, кроме показаний по убийству Олжымбаева. Тут показания были несколько туманны, а осмотр места, где Крамер и Самарин якобы испытывали «Метис», дал неожиданный результат. Обгоревшую сосну действительно нашли, но живший неподалеку лесник категорически заявил, что слышал взрыв через два дня после покушения, и как его ни допрашивали, все стоял на своем. Кроме того, снаряд, убивший Олжымбаева, был изготовлен в 1989-м году, а осколки снаряда, испытанного в болотах на севере области, уверенно датировались 1997-м годом.

Висягин и Крупцов показали, что Самарин появился в Черловске через два дня после покушения на Цоя. Это как будто полностью согласовалось с версией Самарина о том, что он обратился к прежним подельникам только после того, как убедился в смерти Крамера и понял, что его ожидает та же участь. Однако оставалась одна странность. Если Денис Черяга был заказчиком убийства Панасоника, то он не мог не понимать, что сотрудники «наружки» так или иначе были в нем замешаны. Почему же тогда Черяга не ликвидировал опасных свидетелей?

Самарин на это, впрочем, убедительно отвечал, что опасными они стали только тогда, когда в Павлогорске сменилась власть, а после этого Черяге было не до того, чтобы прочесывать с автоматом окрестные леса.

В том же, что касается убийств Панасоника и Горного, в показаниях Самарина не было ни щелочки лишней. Автомат, использованный при убийстве Горного, выловили из реки в указанном Самариным месте. В заначке на даче обнаружили более сорока тысяч долларов, которые Самарин назвал платой за убийство. Висягин и Крупцов полностью признавали свою вину и подробно, на месте, показали, как убивали Панасоника и как страховали Самарина в универмаге.

Сообщение легло на стол президента в одиннадцать утра, как только он приехал на работу.

Сообщение было взято из «Рейтера» и гласило:

"Трейдерские компании, зарегестированные в Америке и связанные с Ахтарским металлургическим комбинатом, подали в суде Washington DC иск против российской группы «Сибирь».

Американские трейдеры АМК обвиняет группу «Сибирь» в организации ряда убийств с целью завладения промышленными активами АМК в России, а также в подкупе руководящих российских чиновников. В частности, АМК отмечает, что десять дней назад группа «Сибирь» перевела на счет 83655-альдо в Republican National Bank сорок восемь миллионов долларов. По словам адвокатов АМК, этот счет принадлежит крупному российскому чиновнику, представителю президента России по Южносибирскому федеральному округу Александру Ревко, и у АМК есть аудио-и видеодоказательства того, что деньги были уплачены за полное уничтожение бизнеса АМК в Сибири".

Президент внимательно ознакомился с текстом, поднял глаза на часы. Часы показывали половину двенадцатого.

— Витя, — сказал президент, сообщи пожалуйста Извольскому, что я жду его в час. С аудио-и видеодоказательствами.

— А если он не в Москве? — резонно спросил чиновник, — если он за границей?

— Пусть закажет себе «Шаттл», — сквозь зубы сказал президент.

Чиновник, принесший президенту листок с «Рейтером», вышел из кабинета и в предбаннике столкнулся с другим чиновником. Оба они кивнули друг другу и вышли в туалет.

— Сукин сын Сашка, — сказал один из кремлевских чиновников, тот, которого президент назвал Витя, — ты знаешь, сколько он получил от Альбиноса?

— Ну?

— Сорок восемь лимонов. А нам с тобой отдал пятьсот штук!

Распоряжение Президента осталось невыполненным. К двенадцати ноль-ноль отыскать Извольского и представить его в Кремль не смогли. Только к трем часам дня выяснилось, что Извольский — в Ам ерике.

Зато к четырем еще один кремлевский чиновник принес в кабинет президента новое сообщение. На этот раз сообщение было снято с ленты «Интерфакса» через минуту после его появления в сети.

Сообщение гласило: "Швейцарская прокуратура выдала ордер на арест полномочного представителя президента России по Южносибирскому федеральному округу. Поводом для этого послужило расследование, начатое прокурором Бенедетто Скавольо. По словам г-на Скавольо, конкретной причиной расследования является счет Александра Ревко в «Banco del Miro».

Неделю назад на счет Ревко пришло тридцать девять миллионов долларов.

Деньги были переведены из небольшого оффшорного банка, который, по сведениям швейцарской юстиции, полностью принадлежит одному из крупнейших росссийских промышленников — Вячеславу Извольскому, владельцу и генеральному директорому Ахтарского металлургического комбината.

По словам г-на Скавольо, сразу после перевода денег Александр Ревко, считающийся одним из ближайших сподвижников российского президента, в категорической форме предложил конкурентам Извольского — группе «Сибирь» передать все приобретенные ей предприятия в государственный холдинг, а во главе холдинга поставить одного из подчиненных г-на Извольского".

Президент внимательно прочел сообщение раз и другой. Лицо его сильно побелело. Президент добыл со стола папочку, в которой лежал текст «рейтер», и присовокупил к нему сообщение «Интерфакса». Потом подумал, достал оба текста, самолично скрепил их степлером и снова сложил в папочку.

— Что-нибудь еще по этому поводу? — спросил президент.

— Звонил госсекретарь США, — сказал чиновник, — просил отнестись с пониманием к вопросу и отложить твой визит в Америку. Судя по его словам, там в иске много сенсационных подробностей. Есть даже пленка, где говорят, что деньги предназначались лично тебе. Сам госсекретарь был очень любезен. Но сказал, что лучше подождать, пока газетчики устанут брехать. Тем более Извольский сейчас в Америке.

Президент помолчал.

— Еще что? — спросил он.

Чиновник, который говорил с президентом, был его личный старый друг и человек очень честный. Ни московские соблазны, ни связки легких денег, ходившие по администрации, не успели испортить его. Впрямую этот человек не взял ни копейки, хотя был обеспечен всем необходимым через кучу полугосударственных фондов, а дочь его в последнее время безо всяких просьб и понуканий с его стороны сделала головокружительную карьеру в одной из крупнейших российских консалтинговых фирм.